— Кажется, мы напали на след.

— Именно?

— Человек, который использовал глиссер в ту ночь. Пусть даже его роль сводилась только к вывозу «объекта» из Миконоса.

— И выяснили, кто он?

— Некий Асклепиос. Молодой человек из богатой семьи, разбазаривший все, что оставили родители. Немного атлет, немного танцор, немного игрок в карты, всего понемногу.

Бекас встал и пожал мне руку.

— Наверное, не увидимся несколько дней. Съезжу в Метеору.

— А как же Асклепиос?

— Его разыскивает полиция. Когда вернусь, мы допросим его.

— А «объект»?

— Не думаю, чтобы привезли сюда. Послушайте, — сам того не ожидая, продолжил комиссар, — а ведь ответы на все вопросы в «несчастном случае», в Каламбаке.

— Где погибли эти трое?

— И где четвертый, великий четвертый, не мог не оставить следов. Еду в Каламбаку!

— Можно вас сопровождать?

Он нахмурился, но согласился:

— Будьте готовы в семь утра.

Я был готов в шесть, но комиссар приехал точно в указанное время. Он был за рулем черной английской машины Моррис.

— Специально взял эту, — объяснил он, открывая дверцу. — Не хотел нарушать покой Метеоры внушительной полицейской машиной.

Когда мы выезжали из Афин, он, как бы между прочим, сообщил:

— Нашел этого Асклепиоса. Перед возвращением на яхту передал все какому-то человеку в моторной лодке… как было договорено.

— С кем?

— С госпожой Аргирис еще в Афинах. Зная, что на парня нельзя положиться, ему давали указания через госпожу Аргирис. Асклепиос думал, что речь идет о контрабандных драгоценностях, или о наркотиках.

— Не понимаю.

— Они знали, — пояснил он, сжимая зубы, что госпожи Аргирис уже не будет в живых после этого. Так что ничем не рисковали.

— А моторная лодка?

— Ничего не известно.

Мы въехали в Каламбаку. Решили остановиться в городской гостинице. Служащий проводил в простой, но аккуратный холл и записал в реестр наши данные.

— Люди, которые погибли недавно, жили здесь? — спросил Бекас.

— Да, у нас.

— Они были записаны тут, — показал он мне.

Я нагнулся и прочёл фамилии людей, которые уже не существовали.

— Когда они приехали?

Служащий отвечал с охотой.

— Они ходили по монастырям?

— Все там ходят.

— Их кто-нибудь сопровождал?

Вопрос меня удивил. Что он хотел узнать?

— Нет. Никто.

— У вас были постояльцы в эти дни?

— Как всегда в сезон.

— Демодикос в дамы с кем-нибудь подружились?

— Господин любил общаться с местными. Особенно с одним из них, с Петралиасом…

— Кто он?

— Бедный пропойца, который пытается заработать на туристах.

— Где живет этот Петралиас?

— Недалеко от гостиницы.

— Вы не могли бы его пригласить?

— С удовольствием, но не получится. Я слышал, что он уехал в Афины.:

— Когда?.. …..

Тот задумался.

— Не знаю. Я не видел его со дня происшествия. Он ушел из гостиницы, чтобы показать им дорогу, вернулся… Нет, больше я его не видел. Он больше не заходил сюда.

— Где вы говорите он живет? — оживился комиссар. Служащий показал.

Мы пошли по указанному адресу. Маленький, бедный крестьянский домик. Во дворе старуха стирала белье.

— Здесь живет Петралиас? — спросил Бекас.

— Да, но его нет.

— Где он?

— Сказал, что ушел в город.

— Вы его жена?

— Нет. Костандис у меня живёт.

Указала она на лачугу во дворе.

— У него ни жены, ни семьи, ни собаки, у пьяницы…

— Когда он ушел?

— Откуда мне знать?

— Вам известно, что он доказывал дорогу каким-то приезжим?

— Да. Тем, что погибли.

— С тех пор Петралиас не возвращался? Старуха на минуту задумалась.

— Нет.

— Благодарю вас.

…Дополнительное расследование подтвердило, что после происшествия никто в Каламбаке Петралиаса не видел. Он собирался в город, а в какой город? Лариса, Трикала, Афины?

— Ему заплатили, чтобы уехал, так как он что-то видел… если только…

— Говорите же!

— …Не кончил своих жизнь в этих местах.

…Начальник жандармского поста в Каламбаке очень радушно встретил афинского коллегу.

— Вас интересует это происшествие?

— Меня интересует только Петралиас.

— Петралиас? Почему Петралиас? — не понял начальник.

— Он не вернулся домой.

Румяный полицейский рассмеялся.

— Не первый раз этот пьяница не возвращается домой. Да и разве у него есть дом? Он живет в сарае у старухи. Сегодня он здесь, завтра в Трикале, послезавтра в Кардице. Я сообщил жандармским постам соседних городов. Как найдут, нам сообщат.

— А если не найдут? — отрезал Бекас..

Хорошее настроение полицейского стало пропадать.

— Что вы хотите сказать? — недовольно спросил он.

— Что, возможно, Петралиас мертв. Вы нашли трупы двух дам на скалах. Труп водителя тоже нашли?

— Разумеется.

— Обугленный?

— Да.

— Как вы установили личность погибшего? Уверены ли вы в том, что обугленное тело не принадлежит Петралиасу?

Жандармский офицер был ошеломлен.

— Высказываю только предположение, — уточнил комиссар.

— Но… почему именно Петралиас? — недоумевал начальник жандармского поста.

— Это уже другой вопрос.

…Полицейский из Каламбаки вынужден был согласиться, что формально обугленное тело могло принадлежать Петралиасу. Опознание провести было невозможно.

— Врач видел трупы?

— Конечно. И врач и прокурора Ни я, ни они не настаивали на деталях.

— Послушайте, дорогой коллега. Я здесь не официально и дело это не мое, но прислушайтесь к совету: пошлите в Афины, в лабораторию, то что еще осталось от Демодикоса, и вы убедитесь, что уже никогда не увидите Петралиаса. То, что от него осталось, похоронено под именем Демодикос.

— А Демодикос? — осторожно спросил полицейский.

— Его попытаемся найти мы.

Мы возвращались в столицу. Бекас спокойно вел машину и размышлял вслух.

— Если бы Демодикос намеревался остаться в Греции — он не прибегал бы к трюку с гибелью. Этим же происшествием он обеспечил себе отъезд за границу, значит, он уходит со сцены.

— А для кого все это?

— Для четвертого. Он и. Демодикос хорошо знают друг друга, и они понимают — игра не заканчивается с двумя победителями. Демодикос «умер» для того, чтобы этот «четвертый» считал, что остался один.

…Целый день Бекас не звонил. На второе утро из газет я узнал, что комиссар изменил тактику. Газеты сообщили об аресте Джанкарло Малатеста, техника Баколеса и Асклепиоса, не давая, однако, подробностей.

Три дня мы не виделись. На четвертый решил сам пойти к нему.

— Прочитал газеты… — начал я несмело.

— Да, я достаточно ждал.

— Арестованные дали показания?

— Дали. Никто из них не являлся важной персоной.

Бекас нервно кусал погасшую сигарету.

— А золото?

— Человек в моторной лодке, с которым встретился Асклепиос, передал «объект» на пароход, который тут же покинул наши территориальные воды. Я промахнулся. Больше нечего ждать, кроме разве…

— Чего?

— Кроме последнего движения «четвертого».

— И что это может быть за движение?

— Вояж.

…В тот же день Апостол ос Мелахринос попросил зайти к нему.

Адвокат объяснил это тем, что собирается на несколько месяцев за рубеж, а вопрос о наследстве так и не решен.

Я немедленно позвонил Бекасу.

— Вы говорили о последнем движении. Так вот, Апостолос Мелахринос собирается за рубеж…

— Сегодня сотни людей собираются туда.

Видно, доброе настроение еще не вернулось к комиссару.

— Я решил, что надо вам сообщить.

— Благодарю.

Мне нечего было добавить, и я повесил трубку.

…Адвокат протянул холодную, влажную руку.

— Возможно, я буду довольно долго отсутствовать, поэтому счел необходимым…

Мог ли Мелахринос быть «четвертым»? Думаю, мог. Холодный взор, уверенные движения, выразительный тон подходили для основной роли.