— Мне кажется, произошла роковая ошибка, — сказал Собирайский. — Солянка не врал.
— Как это не врал? А кто говорил: Томаш в Италию уехал? И что географии не будет? Брехал, как пес! Хорошо, хоть сам попался, так ему и надо!
— Томаш правда в Италию ехал. И не в первый раз, — объяснял Собирайский. — В прошлом году, когда я ездил в школу из Пруткова, Томаш по понедельникам всегда возвращался из Италии. Из той, которая под Варшавой[1].
* * *
Приятели приуныли, и было от чего: двойка по географии — да еще в конце года!
— Как ты думаешь, — сказал Костик, — в четверти нам двойку не выставят?
— Да ты что, белены объелся! — хорохорился Марцин, но слова Костика заронили в него тревогу. — Не хватало только летом географию зубрить! Тогда пиши пропало! Нет, быть этого не может! Томаш обязательно спросит нас еще раз.
— Как хочешь, а я сегодня же засяду за географию, и сам вызовусь отвечать. Иначе это плохо кончится.
— Не паникуй! Посмотри, какой сегодня денек! Смотаемся на Беляны? — соблазнял Марцин приятеля.
— На Беляны?! Да ты что, спятил? На следующей неделе педсовет. Вот вкатят тебе двойку, тогда не так запоешь!
— Откуда ты знаешь про педсовет? — забеспокоился Марцин.
— Относил карту в учительскую и видел на доске около двери объявление, чтобы отметки выставляли.
— Елки-палки! — Марцин поежился, хотя солнце припекало вовсю. — Томаш злится на меня. И Скочелёва на меня зубы точит из-за памятника Сенкевичу.
— Она и на меня взъелась, — сказал Костик, прибавив со вздохом: — Клад хоть бы найти, что ли…
— Дурак! Где ты его собираешься искать? На Маршалковской? Там без тебя перекопали все вдоль и поперек. Легче в такси портфель найти, а в нем — тысяч пять злотых.
— Сам дурак! — парировал Костик. — Чтобы в такси ездить, деньги надо иметь.
Когда они расстались, Марцин машинально сунул в рот жевательную резинку. «Для воспитания воли достаточно и одной, — подумал он, — а жвачка помогает сосредоточиться. Впрочем, какой может быть разговор о работе над собой, когда жизнь у школьников без того каторжная».
9
Но и в этой беспросветной, каторжной жизни случаются радостные события.
Однажды Немек Бартович вбежал в класс, размахивая газетой. А в газете было напечатано, что Пшегонь Костик — их Костик! — выиграл палатку. Костик прочел — и глазам не поверил. Но сомнений быть не могло: все сходится — и фамилия, и имя. И он поспешил поделиться с Марцином радостной новостью. Тот в первую минуту пожалел, что сам не принял участия в конкурсе. Вдруг бы тоже выиграл что-нибудь? Несколько книг прочесть — еще куда ни шло, а вот мнение о них свое написать, нет, на такой подвиг он не способен! Лучше по парку побегать, по набережной Вислы или просто по улицам прошвырнуться. Хорошо, хоть Костик выиграл, не зря, значит, старался.
Новость молниеносно разнеслась по классу. Газету рвали друг у друга из рук. И скоро от нее остался мятый клочок бумаги, где было напечатано это потрясающее сообщение.
Ребята забеспокоились: а вдруг Костик не успеет получить палатку? В газете прямо сказано: победителей конкурса просят возможно скорее явиться в редакцию за получением награды.
— Может, уже поздно? — высказал опасение Собирай. — Номер вышел вчера. Что, если ты опоздал и все уже расхватали? Вот жалость-то!
— Отпросись у Томаша, — посоветовал Бирюковский. — Покажи газету, там черным по белому напечатано: явиться возможно скорее. Значит, надо мчаться на всех парах, иначе на бобах останешься.
— Что ты мелешь! — перебил рассудительный Немек. — Это тебе не какая-нибудь лавочка, а солидная газета.
— А ошибок, по-твоему, не бывает? Выиграет кто-нибудь рюкзак, а возьмет палатку.
Не на шутку встревоженный Костик показал Томашевскому газету. Тот прочел, поздравил Костика и велел садиться на место. Кто-то заикнулся, что Костик может опоздать.
— Палатка не заяц, в лес не убежит, — пошутил учитель. — Урок тоже не заяц, но минуты бегут, и времени остается в обрез.
И он вызвал к доске Эву.
До конца, не считая географии, еще целых два урока! Но нет худа без добра. За это время Костик немного успокоился и подумал, что идти всем скопом за палаткой не стоит. Не лучше ли пойти с кем-нибудь из взрослых? Надо дома посоветоваться.
Когда он сообщил об этом ребятам, все были разочарованы. Не обошлось без ехидных замечаний вроде того: даст ли он вообще взглянуть хоть одним глазком на свою палатку.
— Как же, дождешься от него! О себе только думает. Эгоист!
— Что он, что его дружок Марцин — два сапога пара!
— Все только для себя, а для коллектива — ничего, — съязвила Эвка. — Эгоисты! Индивидуалисты!
* * *
Обвинение в эгоизме задело их за живое. Они считали его несправедливым. Не их разве публично похвалила преподавательница биологии, когда они собрали больше всех листьев для компоста. Наломали спину — будь здоров! Каждый день в Уяздовский парк бегали. С тех пор биологичка к ним благоволила.
Куча компоста за футбольным полем служила наглядной иллюстрацией к одному из разделов программы, и, кроме того, с ней были связаны заветные мечты учительницы о пришкольном саде. Но пока там, кроме компоста, виднелся только песок да бурьян.
Биологичка — пожилая женщина в больших роговых очках — ходила всегда с вместительной сумкой. Туда она складывала разные «удивительные» находки: корни причудливой формы, веточки с цветами или ягодами, образцы древесных наростов. Были там и оригинальные брошки из косточек, бусы из рябины и тому подобные «редкости».
Ребята любили ее и не боялись получить по биологии плохую отметку. Даже распоследние тупицы и лодыри получали у нее тройки: наводящими вопросами она умела выудить то немногое, что они знали. Но при этом была справедливая и никогда не сказала бы про Костика с Марцином, что у них… как это?.. ага, «высоко развито чувство ответственности», будь это не так.
А Эвка говорит: «Эгоисты!..»
Подойдя к дому, где помещалась редакция, они к величайшему своему удивлению увидели там Бирюковского и еще двоих ребят из их класса. Вот тебе на! Напрасно, значит, пошли они в другую сторону, сделав вид, будто им не к спеху. Напрасно сделали огромный крюк в надежде спокойно, без свидетелей осмотреть палатку.
— Не жалко вам калории да время тратить, — подшучивал Бирюк. — А мы шпарили напрямик. Ждем-ждем, а вас все нет. Ну, Костик, пошевеливайся!
Сверток с палаткой оказался тяжелым и объемистым. Несли палатку по очереди, а когда притащили к Костику во двор, помощники решительно потребовали тут же ее поставить.
Как ни уговаривал Костик подождать до воскресенья и разбить палатку в более подходящем месте — в асфальт даже колышков не вобьешь! — они ни в какую. Особенно неумолим был Бирюк.
— До воскресенья далеко! Твоя мать десять раз успеет тебя убедить, что стиральная машина важнее палатки. Только ты ее и видел! Уж я-то предков знаю! Давай разворачивай!
Палатка была великолепная! Зеленовато-желтая, она выглядела на сером асфальте точно экзотический цветок. Все ребята, сколько было во дворе, сбежались поглазеть на нее. Каждому хотелось потрогать, подержаться за натянутые тросы. В середке прямо, как мачта, стояла опорная стойка. Над входом — навес от дождя. Два оконца из плексигласа задергивались занавесочками. Сбоку — карманы для разных мелочей. И даже пол: прочный, влагонепроницаемый. Осмотр, сопровождаемый все новыми открытиями, продолжался долго.
Когда ребята наконец ушли, Костик с Марцином свернули палатку, отнесли домой и положили в передней под вешалкой — больше было некуда.
— Я скажу, мы выиграли палатку с тобой на пару, ладно? — с плохо скрываемым беспокойством попросил Костик.
— Зачем?
— Знаешь… Бирюк прав. Как-то за кроссворд меня премировали проигрывателем. Алиция его охаяла, снесла в магазин, немного приплатила и обменяла на другой, побольше. И теперь считается, что проигрыватель ее.
