На углу возле церкви они остановились. Я перешел улицу и заплатил Хасинто — так звали таксиста. Калиостро снял свой халат и отдал коротышке, тот сунул его в котомку и направился по улице Христа в сторону пристани. Калиостро же пошел по улице Виллегас. Я поблагодарил Хасинто и медленно двинулся за фокусником.

Калиостро пошел прямо по Виллегас до Обиспо и там свернул к центру города. Шел он медленно, наклонив голову, его вполне можно было принять за тихого добропорядочного горожанина. Миновав Национальную библиотеку, он перешел улицу и остановился у входа в парк. Я тоже остановился и, закурив сигару, сделал вид, будто рассматриваю книги издательства «Минерва», выставленные в витрине. Затем я увидел, как Калиостро вошел в Центральный парк и двинулся следом. Вытерев платком вспотевшее лицо, я посмотрел на часы — четверть девятого. В воздухе стояла духота, должно быть, собирался дождь.

Калиостро оглянулся; я наклонился, будто собираюсь завязать ботинок. Миновав Национальный театр, Калиостро направился к торговцам бижутерией, лотки которых были расположены на улице Сан-Рафаэль. Эта улица всегда была полна народа. Я видел, как Калиостро приостанавливается возле лотков и рассматривает товары, то согласно кивая, то равнодушно проходя мимо. Я шел сзади. Калиостро зашел в зал небольшого кинотеатра. В зале было прохладно, в темноте тускло белел экран. Начался показ Диснеевского мультфильма о гусенке Дональде. Чтобы Калиостро меня не заметил, я сел в последнем ряду и на секунду отвлекся. Спустя несколько минут, когда глаза привыкли к темноте, я стал изучать зал. Народу было немного. Но Калиостро неожиданно куда-то исчез. Я пошел по проходу между рядами как бы в поисках более удобного места, но Калиостро как сквозь землю провалился. От досады я больно прикусил губу. Конечно, отвлекшись, я совершил непростительную глупость. Да и для чего нужно было суетиться — ведь Калиостро не догадывался, что я за ним слежу. И тем не менее он ускользнул.

Может, воспользовавшись темнотой, он спрятался за углом, поняв, что я пришли по его душу и теперь следит за мной? Я грустно улыбнулся. Не надо обладать особым умом, чтобы войти в одну дверь и выйти в другую. А я, кретин, ждал, пока мои глаза привыкнут к темноте! Все оказалось гораздо проще, чем я себе представлял.

Я уже решил покинуть кинотеатр, но тут заметил мужчину, выглянувшего из туалета. Это был Калиостро. Он посмотрел в зал и снова скрылся за дверью. Я направился в туалет. Внутри разговаривали двое, один из них был фокусник. При виде меня мужчины прервали разговор и сердито посмотрели в мою сторону. Я подошел к умывальнику и принялся мыть руки, одновременно украдкой поглядывая в их сторону. Собеседник Калиостро что-то передал ему и быстро вышел. Оглянувшись, я заметил, что кто-то наблюдает за мной через щель в двери. Вне всякого сомнения, этот мошенник приторговывает марихуаной. Через минуту Калиостро, закурив сигару, вышел из туалета.

Я понял, что он закончил торговлю, и решил отправиться за ним. Неплохая идея. Стараясь держаться в темноте, чтобы он меня не заметил, я увидел, что он направляется к зданию Консульства. Я замедлил шаг, чтобы установить некоторую дистанцию между нами.

Калиостро остановился, оглядываясь вокруг. Я моментально замер на месте и заговорил с каким-то толстяком, идущим мне навстречу, начал молоть вздор. Тот недоуменно уставился на меня. Когда Калиостро завернул за угол, я, оставив толстяка стоять с открытым ртом, ринулся за актером. Калиостро зашел в бар Американского Клуба. Я притаился в темноте за огромной колонной Дворца Искусств. Минут через пять я увидел, как он вышел из дверей Клуба, на ходу жуя сэндвич. «Если Калиостро меня раскусил, он воистину гений притворства», — подумал я. С сэндвичем в руке Калиостро двинулся по мостовой, затем свернул на Авокадо. Я забеспокоился — а вдруг этот мошенник водит меня за нос, отвлекая.

Начался моросящий дождь. Маленькие капельки воды упали на мое лицо. Я выругался про себя — если этот бродяга куда-нибудь не зайдет, можно вымокнуть до нитки. К счастью, этого не случилось. Когда дождь усилился, Калиостро неожиданно открыл дверь какого-то дома на Техадильо и вошел внутрь. Минуты через две я подошел к двери и стал подбирать отмычку. При моем опыте это оказалось нетрудно. Дверь открылась, и я очутился на лестнице. Преодолев первый пролет, я остановился, прислушиваясь. Затем поднялся еще на несколько ступеней и оказался на втором этаже. Я увидел длинный коридор, слабо освещенный укрепленной под потолком лампочкой. На цыпочках, стараясь не шуметь, я двинулся вперед. Все было погружено в полутьму. За поворотом начался второй коридор со множеством дверей. Сквозь одну из них доносились какие-то голоса. Я прислонился к стене и прислушался. Слова трудно было разобрать, слышны были лишь обрывки фраз. Я стал размышлять, что же предпринять. В одну из этих комнат вошел Калиостро. Кроме него, там находился еще кто-то. Я решил рискнуть. Достав «люгер», ногой распахнул дверь. Калиостро был там.

Его глаза расширились от ужаса, сейчас он походил на затравленного зверя. Его собеседник, напротив, был спокоен, невозмутим, он просто замолчал и не сводил с меня глаз.

Я приказал им положить руки на стол. Калиостро искоса взглянул на меня и пробормотал проклятье. Я подошел к нему и рукояткой «люгера» стукнул его по затылку. Калиостро мягко осел на пол. Его приятель, не теряя времени, быстро сунул руку в ящик письменного стола… но не успел оттуда ничего вытащить. Я резко коленом задвинул ящик и зажал его руку. Затем ударил его дулом «люгера» по лицу. Человек заорал от боли, выдернул руку и затряс ею в воздухе. Я заметил у него на мизинце маленький уродливый отросток. Судя по описанию антиквара передо мной был Синкенья.

Схватив Синкенью за горло, я подтащил его к стене. Затем обшарил его карманы. Оружия он не носил. Достав из ящика стола пистолет, я положил его в карман пиджака. Затем сел и указал Синкенье на стул напротив меня. У того был ошеломленный вид. Вытерев кровь со щеки, он пробормотал:

— Кто вы такой, черт побери?

Я с силой сжал ему руку, и он скорчился от боли. Синкенья, похоже, меня не узнал. Одежда на мне была помята, выражение лица не предвещало ничего хорошего.

— Я Арес, вспомнили? Тот самый простофиля, который теперь отдувается за ваши игры!

— Чего вам от меня надо? — спросил он запинаясь. — Я ничего не сделал.

— Отдай «Балерину», подонок! — заорал я. — А то будем беседовать в другом месте! В полиции!

— Вижу, — прошипел Синкенья. — Вы собираетесь мною прикрыться, только этот номер не пройдет. Если захотите потопить меня, погорите вместе со мной. — Я всего лишь вор, а вы — убийца.

— Кончай ломать комедию, Синкенья! Это ты убил Сусанну, и кандидат на виселицу ты!

Тот смачно плюнул на пол, все его изысканные манеры как ветром сдуло.

— Меня не волнует, что вы болтаете! Я знаю одно: убийца — вы. Я вас видел тогда, в доме у Сусанны.

— Как это ты меня видел?

— Вы находились в спальне рядом с убитой, когда я пришел за картиной.

И тут я подумал: может, Синкенья не врет. Он пришел к Сусанне в девять часов, а ведь уже час как она была мертва. Если он убийца, что ж тогда ему делать в ее доме через час после убийства? Кто-то явно меня дурачит. Но кто? Сенатор? Падуа? Рамераль?

Я кинул на Синкенью пронзительный взгляд.

— Если ты не убийца, зачем же тогда двинул меня по голове?

— Я подумал, что вы преступник, и хотел, чтоб полиция решила, что ограбление тоже ваших рук дело. К тому же, когда я вас вырубил, у меня появилось время, чтобы стащить деньги и драгоценности.

— Дурак! — вскричал я. — Если б полиция меня обнаружила, как она смогла бы пришить мне ограбление, ведь этих якобы украденных мною вещей при мне не было?

Тот презрительно усмехнулся.

— Это уж их забота. А я испачкал ваши руки в крови, оставил следы на стенах комнаты и позвонил фараонам. Кстати, ударил я вас не так уж сильно, Арес, — цинично заключил он.