Броган рухнул рядом с женой, сгреб ее в объятия, удовлетворенно думая, что теперь-то она его. Может, и не в самом прямом смысле этого слова, но все равно его, и ему это нравится.

Утром они проснулись под журчанье протекавшей рядом речки. Маталия улыбнулась Брогану, тот в ответ еле заметно приподнял уголки губ. Она восторженно захихикала и далее не обиделась, когда он оттолкнул ее и встал, чтобы одеться. Затем протянул ей руку, помог подняться и уткнулся ей в волосы.

— Никогда их больше не заплетай, — пробормотал он, и Маталия тут лее с готовностью кивнула. — Мне нравится, когда они распущены. — Слегка отстранившись, он провел пальцем по ее щеке. Но тут лее подмигнул и оттолкнул от себя. — До границы Керколди осталось меньше суток езды, от замка лее нас отделяет всего несколько дней пути. Так что попробуй-ка отмыться как следует в излучине.

Маталия снова улыбнулась, приподняв одну бровь:

— Не моя вина, что меня слишком уж часто валяли по земле и теперь моя кожа недостаточно бела для леди.

Броган фыркнул и тряхнул головой.

— Иди. И лучше не напоминай мне о том, почему ты такая грязная, иначе мы не доберемся до родных земель. Иди, а я пока попробую раздобыть нам завтрак, раз уж про ужин мы забыли.

— Как пожелаешь, — насмешливо ответила Маталия и наклонилась, чтобы подобрать свое скомканное платье. Броган легонько шлепнул ее по попке, и Маталия взвизгнула.

Она развернулась, чтобы ударить его в ответ, но он уже проворно отскочил , в сторону, сунув ей одну из своих рубашек.

— Можешь ею обтереться, — сказал он, едва сдерживая смех, настолько оскорбленный был у нее вид.

Выхватив у него из руки рубашку, Маталия натянула ее на свое обнаженное тело. Броган отвернулся, возбужденный зрелищем хрупкого тела в его одежде. «Заклеймена мной изнутри и снаружи», — подумал он и задышал ровнее, решив, что, может быть, все, в конце концов, не так уж плохо.

Он свистнул своему волкодаву и удивился, увидев, как волки тоже подбежали на свист. Лучше бы им остаться возле хозяйки, подумал он, нахмурившись, но тут лее пожал плечами. Она достала из ножен свой меч и уже осторожно пробиралась вдоль берега, держа его в одной руке, а одежду — в другой. «Я только на минутку», — подумал он, скрываясь в чаще.

Броган не прошел и десятка шагов, как застыл на месте. Его охватил какой-то животный страх: он почувствовал, что среди деревьев находится человек.

— Ксантье, — прорычал он. — Твоим солдатам не удалось меня убить после того, как тебе донесли, что видели у пристани мой корабль. Или ты недостаточно храбр, чтобы попытать счастья самому?

— Мне не нужно убивать тебя, брат. Ты сам себя убил. — Ксантье выступил из тени, оказавшись лицом к лицу с братом. — Добро пожаловать домой, Броган.

— Ты так же рад видеть меня дома, как я рад снова лицезреть тебя, — прорычал Броган. — Тебе наверняка хотелось, чтобы я утонул в море.

Ксантье пожал плечами.

— Это, разумеется, значительно облегчило бы мою жизнь. Но я же сказал, теперь это не имеет значения. Ты все потерял, женившись на этой озорнице. — Броган ничего не ответил, и Ксантье подошел ближе. — Зачем, Броган? Зачем было рисковать наследством, женившись на женщине, которую ты даже не знаешь?

— Дело чести, брат мой. Я спасал свою честь — то, что тебе неведомо.

— Ты прав, я не утруждаю свою жизнь такими тривиальностями. Меня учили быть сильным, а тебя — слабым.

Броган покачал головой:

— Ты ничего не знаешь про этот мир, Ксантье. Сидишь всю жизнь в Шотландии под отцовским крылышком. Чего ты добился за свою жизнь?

Ксантье сверлил брата злобным взглядом:

— Я женился. Накопил богатство. И скоро стану отцом. И тогда Керколди будет моим!

Броган холодно улыбнулся:

— Я тоже женился, тоже сколотил состояние и тоже зачну ребенка. И, может быть, выиграю я. Что ты тогда будешь делать, Ксантье?

— Этого никогда не произойдет!

— О, я чувствую твой страх. Помнишь, как в детстве, когда каждый из нас чувствовал, что испытывает другой? Сейчас я точно знаю, что ты напуган.

— Ты ошибаешься, Броган. Это твой страх. Это я тебя пугаю. Чего ты боишься? Моей власти? Моих денег? А может быть, ты боишься, что твоя прекрасная женушка загуляет, как когда-то наша матушка, и тогда у тебя все рухнет?

Броган подскочил к Ксантье, ударив брата кулаком в лицо. Пошатнувшись, Ксантье тут же пнул Брогана ногой в пах, отчего тот свалился на землю.

— Далее и не пытайся, брат, — ухмыльнулся Ксантье. — Помни, я не собираюсь вести честный бой. До скорого, брат-близнец, — кинул он на ходу.

— Я этого не забуду, — прохрипел Броган, отчаянно ловя ртом воздух.

Маталия на цыпочках пробиралась сквозь сосновые иглы, морщась всякий раз, когда наступала на острый камешек. Б правой руке у нее был меч, и она им несколько раз взмахнула в воздухе, просто чтобы расслабить мышцы. Обогнув излучину, она заметила, что в одном месте речка образует небольшое озерцо, и облегченно вздохнула. Она положила меч на землю, сняла рубашку Брогана, заметив вышитую на груди монограмму Керколди, и бережно свернула ее так, чтобы вышивка была сверху. Может, все-таки, быть женой Брогана О’Бэннона не так ужасно?

Маталия скользнула в прохладную воду, запрокинув голову так, что волосы полностью оказались в воде, и прикрыла ладонями свои обнаженные груди, еще не остывшие от возбуждения. Затем помотала головой из стороны в сторону, смывая с волос грязь. Зачерпнула со дна песок и стала быстро-быстро натирать им кожу, вздрагивая от ощущения шершавости на нежных бедрах. Маталия дрожала в холодной воде и, торопясь закончить купание, зажмурилась и ополоснула лицо. Стряхнув с лица последние капли воды, она услышала на берегу смех. Развернувшись, готовая сражаться, увидела на берегу Брогана, который стоял, водрузив ногу на камень. В одной руке он держал свою рубашку, потирая большим пальцем монограмму и жадно глядя на жену своими серыми глазами.

— Броган! — ахнула Маталия. — Ты меня напугал. Ты так быстро нашел еду?

— Ага, да еще какую вкусную! Хочешь попробовать? — И глаза Брогана сузились от вожделения.

В замешательстве взглянув на него, Маталия все же покорно вышла на берег. По ее телу струилась Холодная вода, и она с робкой улыбкой потянулась за рубашкой.

Броган отвел руку в сторону и ухмыльнулся.

— А что я за это получу? — дразнил он ее.

Маталия остановилась с протянутой рукой и склонила голову. Ее бирюзовые глаза сверкали, как солнечные блики, на фоне сине-зеленой воды.

— Иди сюда, — проговорил он, увидев ее замешательство, и, бросив рубашку в грязь, схватил ее за плечо. Маталия уперлась ему в грудь ладонью, с.шумом втянув в себя воздух. Но Броган притянул женщину к себе, обхватив ладонями за ягодицы.

— Прекрасно, — прошептал он. — Великолепно. — И коснулся ее шеи, запрокинув ей голову. Наклонившись к ней так, что Маталия, отстраняясь, едва не перегнулась пополам, он прижался губами к ее губам. Он крепко держал ее затылок, с жадностью, до синяков, целуя в губы.

И вдруг Маталия почувствовала, что ей с корнями выдирают волосы. А Броган, между тем, оторвался от ее рта и лежал теперь распластанный на земле. Охнув, она невольно к нему потянулась, но тут ее тоже больно швырнули на землю, бросив сверху черный бархат. Она в ужасе ловила ртом воздух, не понимая, что происходит, как вдруг до нее донеслись звуки ударов, и она услышала, как два мужских голоса, поразительно похожих, осыпают друг друга проклятиями.

Наконец Маталия высвободилась из-под платья и, когда подняла глаза, то увидела, что Броган с угрюмым бешенством смотрит на самого себя, а изо рта у него течет кровь. Она повернула голову и посмотрела на другого Брогана, разъяренного, с поблескивающими, как у маньяка, глазами. Злобно рассмеявшись, он протянул вырванные локоны Маталии, отступая от холодно надвигающегося на него Брогана.

— Брат, — сказал он, — я просто хотел, чтобы ты убедился, как предана тебе твоя любящая жена.