Ксантье нахмурился, недовольный тем, что она с такой легкостью сбросила снег, и стал сосредоточенно думать, как бы его уплотнить.

— Броган! — резко воскликнула Маталия, не на шутку встревожившись. — Мне не хочется сидеть здесь взаперти.

Ксантье улыбнулся, заставляя себя растянуть рот так, как это делал Броган, улыбаясь жене.

— С тобой ничего не случится, — уверенно повторил он. — Так будет лучше. Ты должна родить ребенка, это усладит вкус моей победы.

Маталия содрогнулась и вгляделась в него пристальнее, обратив внимание на то, как он стоит и двигает головой.

Близнецы так похожи друг на друга... Тщательно скрывая свой страх, она склонила голову, обольстительно улыбнувшись.

— Тогда подойди и поцелуй меня, пока ты еще не ушел. — Она скрестила пальцы за спиной и стала ждать.

Ксантье смотрел на нее, лихорадочно соображая. Потом его губы растянулись в торжествующей улыбке, и он лениво подошел к ней, глядя ей в глаза сквозь ветки, похожие на прутья темницы. Затем снисходительно погладил ее по носу пальцем.

— Маталия, ты же знаешь, что я никогда не целуюсь. Зачем же ты просишь?

Все оборвалось у нее внутри, но она храбро продолжала улыбаться и заморгала якобы от смущения, тогда как на самом деле ее трясло от страха.

— Я просто надеялась... что, может быть, хотя бы сегодня ты сделаешь для меня исключение.

Ксантье скривил губы:

— Я уже говорил тебе, что не целуюсь. Если бы ты действительно меня знала, то давно бы это поняла.

— Да, — проговорила Маталия с еле заметной ноткой уверенности в голосе. — Я тебя знаю.

Ксантье довольно кивнул, не уловив истинного значения ее слов. Маталия слушала, как он снова стал наваливать снег и как развел еще один костер, чтобы растопленный снег быстро превратился в твердую корку льда. Она была в ловушке.

Брогана пробудил от сна отчаянный плач Маталии, словно доносимый порывом ветра. Он склонился над ее половиной постели, но она оказалась пуста. Броган снова откинулся на подушки и попытался закрыть глаза, но плач по-прежнему доносился из-за окон. После разговора с Маталией досада все еще владела им, и с проклятьем отвернувшись, он накрылся с головой подушкой.

Но тут острая боль пронзила его, он отшвырнул подушку на пол и подскочил к окну. Броган посмотрел на луг, как делал это много ночей, выискивая Маталию, но никого не увидел. За окном поднималась метель, и за пеленой снега только угадывался окружавший замок пейзаж:. Заскуливший волкодав подошел к нему, и Броган рассеянно гладил его по голове, прислушиваясь к тревожному вою волков. Внезапно приняв решение, он стал одеваться.

Броган сбежал по лестнице, чувствуя, как нарастает в сердце тревога, и замер у подножия башни, заметив кровь на циновках, которая вела в гостевые покои. В ужасе он двинулся по следу, чувствуя, как дыхание замерло у него в груди. Выхватив меч из ножен, он ворвался в комнату для гостей. Волкодав залаял на кухонную дверь, но Броган не обратил внимания, целиком сосредоточившись на каплях крови. В глаза ему бросилось окровавленное покрывало. Сердце остановилось у него в груди, когда взгляд упал на прекрасные черные локоны, заплетенные в косу, что покоилась на подушке.

Страшный вопль вырвался из груди Брогана. Вопль, в котором смешались гнев и боль, пронесся по замку, подобно урагану, сметающему все на своем пути. Он упал на колени, схватил окровавленную косу и закричал. Волкодав отпрянул от кухонной двери и в страхе прижался к полу. Мальчик, следивший за огнем, очнулся и забился в укрытие темных шкафов — такой ужас навел на него этот звериный стон в стенах Керколди.

Граф проснулся на своем одиноком ложе, не сомневаясь, что это Небесный Судия наконец-то прислал за его жалкой душой. Он ожидал увидеть перед собой ангела смерти. Изадора у себя в комнате впилась взглядом в темноту, радуясь, что кому-то тоже больно. Как раз в этот момент новая схватка пронзила ее скрюченное тело, и ее собственный крик смешался с этим адским воем.

Через минуту во всем замке горели факелы. В большой зал бросились воины, за ними толпились слуги. Граф, наконец пришедший в себя, натянул халат и смешался с толпой слуг. Через несколько минут он и еще несколько человек нашли в гостевых покоя Брогана, который сжимал в руке окровавленную косу Маталии.

Броган резко развернулся, затравленно обводя взглядом вошедших, и узнал среди них изумленное лицо графа.

— Они ее убили! Зарезали! Я не оставлю в живых ни единого Сутбери! — взревел он. — Я их всех уничтожу!!! — И он с вызовом посмотрел на графа, но отец ни словом ему не возразил.

Броган прошел мимо него и взбежал наверх, в башню, чтобы облачиться в доспехи. Пристегнув меч и надев кожаные латы, он бережно продел через пояс косу жены и перевязал ее бирюзовой ленточкой, еще свисавшей с полога. Он погладил ленту, вспомнив на минуту, как выглядела тогда опочивальня, и задрожал от нахлынувших на него чувств. Лента еще хранила ее запах.

Вскоре к нему присоединился Джейми, и мужчины торопливо сбежали вниз по ступенькам, где их ждали люди Брогана. Уже через час они выехали со двора и помчались в снежной ночи, Пылая жаждой мщения, в то время как ни о чем не подозревающий клан Сутбери потихоньку приближался к дому. До Брогана доносился необычно тревожный лай волкодава, но он был в такой ярости, что не обращал на него ни малейшего внимания. Когда пес в отчаянии стал бросаться на лошадь, Броган пнул его так, что огромная собака упала в снег с возмущенным визгом. Но даже столь жестокий поступок, совершенно не свойственный Брогану, не смог рассеять кровавый туман, застилавший его сознание. Всепоглощающее желание успеть гнало его вперед, сквозь дымку гнева долетал тихий шепот невыносимого страдания, и он все подгонял своего коня.

Ночное небо стало серым в этот предрассветный час. Броган гнал коня, чувствуя, как дрожит от усталости его жеребец, но продолжал его нахлестывать. Остальные давно отстали: Джейми велел замедлить шаг. Броган проигнорировал совет быть осмотрительнее и уже довольно скоро отбился от свиты.

Через час он добрался до вершины пустынного холма. В утренних сумерках силуэты расплывались, искажая расстояния, и ничего нельзя было разобрать. Броган заморгал и потер глаза тыльной стороной ладони, плотно зажмурившись. Когда он их снова открыл, перед ним предстал спускавшийся с холма обоз, который уже через секунду снова исчез в дымке.

Он натянул поводья и остановился, вытирая снова навернувшиеся на глаза слезы. Он поник головой, и его затрясло. Маталия... Маталия... Броган искал жену —в своей душе, но не чувствовал ее присутствия, как ни всматривался вдаль. Его отчаянные поиски оказались бесплодны. Он поднял голову и огляделся, узнав печальный серый туман, но сквозь этот туман не долетала ее утешающая песня. Тщетно дожидался он, когда из тумана начнет вырисовываться силуэт женщины, которая придет и утешит. Тщетно ждал, когда Маталия подойдет и смахнет с его лица слезы. Вместо этого порыв холодного ветра ударил ему в лицо снежной крупкой. Мгновенно ожесточившись, Броган сузил глаза, и лицо его сделалось бесстрастным.

— Пора, — громко произнес он, неосознанно повторив слова брата.

Он пришпорил коня, и храброе животное пустилось вниз с холма, по возможности следуя в колее обоза. Его душа леденела, по-прежнему не ощущая души Маталии. Он вытащил меч, посмотрел на свое преломленное отражение и медленно провел лезвием по руке. Кровь брызнула и потекла по бедру, на котором покоилась отрезанная коса Маталии[5]. Своей кровью он окропил ее локоны и, сам того не зная, смешал ее с кровью брата. Броган спрыгнул с изможденного коня и крадучись двинулся вперед.

Во второй повозке вспыхнул фонарь, и сквозь полог высветился женский силуэт. Броган продвинулся дальше и увидел старика Сутбери — он ехал в первой повозке — и утомленных верховых, которые плелись в надвинутых на глаза капюшонах. С мрачной улыбкой он скрылся в тени и незаметно подкрался к повозке Клариссы. Ловко ухватившись за деревянный край, он подпрыгнул и нырнул под холщовый полог с мечом наголо.