Райан вздохнул с облегчением:

— Спасибо за понимание.

— Нет, я серьезно. Ты должен быть с ней. Я не полюбила бы тебя, если бы ты был тем, кто отказывается от подобных просьб, — машинально ответила я.

Было, очевидно, что он разрывался между долгом пойти с Кэтрин и долгом заботиться о моих чувствах. Меня накрыла волна нежности, и любви к нему. Я не могла винить его за желание быть рядом с Кэтрин в данной ситуации. Если бы меня попросил о подобном Эндрю, я бы тоже была рядом.

Рак. Дерьмо. Это уже совсем другое дело, но чувство ревности не исчезло. Я ничего не могла поделать с этом. Нужно было смириться, подавить эгоизм. Ведь бывает еще хуже…

Фильм мы не досмотрели. Райан захотел пойти спать. Я положила голову ему на плечо. Мы лежали обнявшись в тишине.

— Хочешь поговорить? — тихо спросила я.

— Нет, не сейчас.

Райан взял мою руку и положил себе на грудь. Так он без слов дал понять, что просто нуждается в моей близости.

Ему было страшно. В его жизни и так было много потерь. Его близкий человек был тяжело болен и вопреки всем обстоятельствам, я оставалась рядом с Райаном. Он боялся, что еще один человек, которого он любит, может покинуть его.

Я знала, что никакие мои слова не смогут утешить его сейчас. Я делала единственное, что могло его утешить, крепко обнимала, пока он не уснул.

Сегодня была первая ночь, когда мы не занимались любовью.

***

Остальная часть выходных прошла более или менее нормально. Райан будто спрятал новость о Кэтрин в коробку. Он больше не поднимал эту тему, так же как и я, но это спокойствие было довольно сомнительным. Мы не говорили о болезни Кэтрин. Никому не хотелось произносить вслух слово «рак».

В любви приходит момент, когда нужно решать, идти дальше рука об руку или двигаться по касательной. Это происходит из–за определенных событий в жизни, которые испытывают отношения на прочность. Оступившись, вернуться обратно достаточно сложно. Это как рабочий проект. Пытаешься переделать его, исправить незначительные косяки, что не дают покоя перед его полной сдачей.

Когда Райан рассказал о биопсии, я все никак не могла разобраться в причине его плохого настроения. Я не могла упустить тот факт, что на нашем пути появилась та самая развилка. И я не была уверена, как мы ее переживем.

В ночь воскресенья, Райан занимался любовью с какой–то напряженной эмоциональностью, что очень меня удивило. Насытившись друг другом, мы легли так близко, что почти касались лицами.

— Я так сильно люблю тебя, Джулия, — тихо признался Райан, но мне показалось, что в его глазах я увидела грусть, а может момент был слишком значимым.

— Я тоже люблю тебя, Райан, — прошептала я в ответ.

Обычно, всякий раз, когда он признавался мне в любви, я растворялась в этих словах и чувствовала теплое покалывание во всем теле. Но сегодня, он был слишком напряженным и отстраненным, что очень насторожило. А если точнее, это до смерти напугало меня, и в груди поселилась необъяснимая тревога. Я была уверена в его глубоких чувствах ко мне, но мы вместе всего лишь месяц. Достаточно ли сильны наши отношения, чтобы выдержать взлеты и падения этого неизвестного испытания? Готовы ли мы к этой проверке?

Это был понедельник, начало одиннадцати утра. Причина уточнения времени очень важна, потому что прямо сейчас Райан сидел рядом с Кэтрин в Сиэтловском "Союзе по уходу за больными раком", где они вместе ожидали известий, которые могли изменить всю нашу жизнь. Я понимала, что в этой развернувшейся драме я была второстепенным героем, но независимо от своей роли, я оставалась девушкой Райана. Если Кэтрин больна, это плохо скажется на Райане, что в свою очередь отразится и на мне. Просто я не до конца понимала, в какой степени.

Сегодня я снова работала дома, ведь по правде, не было никакой разницы, поехала бы я в офис или нет. Никто уже не обращал на это внимание и, судя по всему, это уже не имело никакого значения. После моего собеседования в OEM я так от них ничего и не получила, что меня и не слишком то удивило. Кому захочется нанимать сотрудника с проблемами? Зато сегодня утром пришло письмо от Бет Хоу.

Бет руководила командой из отдела IT, и я встречалась с ней на прошлой неделе. Мы уже работали вместе, правда в другой области, поэтому, несмотря на мои странные обстоятельства смены должности, Бет знала о моих профессиональных способностях и верила, что я прекрасно впишусь в ее команду. Бет хотела перейти к следующему шагу и назначила официальное собеседование. Но, честно говоря, я не была взволнована этой новостью. Я ушла из IT, чтоб научиться чему–то новому и мысль о возвращении в прежнюю сферу, скажем так, удручала. Я решила подстраховаться и попридержать этот вариант, поэтому ответила, что мне нужно немного времени для принятия решения.

В очередной раз взглянула на часы: прошло всего десять минут. Я начинала сходить с ума. Чтобы подавить свое беспокойство, я отправилась на пробежку. К тому времени как я подъехала к набережной и припарковалась рядом с мостом Магнолия, было почти одиннадцать. Я проверила телефон, но от Райана до сих пор не было ни письма, ни смс. Раздраженно выдохнув, я бросила телефон на пассажирское сиденье и после короткой разминки побежала вдоль Миртл — Бэй почти до деловой части города.

Я любила бегать, но не просто, потому, что это полезно для здоровья. Бег избавлял меня от стресса. Не нужно было ни о чем думать, я могла просто погружаться в некое пространство и позволять ему удерживать меня в оцепенении. Растрачивая весь адреналин, я всем телом чувствовала удовлетворительную усталость и выработку эндорфинов, от чего мое состояние немного улучшалось. Ну, а если я не попадала в это пространство, то получалось наоборот: во время бега я начинала непрерывно думать. Я уже пробежала очень много миль, обдумывая дальнейшие шаги в своей карьере, решала сложные рабочие вопросы и разбирала отношения.

Сегодня, как бы я не хотела окунуться в свое пространство, я выбрала время бега для размышлений о том, что произойдет, если Кэтрин действительно окажется больна. У меня было плохое предчувствие. Вчера Райан очень напугал меня. Всю ночь он крепко меня обнимал. Будто прощался со мной. Я никак не могла уснуть, и чем крепче он сжимал меня в своих объятиях, тем больше росла моя обеспокоенность.

Мне хотелось выбросить из головы все свои негативные мысли, и решила подумать о том, чем все это может закончиться. Если Кэтрин больна, тогда я должна задуматься насколько тяжело это дастся ему, нам. Мне было не понятно, какой вред может причинить нашим отношениям ее болезнь. Что будет самым худшим из того что может произойти?

Я замедлила ход. Боже, я была чертовой эгоисткой. Я уже знала, что произойдет в худшем случае. Нет, это не конец наших отношений, самое худшее — Кэтрин может быть действительно серьезно больна, и возможно умрет. Я сосредоточилась на совершенно неправильных вещах. Реальным испытанием для меня окажется то, как именно я справлюсь с этой трудностью. Именно от этого будет зависеть, смогут ли выжить наши с Райаном отношения.

Я не потеряю Райана, нет, он любит меня, и у меня нет никаких причин сомневаться в этом. Я заверила себя, что мы пройдем через это вместе. Он будет рядом с Кэтрин, а я буду рядом с ним — ни смотря, ни на что. Кэтрин нужна поддержка любящих ее людей. Я буду поддерживать Кэтрин, даже если мне на некоторое время придется поделиться Райаном.

Я понимала, что не стоило ожидать звонка, сразу после получения результатов. Я пыталась найти рациональное объяснение его молчанию, и если бы новости были хорошие, и опухоль в итоге оказалась доброкачественной или обычной кистой, то Райан позвонил бы или написал сообщение, что все в порядке. На самом деле, он мог бы сделать это даже прямо сейчас — в телефоне меня могло ожидать смс или сообщение на голосовой почте.