Марцин с Костиком переглянулись: откуда он разнюхал, что им для тренировки воли нужна цепь? Или он тоже?..

— Не слишком ли тонка? — спросил Марцин, представив себе, как трудно чистить мелкие звенья.

— Зато крепкая. Пани Виктория для вашего Бобика дала, когда узнала, как он мучается на короткой цепи. У нее тоже была собака, да сдохла.

— Значит, это для Бобика! Вот здорово!

И, не откладывая дела в долгий ящик, к великой радости Бобика увеличили ему жизненное пространство.

Однажды, устав гонять мяч, они вернулись вчетвером, набросились на клубнику, и, когда ушли Немек с Альбой, Марцин сказал:

— Время летит так быстро, оглянуться не успеем — лето кончится! Когда же мы волю будем закалять?

— Если б не Немек, я бы и не вспомнил об этом, — чистосердечно признался Костик. — А что поделаешь, если нет подходящей цепи.

— А, цепь не по тебе, — заподозрил Марцин Костика в отступничестве. — «Нет подходящей цепи»! — передразнил он. — Нет — значит, надо искать! Сегодня же у дедушки спрошу. В запертом чулане на чердаке хлама всякого полно. Я в щелочку заглядывал. Может, и цепь найдется.

— Цепь? — задумался дедушка на минуту. — Должна где-то быть. В прежние времена, когда у нас большая семья была, мы корову держали. И она паслась на длинной цепи. Но та цепь слишком толста, для Бобика не годится. Вообще не нужно ему больше цепь удлинять. И еще хочу вам сказать: не нравится мне ваше самоуправство! Да! — И он стукнул палкой об пол.

Мальчики не на шутку струхнули.

— Потому что… потому что… дедушка, — запинаясь, проговорил Костик, который по настоянию старика тоже так его называл, — цепь была для него слишком коротка.

— Но если ты против, мы… опять можем ее укоротить, — предложил Марцин, желая исправить оплошность.

— Цепь действительно была коротка, и хорошо, что стала подлинней. Но не мешало бы разрешение у меня спросить. Запомните раз и навсегда. А теперь выкладывайте: зачем вам цепь?

Марцин молчал, Костик тоже, как бы спрашивая друг друга взглядом через стол: сказать или нет?..

— Не хотите говорить — дело ваше! — опять стукнул старик палкой об пол, задетый их недоверием. — Но пока не узнаю, зачем вам цепь, вы ее не получите. За недоверие тем же вам и отплачу.

— Дедушка! — Марцин понял: надо сказать правду, это лучший выход. — Мы не потому, что не доверяем… мы боимся, ты смеяться будешь.

— Почему ж не посмеяться, если это забавное что-нибудь. Ну говори!

Марцин рассказывал, а Костик вставлял время от времени слово или кивал головой — вот каким образом сообщили они о своем решении чистить цепь для твердости характера. Так что цепь нужна длинная, толстая, чтобы чистить изо дня в день до блеска звено за звеном.

Дедушка молча выслушал, подергивая мочку левого уха, будто оно у него чесалось, и переводя темные стекла очков с одного на другого.

Марцин кончил. Они ждали, что скажет дедушка.

— Цепь… Ну, что ж, попробуйте… Попробуйте… — Тон у старика был серьезный. — Поищите днем на чердаке. Попробуйте. Но запомните… — встал он, высокий, большой, с гривой поредевших седых волос. — Запомните: лжи я не потерплю. Спокойной ночи!

Подходящая цепь нашлась: толстая, с крупными звеньями, в самый раз для них. И заржавевшая основательно — было над чем попотеть. Малость только коротковата: девять метров всего! Они нарочно измерили.

— Мало! — изрек Марцин. — По четыре с половиной метра на брата! Чепуха на постном масле.

— Да брось ты! — Костик более трезво смотрел на вещи. — И этого за глаза довольно!

Перед тем как ему уйти на работу, они приготовили тертый кирпич, песок, выгребли из печки золу. А после обеда устроились под соснами, поставив возле консервные банки с порошками, и принялись за дело. Цепь посередине перевязали тряпочкой, чтобы знать, кто первый справится со своей половиной.

Чего только они не перепробовали! И сухой тряпкой терли, и смачивали ее водой, и плевали на нее. Золу мешали с песком, песок с тертым кирпичом. С разрешения дедушки Марцин даже приготовил смесь из растительного масла с уксусом. Но дело подвигалось туго.

Альба, увидев их, покатился со смеху — до того они чумазые были! Ни дать ни взять, трубочисты!

— На кой вам эта цепь?

— Да так… в порядок привести, — отвечали они уклончиво.

Посвящать Альбу в свою тайну не хотелось.

— Дедушка, что ли, велел? — спросил Альба. — Советую вам как-нибудь отвертеться. Глупее занятия не придумаешь: не успеете вычистить, опять заржавеет, и так без конца.

Немек при виде их перепугался.

— Не мучайтесь! — посочувствовал он. — На будущей неделе привезу специальную жидкость из Варшавы: окунете — и ржавчины как не бывало!

Но пока она была — да какая! После часа работы звено, которое чистил Марцин, слегка заблестело снаружи, но забраться внутрь, хоть лопни, не удавалось. У Костика звено было усеяно ржавыми раковинами, совсем как его лицо — веснушками.

— К чертям собачьим! На сегодня хватит, — первым не выдержал Марцин и швырнул на траву свой конец.

— А с меня на сегодня и — навсегда! Пойду воду согрею. Под колонкой мы до завтра не отмоемся. — Костик встал, вытер тряпкой руки, отряхнул брюки и прибавил: — Дедушка умный, недаром он сказал: «Попробуйте!» Вот я попробовал — и сдаюсь.

Вскоре состоялся матч «Зеленая Седловина» — «Варшава». Выиграла, разумеется, столичная команда. Марцин был упоен победой и недоумевал, почему Костик не разделяет его восторга.

— А чему радоваться? Обыграть — дело нехитрое. Вот если бы сперва поднатаскать их, тогда еще неизвестно, кто кого.

У Марцина сразу испортилось настроение, и до самого ужина он не проронил ни слова: понимал, что товарищ прав.

На другой день, когда обе команды собрались на базарной площади, Марцин отозвал своих ребят в сторону и торопливо, словно боясь, как бы его Костик не опередил, объявил, что надо изменить тактику.

— Наши противники — горе-игроки! Это же ясно! От такой игры никакого удовлетворения не получаешь. Давайте обучим их, а? Мы с Костиком…

Альба прищурился и перебил:

— Ты, Марцин, чокнутый! То ржавую цепь чистишь, то курсы повышения квалификации хочешь устроить. Смотри, проваландаешься с ними и не заметишь, как за твоими прожектами каникулы пройдут.

— Нет, почему же? — поддержал Марцина Немек. — Они способные ребята. Видели, как Яник вчера пасовал?

— Ну, один Яник, — упорствовал Альба. — Они понятия не имеют о том, что такое защита.

— Ты всегда на настоящем стадионе играл, а они нет, — заметил Немек.

— Надо их обучить, — коротко резюмировал Костик.

Итак, вместо «Варшавы» и «Зеленой Седловины» образовались две новые команды: «Голубые», названные так по голубой рубашке вратаря Альбы, и «Черные» — Марцин, вратарь другой команды, донашивал после Вацека черную водолазку.

Были еще, правда, «Зеленые» — постоянные жители Зеленой Седловины. Называли их так еще и потому, что были они совсем неопытные — «зеленые» футболисты. «Зеленых» распределили поровну между командами, предупредив, чур, не обижаться, если будут кричать: «Зеленых на мыло!» В их обязанность входило ставить ворота — втыкать в землю четыре колышка — и убирать их после игры.

Зато учили их играть по всем правилам. Готовили из них полузащитников, нападающих и вратарей.

Как-то вечером дедушка велел положить цепь на место. Нечего ей понапрасну в траве валяться — от росы заржавеет еще больше.

Пришлось Марцину признаться, что опыт не удался. Видно, не так-то просто волю закалять.

— Все это глупости. Чтобы сильный характер выработать, люди нужны, а не ржавое железо! — сказал старик.

«Что это значит?» — недоумевал Марцин.

Но Костик кивнул понимающе и, чтобы не ударить лицом в грязь, Марцин не стал спрашивать. Думал, думал, но так и лег спать, ни до чего не додумавшись. И позабыл в тот вечер спустить Бобика с цепи.