— Во, елки-палки! Язык сломаешь! Иллюзионист. Вот бы нам разным фокусам научиться. Палатка у нас есть… Костик! — завопил вдруг Марцин, и гуляющие в парке с испугом покосились на их скамейку. — Идея есть!

Вечером соседка пригласила мать с Вацеком посмотреть «Кобру» по телевизору. Марцин мыл на кухне посуду после ужина. Младший брат читал в комнате свежий номер «Сверчка».

— Петрик, поди-ка сюда! — позвал Марцин.

— Сейчас, до конца только дочитаю. Интересно очень! — отвечал Петрик.

— Ну что там интересного? Про цирк?

— Нет, про цирк ничего нет. А что?

— А тебе в цирк хотелось бы?

— Спрашиваешь! — У Петрика даже глаза заблестели.

— А сколько стоит билет, ты знаешь?

— Нет. Один мальчик из нашего класса был в цирке. Другие говорят, скоро тоже сходят.

— Брешут, а ты и уши развесил. Знаешь Костика, друга моего? Ну он как-то к нам заходил. Так вот, у него палатка есть. Палатка — не цирк, но фокусы там тоже можно показывать. Я ему буду помогать.

— Марцин, — взмолился Петрик, — а мне… мне можно фокусы посмотреть?

— Не исключено, хотя обещать я тебе не могу.

И, вытирая салатницу, Марцин критическим взглядом окинул младшего брата.

— Почему, Марцин? Скажи, почему?

— Думаешь, Костик всех, кого попало, будет пускать? Билеты будут дешевые, и если всех подряд пускать, такая кутерьма пойдет…

— А почем билет? — спросил практичный Петрик.

— Пятьдесят гро́шей.

— Ну столько-то мне мама даст…

— Вот то-то и оно! Вход в цирк разрешается только тем, у кого собственные деньги есть. Взрослые ничего не должны знать. Понимаешь, это такой… тайный цирк.

— Понимаю, — Петрик перешел на шепот. — Тайный, чтобы никто не знал. А что там будут показывать? Дрессированных собак? Львов или тигров?

— Ишь, чего захотел! За пятьдесят гро́шей целый зверинец ему подавай! Я ведь сказал: палатка — не цирк, поэтому и возможности у нас ограниченные. Один дрессированный зверь обязательно будет, но какой, пока неизвестно. И фокусы будут. И один аттракцион: человек, управляемый на расстоянии.

— Как это?

— Да так. Ты приказываешь ему мысленно, про себя, а он выполняет.

— За это стоит пятьдесят гро́шей заплатить, — подумав, решил Петрик.

— Еще бы! Многие вдвое больше готовы заплатить, но мы их не пустим. А тебе, Петрик, билет за полцены дадим или вообще бесплатный, если ты нам поможешь.

— Конечно, помогу. А что сделать?

— Завтра в школе скажи своим одноклассникам, — только верных ребят выбирай, а девчонкам лучше вообще ничего не говорить, — что в пять часов на пустыре за футбольным полем начнется цирковое представление. Желающие пусть по пятьдесят грошей приготовят. Задаром показывать ничего не будем. И предупреди заранее: на дрессированных лошадей или там жирафов пусть не рассчитывают.

— Если я все это передам, вы меня пропустите бесплатно? — переспросил Петрик для верности.

— Да, но с условием: во-первых, ты им это скажешь по секрету; во-вторых, пусть придут потихоньку, чтобы никто не видел; в-третьих, хранить тайну до и после представления. Тогда покажем тебе фокусы бесплатно.

— И дрессированного зверя?

— И дрессированного зверя.

На пустыре за футбольным полем, где биологичке в мечтах уже виделся сад, а сейчас была свалка, приятели поставили палатку. Поставили утром с таким расчетом, чтобы до конца уроков все любопытные успели ее осмотреть и потом она не привлекала бы ничьего внимания. Расчет оказался верным.

На переменках палаткой приходили полюбоваться ученики, учителя, даже сторож явился. Кое-кто из первоклашек обменивался с Петриком таинственными, многозначительными взглядами.

— Давай оставим ее здесь, — предложил Марцин после уроков, — место огороженное: можно не опасаться, не украдут. А сторожу скажем, что хотим после обеда показать палатку малышне. Идет?

Костик согласился.

Следует отдать должное организаторам представления: все было продумано до мелочей. Кандидат в зрители, заплатив пятьдесят гро́шей, получал билет на право входа в палатку в соответствии с обозначенным на нем номером очереди. Зрительный зал вмещал одного зрителя. Остальные в ожидании своей очереди носились по футбольному полю. По окончании представления Марцин лично выпроваживал зрителя за калитку.

— Это все? — с разочарованным видом задавали они один и тот же вопрос.

— А ты за свои жалкие пятьдесят гро́шей слона захотел увидеть? — повторял каждому Марцин. — Фокусы были? Были. Дрессированный зверь был? Был. Загипнотизированного человека видел? Ну и катись отсюда да язык держи за зубами, а то как дам, на край света отлетишь и домой дорогу не сыщешь!

Тем временем Петрик подзывал следующего зрителя и терпеливо ждал, когда без ущерба для своего капитала, хранящегося в банке из-под кофе, сможет полюбоваться разными трюками.

Наконец подошла и его очередь. Он присел на корточки у входа и в другом конце палатки увидел Костика с неестественно черными, толстыми бровями и темно-красными пятнами на щеках.

— Первый номер программы! — объявил Марцин, тоже сидевший у входа. — Человек идет по морю и не тонет!

Костик вытащил из угла большой кусок картона, на котором аршинными буквами было написано: «Море», положил его на пол, прошелся по нему, потом, поклонившись Петрику, поставил картон на место.

— Второй номер программы! Человек верхом на Луне!

Костик зажал меж ногами полумесяц, вырезанный из золотой бумаги.

— Третий номер программы! Отважный дрессировщик тянет свирепого льва за хвост!

Бумажный лев величиной с большую кошку был укреплен на дощечке с колесиками. Львиная грива подозрительно напоминала мамину меховую шапку, хвост — шнур от папиного халата. Отважный дрессировщик трижды дернул льва за хвост, и трижды проскрежетала спрятанная в мешке старая кофейная мельница, которую вертел Марцин.

— Четвертый номер нашей программы! Пресноводный мини-крокодил в водах Вислы!

Банка с водой изображала Вислу, а крупный жук-плавунец — мини-крокодила. Забавно было смотреть, как он пытается ухватить кусочек мяса на проволочке, которой водили из стороны в сторону. А дотронешься до жука, он, прижав лапки, переворачивался на спинку и притворялся мертвым.

Петрик, никогда не видевший жука-плавунца, наблюдал за ним с большим интересом.

— Ну хватит, хорошенького понемножку! — уже обычным, буднично-деловитым голосом сказал Марцин.

— Как? Это все? — воскликнул озадаченный Петрик. — А этот… ну, человек, управляемый на расстоянии.

— Елки-палки! Ведет себя, как будто за вход заплатил. Ну и фрукт! Ладно, так и быть! Давай, Костик!

Марцин двумя пальцами схватил себя за нос, а стоявший в трех шагах Костик высунул язык. Марцин дотронулся до подбородка — Костик убрал язык. Они повторили это три раза подряд.

— Э-э-э… — начал Петрик, понимая, что его надули, — да это…

— Болтать будешь потом, а сейчас помоги палатку сложить, да поживей! Итак, выручка — пять с половиной злотых. Если бы Петрик заплатил, было бы ровно шесть. Может, заплатишь все-таки? Ты ведь никогда мини-крокодила не видел. А? Заплати!

— Не заплачу! Жук — не зверь! И вообще…

— Тогда мотай!

Мнение брата мало интересовало Марцина. Они с Костиком очень торопились.

— Знаешь, — сказал Костик, — я совершенно выдохся, хотя вроде ничего особенного не делал.

— Служение искусству требует колоссального нервного напряжения, — изрек Марцин. — Я слышал, один актер по радио говорил.

— И потом, я все время боялся, придет кто-нибудь и нас застукает, — признался Костик. — Понимаешь?

— Понимаю. Я тоже. Это называется стрессом. Но денежки-то вот они, а это главное. Ходу!

На другой день утром Марцин с Костиком внесли ошарашенной Ирене Голомбковской — она собирала деньги на памятник Сенкевичу — по два семьдесят пять. Та поспешила поделиться потрясающей новостью с Эвкой.