Не сводя с него своих бездонных глаз, Маталия отбросила в сторону меч и опустилась рядом с ним на колени, потом протянула руку и прикоснулась к его щеке.

— По-моему, мне не все равно, как ты себя чувствуешь, нарушитель. — И отшатнулась, удивленная внезапной настороженностью, промелькнувшей в его взгляде. — Мне не все равно... — И она прикоснулась к воротнику на рубашке Брогана.

— Освободи меня, фея,— прошептал он, когда она расстегнула ему рубашку. — Сделай, как я говорю, потому что я могу быть не только нежным любовником, но и ужасным врагом.

Маталия остановилась в раздумье:

— Что значит — любовником или врагом?

Броган соблазнительно улыбнулся.

— Развяжи веревки, и тогда я доставлю тебе такое блаженство, что тебе покажется, будто перед тобой разверзлись небеса и в них столкнулись звезды. Но мне нужно освободить руки, чтобы ласкать твою прекрасную кожу и добраться до твоего сердца.

Она отпрянула, в равной степени испуганная и его словами, и своей реакцией на них. Девушка быстро заморгала, почувствовав, как ее опалило жаром.

— Ты не должен говорить мне такие слова, — пробормотала она.

— Отчего же?

Она покачала головой, не зная, что ответить, потом медленно попятилась, подзывая к себе то ли псов, то ли волков.

— Ты не должен говорить такие слова, — повторила она уже более уверенно.

Броган в отчаянии застонал.

— Не уходи! — приказал он. — Развяжи меня! Эти люди вернутся и убьют меня!' Освободи меня, чтобы я мог защититься!

— Не думаю. Эти воры сбежали.

— Это не воры, их послал мой брат, чтобы помешать мне вернуться...

Но она уже скрылась в лесу. Броган снова закричал, взбешенный тем, что она оставила его, совершенно беспомощного, но девушка ни разу не оглянулась. Он несколько раз дернул руками, попытавшись порвать веревки, потом откинул голову и издал яростный вопль. Пятнадцать лет борьбы! Пятнадцать лет! И все для того, чтобы какая-то черноволосая девчонка испортила все своим упрямством!

Погруженная в задумчивость Маталия медленно вошла под своды замка. Она не знала, как ей поступить с привязанным к ясеню незнакомцем, хотя думала об этом всю дорогу до дома. Что-то в нем внушало ей страх, но одновременно и заинтересовало. Еще никто никогда не смотрел на нее в упор и не смел пререкаться. Она была старшей дочерью принцессы Кэлиел и лорда Ронина Мак-Тревора, главы клана Мак-Тревор, и с ней, наследницей лесного края, никто не осмеливался разговаривать без должной почтительности.

Едва она прошла через большой зал, как к ней подошли принцесса Кэлиел и Меркл, ее советник.

— Маталия, Дункан сообщил нам, что ты отвергла его предложение, — начала мать. — Почему? Почему ты ему отказала? Вы же с детства знакомы и всегда были близкими друзьями.

Маталия нахмурилась, раздраженная очередным обсуждением своего будущего.

— Я уже говорила, что вообще не выйду замуж.

— Но рано или поздно тебе придется кого-нибудь выбрать.

— Зачем?! — закричала она, хотя ответ матери знала наизусть. — Почему я должна выйти замуж?

— Тебе нужно остепениться, найти человека, на которого ты могла бы опереться.

— Я никогда не выйду замуж без любви! — закричала девушка, топнув ногой.

Леди Кэлиел нахмурилась.

— Я бы и не стала тебя просить. Но вы с Дунканом вместе выросли и привязаны друг к другу. Он хороший человек.

— Так вот что ты испытываешь к отцу? Поэтому ты вышла за него замуж? Потому что он хороший человек?

— Разумеется. — Леди Кэлиел смутилась. — Я люблю и уважаю его.

Маталия отвернулась, не зная, что сказать, и бросилась прочь из зала. Рыдания душили ее.

Леди Кэлиел повернулась к Мерклу:

— Что я такого сказала?

Советник с грустью покачал головой:

— Просто молодая девушка превращается в женщину. Может быть, не стоит ее принуждать?

— Но тогда она совершенно собьется с пути! Она же такая импульсивная, такая своенравная. Ей необходимо завести собственную семью, чтобы стать более ответственной и зрелой.

Меркл посмотрел на верхние ступени лестницы, по которой убежала Маталия.

— По-моему, ей можно довериться. Она сама отыщет свой путь.

Леди Кэлиел грустно кивнула:

— Просто я хочу как лучше для нее.

Схватив меч, Маталия сделала несколько выпадов, яростно набрасываясь на воображаемых соперников. Коллин молча стояла в стороне, дожидаясь, когда утихнет гнев ее госпожи. Наконец Маталия устала, и Коллин решилась.

— Снова с матерью поругалась? — спросила она, заранее зная ответ.

— Да, — вздохнула Маталия. — Ну почему она никак не желает понять, что я хочу таких же отношений, как у них с отцом? Хочу, чтобы меня ценили, берегли, хочу... чувствовать себя совершенно особенной.

— Дункан — хороший человек, к тому же твой друг. Могло бы быть и хуже.

— А я хочу лучше! — прошипела Маталия, в которой снова закипал гнев. — Хочу, чтобы было интересно! — Она неуверенно покосилась на Коллин и небрежной походкой подошла к окну. — Я тут сегодня встретила кое-кого...

— Да? И что?

— И он меня заинтересовал.

— Кто он?

— Просто какой-то странник...

Коллин с подозрением глянула на Маталию:

— Ты что, снова помышляешь о своей затее?

— Да! — выдохнула та, отворачиваясь от окна. — Я хочу испытать то же, что испытывают любовники. Хочу понять, чему улыбаются отец с матерью, переглядываясь порой за ужином. По-моему, я имею полное право знать, что происходит между мужчиной и женщиной, до того, как дам свое согласие на брак. Иначе как я определю, понравится мне это или нет?

— Не следовало тебе вообще об этом рассказывать...

— Но ты уже рассказала, и теперь мне интересно. И потом, нужно принести ему поесть. Я скоро вернусь. Ты ведь никому не скажешь, Коллин?

— Ты о чем это? Зачем нести ему еду?

— Он привязан к дереву в лесу, так что я могу делать с ним все, что пожелаю, и он не сможет мне отказать!

— Маталия, ты заходишь слишком далеко! Я могу понять твое желание испытать новые ощущения, но нельзя же держать мужчину в заложниках!

— А почему нет? Ты хочешь сказать, что было бы безопаснее отпустить его и только потом этим заняться?

— Нет! Ты слишком красива, здесь я бы не доверилась ни одному мужчине.

— Значит, я выбрала идеальное решение. Он сидит в лесу, и он полностью в моей власти.

Коллин вздохнула:

— Будь осторожна. И помни: мужчины весьма ловко умеют бить противника его же оружием.

Маталия смотрела на Брогана, и ее глаза сверкали в сгущающемся сумраке. Он молча наблюдал за ней, лишь взгляд выдавал чувства, обуревающие его за этой маской сдержанности. Она наклонилась, поднесла к его губам сушеного мяса, и он стал жадно есть. Ее густые волосы свободно свисали с плеч, и он сглотнул, пытаясь побороть то мучительно желание, которое она немедленно в нем пробудила.

— Я же сказала тебе, что воры не вернутся, — проговорила девушка, выпрямившись.

— А я сказал, чтобы ты меня развязала, — огрызнулся он в ответ.

Она обошла дерево, к которому он был привязан, и остановилась у него за спиной.

— Меня зовут Маталия. А кто ты?

Броган попытался повернуться, чтобы увидеть ее, но не смог. У него были женщины Франции, Англии, Индии и Аравии, но что-то в облике Маталии влекло его так, как не влекла ни одна из них: не просто красота, а нечто магическое, завораживающее.

Он услышал какой-то шорох, хруст сучьев и щелчок кремня. Потом донесся еле слышный треск разгоревшегося дерева, и внезапно стало тепло. Он ждал, разгоряченный, и глубоко дышал, пытаясь подавить свои желания. Нужно освободиться, а освободить его может только она.

— Я скиталец, — ответил он наконец.

— Скиталец?

— У меня нет дома, — вложив в эти слова больше смысла, чем было доступно пониманию Маталии, он снова прислонился к ясеню и невидящим взором уставился вдаль.