Ронин посмотрел поверх голов людей, окружающих его. Он увидел Данте у дома впереди, стоявшего напротив светящейся и сверкающей вывески «Harrah’s»[21] рядом с изгородью из темного чугуна, около входа.

Мышцы напряглись в ожидании, Ронин снизил темп, позволяя маскировочной группе двигаться дальше без него. Около уличного фонаря на складном железном стуле сидел торговец. Весь его товар — яркие майки с надписью «Марди Гра!», пластиковые бусы и другие дешевые украшения — лежал на простыне на тротуаре.

Ронин остановился и посмотрел на товар, притворяясь заинтересованным. «Что собирался делать Данте?» — задался он вопросом, скользя взглядом от надписи «Пьяница на Бурбон-стрит» к чарм-браслетам с аллигаторами. Встретиться с кем-то? Или хочет поиграть в автоматы?

— Эта сейчас очень популярна, — рьяно заговорил торговец, черный мужчина за двадцать. Он держал футболку с надписью «Покажи свои сиськи!». — Новая поставка. Я продал много таких.

— А, — пробормотал Ронин, — без сомнения, — и посмотрел вверх по улице.

Данте прислонился к изгороди, заведя руки за спину и держась за ограду. Он стоял около двойного фонаря, но не под ним, его лицо оставалось скрыто капюшоном. Свет падал на кожаные штаны и мерцал на его кольцах, браслетах и пирсинге. Голова опущена, взгляд устремлен на тротуар.

Люди входили, выходили и сновали мимо «Harrah’s», пялясь на него. Большинство даже останавливались, пока их не подталкивали менее ослепленные партнеры.

— Может, эта вам понравится? Сэр?

Ронин отвел взгляд от Данте. Торговец держал футболку, которая провозглашала: «Laissez les bons temps rouller». Пусть хорошие времена продолжаются. Ронин кивнул.

— Эту. Одну. Сколько?

— Десять, сэр. Только наличными.

Ронин достал свой бумажник из заднего кармана, бросив еще один взгляд вверх по улице. Двое мужчин в джинсах и толстовках со знаком Сэйнтс[22] остановились около Данте. Они близко наклонились друг к другу, жестикулируя и активно переговариваясь. Один указал через Канал-стрит на французский квартал. Другой покачал головой и посмотрел на казино.

Данте поднял голову, бледной рукой стянув капюшон. Он снял солнцезащитные очки и зацепил их за ремень с шипами. Смертные замерли, открыв рты. Улыбка изогнула губы Данте, злобная, но такая привлекательная. Мужчина схватил своего приятеля за предплечье и сжал. Тряхнув головой, тот посмотрел и подошел ближе, загипнотизированный залитой лунным светом сексуальной фантазией, прислонившейся к ограде.

Ронин отвел взгляд. Руки дрожали от волнения, когда он вытаскивал десять долларов из бумажника и отдавал их торговцу.

Данте охотился.

Выхватив футболку из рук торговца, Ронин сунул ее в задний карман и пошел вверх по тротуару. Он заставил себя идти медленно. Поскольку все еще не мог привлекать внимание, особенно рядом со слишком бдительным и охотящимся на своей территории вампиром.

Оба смертных слегка оправились после первого взгляда на захватывающую дыхание красоту Данте и скользнули по обе стороны от него, их тела почти соприкасались. Их голодные, отчасти хищные позы позабавили Ронина. Они говорили с Данте, улыбались, дружелюбно жестикулировали. Один достал пачку налички.

Ронин остановился у витрины магазина. Достаточно близко, чтобы Данте почувствовал его, если он не будет проявлять осторожность. Он плотно стянул свою ауру, утихомирив ищущий ответы разум. Кровь, текущая по венам, словно наэлектризовалась, наполняясь адреналином. На мгновение его мысли запутались, и он потряс головой, сбитый с толку. Что на него нашло? Он ценил контроль — саму сущность силы и владения собой.

Данте. Истинная кровь. Вампир аристократ.

Он снова посмотрел вверх по улице. Данте отошел со смертными, которые все еще двигались по обе стороны от него. Мужчины переглянулись. Подмигнули. Один сжал руку в кулак. Ронин наблюдал, как они втроем завернули за угол Тчаупитаулас-стрит. Смертные, несомненно, планировали что-то нехорошее для молодого гота, идущего между ними, планировали использовать его, затем сделать больно. И не обязательно в таком порядке.

Теперь Ронин знал, почему Данте поднял голову и позволил тем двоим посмотреть на себя и попасть под чары.

Он почувствовал их отвратительные маленькие сердца, нервно бьющиеся внутри грудных клеток. Услышал лихорадочный шепот. Увидел испорченные мысли.

Ронин усмехнулся. Данте охотился на преступников. Или, по крайней мере, на хищников. Иронично? Да. Захватывающе? Да. Могла ли Джоанна со своей командой псевдоученых предположить что-то такое? Черт, нет.

Ронин остановился у другого магазина, что позволило Данте и его новым друзьям вырваться вперед. Кое-что его беспокоило — спецагент Хэзер Уоллес. Почему она расследует дело Данте? Возможно ли, что она уловила связь с ним. Поняла, что послание было для него?

Ронин взглянув на GPS приемник. Данте остановился. Посмотрев вверх по улице, он понял, что Данте и фанатов Сэйнтс не было в поле зрения. Ронин сбросил с себя маску смертного и переместился. Промчался через переполненный тротуар с легкостью человека, идущего по пустынной улице, не коснувшись никого. И, возможно, только немногие смертные ощутили легкое дуновение воздуха, когда он прошел мимо.

Навигатор показал, что Данте спустился вниз к центру переулка и повернул направо. Ронин замедлился до ходьбы. Сердце тяжело колотилось в груди. Он чувствовал Данте, его острый, словно лезвие меча, голод. Но под всем этим ощущалась ярость, глухая, без слов; раскаленный поток, разливающийся по венам.

Отгородившись мысленными щитами и призрачными иллюзиями — Здесь никого нет. Посмотри мимо. Здесь никого нет. Посмотри мимо — Ронин взглянул вниз на заполненную тенями аллею.

Фанат Сэйнтс стоял напротив Данте, прижимая карманный нож к бледному горлу, пока его приятель заковывал руки вампира за спиной. Порочная улыбка коснулась губ Данте, когда нож порезал кожу. Кровь сочилась из крошечной раны, стекая по шее на воротник рубашки в сеточку.

Ронин вдохнул аромат крови, втянул его в свои легкие: богатый, насыщенный феромонами и вкусом сладких спелых ягод. Им завладел голод. Он схватился за угол здания, вцепившись пальцами в истертый погодой кирпич, и стал наблюдать.

— Viens ici[23], — сказал Данте смертному, державшему нож у его горла. — J’ai faim[24].

Фанат Сэйнтс сузил глаза, его улыбка стала нервной.

— Черт, что он только что сказал?

Его приятель схватил бедра Данте и сильно прижал к себе.

— Да кого, блядь, волнует, что он сказал? Разговоры не входят в меню.

— Ты можешь так же хорошо отдавать, как и брать? — пробормотал Данте.

Он наклонился вперед и уткнулся носом в шею смертного, лизнул плоть над быстро пульсирующей артерией. Карманный нож скользнул от горла Данте, кровь капала с его острия. Смертный закрыл глаза. Вампир погрузил клыки в его шею.

Со стоном фанат Сэйнтс отшатнулся к стене. Нож выпал из его пальцев и ударился о бетон с резким звоном. Данте прижался к нему, втиснув одно затянутое в кожу колено между ног, удерживая на месте.

Второй смертный двигался вместе с ними, одной рукой все еще сжимая бедро, а другой скользя между их телами, чтобы расстегнуть ремень Данте.

Мышцы Ронина напряглись, дыхание стало тяжелым и быстрым. Рот приоткрылся. Он почувствовал щетину под своими губами, вкус горячей крови, хлынувшей в горло. Закрыл глаза, слушая оглушительный стук собственного сердца.

Истинная кровь. Судьба.

Открыв глаза, Ронин улыбнулся, затем присел на корточки. Позволь мне увидеть Истинную кровь, дитя, выпусти ее здесь, в переулке…

Смертный, которым пировал Данте, внезапно начал сопротивляться. Его глаза распахнулись. Он поднял дрожащую руку, схватился за плечо Данте и толкнул его. Но тот даже не сдвинулся.