Внезапно около Данте показалась фигура. Хэзер ударила по тормозам. Subaru остановилась с визгом. Света от красных горящих задних фар было недостаточно, чтобы увидеть, кто это, и она была готова развернуть машину назад или выйти наружу и вытащить свой 38-й, когда Данте приобнял фигуру за плечо.

Луна плавно появилась из-за облака. Холодный лунный свет коснулся деревьев, железных ворот, очертаний особняка, волос шипами и серебряных глаз Сильвера. Свет позолотил улыбку мальчика. Он прижался к талии Данте.

Выдохнув, Хэзер оторвала взгляд от зеркала заднего вида. Слишком много адреналина и слишком мало сна оставили ощущение дрожи и слабости в ногах. Она нажала на газ и выехала в открытые ворота.

Может, она уже расставила сеть, просто уехав.

В этот мрачный момент она действительно хотела, чтобы Данте был вампиром.

Может быть, тогда у него будет шанс на выживание, если убийца захватит наживку.

Ронин открыл засов металлической двери, которая скрипнула, стоило распахнуть ее, и звук эхом пронесся по пустому складу. Он щелкнул выключателем рядом с дверью и вошел внутрь.

Съежившись на койке и обхватив ноги руками, дрожащий парень посмотрел вверх, моргая от резко включенного яркого света. Жужжание флуоресцентных ламп нарушило тишину. При виде Ронина парень забился в угол спиной к стене.

Улыбаясь, Ронин покачал головой.

— Это не меня нужно бояться, — сказал он. — А моего помощника, который привел тебя сюда. Помнишь его?

Парень кивнул, смотря на Ронина подведенными карандашом глазами. Он вжался в стену еще сильнее, словно мог раствориться в ней и исчезнуть. Улыбка Ронина стала шире. Взгляд парня остановился на обнажившихся клыках. Он застыл.

Ронин присел на край койки. Быстро бьющееся сердце подростка заинтриговало его. Он почувствовал наполненный адреналином запах горячей пульсирующей крови. Посмотрел на горло над краями кружев. На нем переливалась татуировка летучей мыши. Как часто Данте целовал эту белую плоть? Погружал свои клыки? Пил темную кровь, которая текла по венам?

Наклонившись, Ронин убрал прядь светлых волос с лица парня, зеленые глаза которого не отрывались от вампира.

— Я слышу все твои мысли, мальчик, — сказала Ронин, — можешь просто произнести их.

На мгновение опустив веки, парень сделал глубокий вдох. Все еще вжимаясь в бетонную стену, он старался успокоиться и привести в порядок разум. Его сердце колотилось в груди.

— Позволь мне помочь, — продолжил Ронин. — Джина мертва. Да, я знаю, что у тебя есть метка Данте. Но ты умрешь от рук серийного убийцы — если я оставлю тебя здесь.

Парень отвернулся, словно ему нанесли неожиданный удар сказанными напрямую словами.

— О, а насчет того, почему все это происходит с тобой — назовем это просто судьбой.

— Я не верю тебе, — произнес подросток низким и напряженным голосом.

Открыв глаза, он повернулся лицом к Ронину.

— Джина не мертва. Данте найдет ее, он…

— Он нашел ее, — прервал Ронин, довольный внезапной вспышкой огня в глазах парня, — после того как мой компаньон закончил с ней.

Парень сморгнул непролитые слезы. Сглотнул.

— Ты кусок дерьма.

Схватив тонкое горло одной рукой, Ронин резко оторвал парня от стены и притянул к себе.

— Я? — прошептал он. — Данте сейчас ищет тебя. Решать тебе, найдет ли он тебя до того, как вернется мой компаньон, или после.

Подросток изо всех сил пытался вырваться, дергая кисть Ронина одной рукой, другой упираясь в грудь. Прикрыв глаза, Ронин слушал учащенное биение его сердца. Ощущал гнев, страх и отчаяние в равной мере.

— До или после, — сказал Ронин и посмотрел в полные эмоций зеленые глаза, — выбор за тобой.

Подросток прекратил бороться. Он снова застыл, затем встал на колени на койке. И погрузился в свой внутренний мир. В какой-то момент Ронин не мог его слышать. Ни шепота мыслей, ни слов или картинки. Между ними будто появился барьер, и только стук сердец нарушал тишину.

— До, — с дрожью ответил он, встретив взгляд Ронина.

— Правильный выбор.

Схватив горсть светлых волос, Ронин дернул голову парня назад и погрузил клыки в шею.

* * *

Э вошел в темный дом, закрыв дверь на замок. Он осмотрел комнату. На журнальном столике возле раскладного кресла стояла бутылка виски Wild Turkey и стакан. В пепельнице лежал единственный окурок. Э фыркнул, скривившись. Воздух был пропитан сигаретным дымом, чертов Ронин любил курить.

Camaro не было. И малыша Томми тоже.

Просто прекрасно. Он был не в настроении выслушивать вампирское дерьмо. Он коснулся шишки на лбу. Боль запульсировала под пальцами, и Э отдернул руку. Его улыбка исчезла. Если бы Большой Парень не был сделан из камня, он бы смог сбежать. Господи!

Э пересек комнату, затем потащился по коридору в свою спальню. Возможно, викодин и немного виски облегчат боль. Открыв дверь, он вошел в комнату. Плюхнулся на край разваливающейся кровати. Голова пульсировала. Желудок сжимался.

Э выдвинул ящик тумбочки и порылся в содержимом — несколько красно-синих упаковок Marlboro, зажигалка, ручка со стриптизом — пока пальцы не сомкнулись вокруг пакетика с таблетками.

Э открыл его слегка дрожащими руками и высыпал таблетки на тумбочку. Персиковые, синие и желтые пилюли подпрыгнули и покатились по гладкой поверхности.

Э закинул пять или шесть в рот. Взял с тумбочки бутылку виски и запил их большим обжигающем глотком Canadian Hunter. Тошнота накатила с новой силой, сотрясая тело. Поставив бутылку на пол рядом с кроватью и развалившись на матраце, Э уставился в темноту, ожидая, пока таблетки подействуют.

Закрыв глаза, он прижался лицом к подушке. От нее пахло Джиной: темной вишней и сладким сексом. Э спрятал чулок в наволочке. Он любил оставлять сувениры на память, мелочи, которые говорили:«Помнишь когда?» Коснувшись пальцами правого переднего кармана джинсов, он погладил гладкий прямоугольник нового сувенира.

Он просыпается в доме полном вампиров, растянувшись на диване. Приоткрывает глаза. Свечи мерцают, оставляя движущиеся тени на стене. Только постоянное тиканье маятника в часах нарушает тишину.

Голова болит, он переворачивается на другую сторону. Взгляд падает на фигуру, свернувшуюся в мягком кресле напротив.

Он задается вопросом, что если она притворяется, играя с ним, наблюдая за ним из-под длинных черных ресниц. Но ее глубокое дыхание убеждает его, что она спит. Он никогда не был так близко к ней — даже когда подсматривал через окно.

Если он коснется ее, что произойдет?

Его любимая Хэзер, собственный сталкер, спит в его присутствии. Оставаясь уязвимой перед богом.

Он смотрит на нее несколько минут, упиваясь цветом волос, линией скул, приоткрытыми губами.

Над ним скрипит потолок. Он внезапно вспоминает, где находится — в доме полном кровососов. Теплое, золотое, богоподобное чувство исчезает.

Встав, он почти на цыпочках пересекает короткое расстояние до кресла, не отрывая взгляда от Хэзер — его маяка. Стараясь не думать о том, кто еще ходит по дому.

Он наклоняется к Хэзер до тех пор, пока его дыхание не касается ее волос. Дотрагивается до пряди, и она скользит как шелк между пальцами. Поднимает сотовый с подлокотника кресла. Наклонив голову, он всматривается в Хэзер на мгновение. Какое послание она пыталась ему отправить, достав его телефон?

Потолок снова скрипит. Он отступает от кресла и женщины, уютно устроившейся в нем. Нехотя отворачивается. Рядом с диваном лежат его бумажник, финки и вся мелочь, что он носил в кармане.

Присев на корточки, он собирает вещи, но когда снова оказывается на ногах, то понимает, что направляется на кухню. Голос в его подсознании говорит: «Чертов идиот! Выбирайся, выбирайся, выбирайся», но уже слишком поздно, правда, он уже заявил права на сувенир.