— Простите за столь раннее беспокойство.

Я ласково улыбнулся. Его волнение сделало меня веселым и доброжелательным.

— Ну что вы, совсем не рано.

— Вчера у меня…

— Все мы бываем нервными.

— Дело не только в этом. Вчера я сказал неправду. Присядем? Кофе?

— Благодарю.

Я заказал два кофе и повернулся к Димитрису: знаю, что вы солгали. Знаю, что появились на вечеринке последним.

Я сам удивлялся легкости, с которой лгал.

— Кто это сказал?

— Не имеет значения.

— Она?

Я сделал неопределенный жест. Апергис хотел что-то сказать, но тут подошел бармен и поставил кофе.

— Действительно, я был там ночью.

— Зачем вы туда пришли?

— Зачем…?

Он покраснел как ребенок. Нет, этот человек не мог быть преступником.

— Я хочу знать, почему именно в ту ночь?

— Мы всегда встречались в такое время.

— Итак, вы бывали там часто. Надеюсь, она не принимала в супружеской спальне.

— Мы встречались в домике в саду. Домик был построен для сторожа.

— Хорош сторож.

— Сторожа у них не было.

— У вас был ключ от этого домика?

— Да.

— Все это очень романтично. Вы знали о предстоящей вечеринке?

— Знал. Она звонила в театр.

— И все же поехали?

— Гости должны были разойтись к моему приезду.

— И разошлись?

— Да. Я видел, как они уходили. Я направился в сад.

— Вы зашли в домик и стали ждать. Затем?

— Увидел, как в спальне зажегся свет, как промелькнула тень Констаса. Через некоторое время свет погас. Вот-вот должна была появиться Магда.

— И она пришла?

— Нет.

— Не пришла? — удивленно прошептал я.

— Нет. Ждал час. Меня охватывала ярость. Я не привык, чтобы женщины издевались надо мной. Прождал еще полчаса. И вдруг…, вижу: какой-то мужчина выходит из дома через заднюю дверь! Магда изменяла мужу со мной, а мне — с другим! Представляете, в каком положении я очутился! Магда все же появилась, но была очень взволнована и растеряна. По ее словам, с мужем что-то случилось. Я не поверил и ушел. А на второй день узнал, что Тимотеос Констас скончался. С тех пор я ее не видел.

Он остановился, тяжело дыша.

— Все?

— Да. Все.

Я был потрясен. Не ожидал такого резкого поворота.

— Почему вчера вы отрицали свое участие в событиях, а сегодня делаете полное признание?

— Не хочу быть замешанным в скандале. Я надеялся, что никто не знает о моем визите в Психико в ту ночь. Но ошибся. И пришел к выводу, что лучше рассказать все, так как основные факты вам уж известны.

Был ли он откровенен в этой странной истории?

— Прощу вас — не затевайте скандала. Моя карьера… Видите ли, актер…

Актер… Мог ли я быть уверен, что он сейчас не разыгрывает сцену?

— Вы сказали, что Магда Констас позвонила и просила вас прийти.

— Да.

— Но зачем, если она ждала другого мужчину?

Апергис либо лгал, либо этот «другой человек» не был «любовник»!

— Не знаю.

— Как выглядел мужчина, которого вы видели?

— Высокий, солидный. Он не был старым, походка быстрая и уверенная.

— Вы видели всех гостей?

— Только тех, которые уходили последними.

— Вы знаете госпожу Аргирис и ее сына?

— Да.

— Видели ли вы их в тот вечер?

— Видел.

(Значит молодой Аргирис говорил правду).

— А горничную Констасов вы знаете?

— Магда говорила о ней.

— Ее рассчитали после смерти дяди. Знаете почему?

— Разумеется, нет. Я же говорил, что с той ночи ни с кем из семьи Констас не встречался.

Я посмотрел на его лицо: глаза молили. Было ясно: он боялся.

— Теперь вы знаете обо мне всю правду. Дайте слово, что никому не расскажете?

— Постараюсь.

— Все же у вас нет никаких оснований вмешивать меня в какой-нибудь скандал. Моя карьера…

Но беспокоила ли его только карьера?

Я проводил Димитриса до дверей гостиницы.

— Вижу, артистический мир вас посещает, — услышал я, направляясь к себе. — Видимо, искусство — слабость семейства Констас.

В холле, возле колонны, стоял Аргирис.

— На этого господина вы намекали вчера? — спокойно спросил я.

— Намекал?! Не помню, на что я «намекал» вчера, так как вообще не люблю «намекать».

На сей раз его дерзость не раздражала меня. Я даже рассмеялся.

— Скажи-ка мне, милый, что за игру ты ведешь?

— Если бы я знал…

— Это ты любишь игру с телефоном?

— Все мы любим игру.

— Бросим философствование. Ты звонишь?

— Нет.

Он вел себя как-то иначе, и мне показалось, что на сей раз говорит откровенно.

— Хочешь, поговорим как друзья?

— Можно и так.

— Присядем.

— Что ты думаешь об Апергисе?

— Все говорят, что он обаятельный господин.

— Я не спрашиваю, что «говорят все». Твое мнение.

— Я… я считаю его самым отвратным типом.

— Почему?

— Потому что он вызывает отвращение. Вот вас не называю отвратным.

— Еще скажешь, что симпатизируешь?

— Почти так.

— Алекс, действительно вы с матерью в ту ночь ушли последними из дома Констаса?

— Последними из приглашенных.

— Ты хочешь сказать, что после вас мог еще кто-то прийти. Кто же, кроме Апергиса?

Юноша презрительно улыбнулся.

— Ну, этот свой человек.

— Тогда, кто?

— Почему не спросите Магду?

— Думаешь, она скажет?

— А вы думаете, я скажу то, чего она не скажет?

— Так ты на ее стороне?

— Она единственный мой друг. Единственный человек…

Алекс поднялся.

— Вы привели нас всех в смятение со своим замечательным дядюшкой, — заключил он, возвращаясь к своему обычному тону. — Сначала бы попытались узнать, кем был ваш родственник, а потом выясняли, как он умер. Салют!

Он ушел раздраженным.

Должен признаться, что. Аргирис прав. Я ничего не знал о Тимотеосе Констасе.

Я вышел из гостиницы и попытался навести порядок в своих мыслях. Все началось с того телефонного разговора. Какие цели ставил неизвестный? Напугать и заставить бросить на час раньше «дело» Тимотеоса Констаса?

Я остановил такси.

— Психико.

Магда была единственным человеком, который мог дать ответ на эти вопросы. Новый персонаж, выведенный на сцену Димитрисом Апергисом, открывал в деле иные перспективы. Но существовал ли на самом деле этот новый персонаж?

— Искренне рада тебя видеть. Как ты проводишь время? — с нежной фамильярностью спросила Магда. — Какие впечатления от Афин? Город таким же остался?

— Совсем другой.

Она взяла меня за руку и я почувствовал как начинают действовать дорогие духи.

— Разумеется, сегодня ты обедаешь со мной.

— Но…

— Не принимаю никакого отказа.

Мы беседовали, как близкие родственники.

— Посидим здесь?

На просторной веранде стояли роскошные кресла, между ними был столик. Весеннее солнце делало окружающую обстановку еще более приятной.

— Да, здесь прекрасно.

Отвечал рассеянно. Сидя рядом с ней, я понял, что задавать вопросы будет не так уж просто.

— Что с тобой?

Я понял: эта женщина мне нравится! Я почувствовал это еще в первое мгновение, как только ее увидел.

— Да ничего.

Она положила свою руку на мою. Я невольно вздрогнул.

— Ты очень задумчив.

— Верно.

— Что тебя занимает?

Я не собирался ничего рассказывать, но слова как-то сами вылетели:

— Сегодня ко мне приходил Димитрис.

Она побледнела.

— Кто?

— Актер Димитрис Апергис.

— Он твой друг?

— Вчера я видел его впервые.

Она отвела глаза.

— Я ходил в театр. Мы встретились сами.

Молча ожидал вопроса.

— Ты не о чем не спрашиваешь?

— Нет.

— Почему?

— Потому что знаю все!

Я вздохнул.

— Я не обязана отчитываться за свои поступки, но лучше бы ты узнал это от меня.

— Апергис приезжал в ту ночь?

— Сюда? — растерялась она.