Туристы переглядывались между собой. Моя соседка сосредоточенно смотрела на дорогу. Иногда кто-то наклонялся к ней, говорил что-то в утешение, но волгоградка уставилась взглядом в даль.

Наконец заговорил в микрофон наш гид:

— Таким образом, наш «икарус» приближается к городу Сольнок. Его основали в пятом столетии римские Легионеры...

Сольнок начался разноцветными домиками, живописными усадьбами, а вскоре дорогу обступили высокие строения города. В центре высился белой колонной монумент.

Мы остановились у памятника.

Туристы еще сидели на местах, когда Шандор взял в руки обернутый в целлофан букет цветов и встал. Гид говорил об эклектическом стиле домов, стоявших вокруг площади. Шандор подошел к нашему ряду и подал моей соседке цветы. Женщина заплакала. Ее взяли под руки, и мы, выйдя из автобуса, группой направились к памятнику. Цоколь был испещрен надписями фамилий на русском языке.

Замерли у памятника молодые и седые люди. Ветер шелестел пожелтевшей листвой.

Шандор стоял задумчиво в стороне, один, склонив голову. Его пальцы механически перебирали ключи автобуса.

Руководитель нашей группы сказала несколько слов о Советской Армии, принесшей освобождение Венгрии от фашистских оккупантов, о Сольноке, об отце нашей попутчицы.

Волгоградка на прощание поцеловала мрамор с фамилией отца.

Наш «икарус» помчался по знакомой дороге назад.

Солнце нависло над горным горизонтом, слепило. Шандор опустил щиток на переднем стекле, включил приемник. Теперь мы сообразили, что Сольнок отнял у нас два часа, что мы намного запаздываем с прибытием на базу. Никто, понятно, не думал упрекать за отклонение от маршрута. Удобно устроившись в креслах, мы чувствовали, что Шандор нажимает на скорость. Действовал несколько странный комплекс чувств: мы все были за то, чтобы свернуть на Сольнок, и Шандор согласился сделать крюк километров на сто, но наверстать потерянное надлежало водителю.

Когда промелькнул, знакомый нам путеуказатель на Сольнок, туристы стали считать километры до места нашего отдыха, «Икарус» обгонял грузовые и легковые машины — они, отставая, проплывали за окнами, где-то ниже, и казались совсем маленькими. Шандора охватил азарт скорости. Его внимание и взор безошибочно отмечали сантиметры расстояния при разъездах.

Я понимал, Шандора и сочувствовал ему. Одобрял его резкое торможение и порывистые броски тяжелой машины вперед. Его высокое мастерство вождения «икаруса» успокоило туристов.

Солнце уже скрылось за горизонт, небо мягко освещало землю.

Шандор пошел на обгон «газика». Сквозь окно я рассмотрел эту машину с венгерскими знаками. Ее шофер не желал уступить дорогу «икарусу» и держал скорость, равную нашей. Массивный мужчина за рулем «газика» поворачивал в нашу сторону красное лицо и выглядел победителем.

Впереди на приличном расстоянии ехал велосипедист. Машинам предстояло немедленно решить свой поединок. Автобус уже обходил «газик», тот оставался на полкорпуса сзади. Велосипедист упрямо держался середины дороги. В этом месте неожиданно кончился асфальт, и под колеса бросилась дорога, усыпанная камушками. Угрожающе затарахтело под крыльями. Послышался удар, треск, завизжали колеса.

Шандор испуганно посмотрел на боковое стекло и нажал на тормоза. Кто-то из женщин вскрикнул. Шандор открыл дверцу и прыгнул, словно провалился вниз. Его взлохмаченная черная голова промелькнула мимо окна. Происшествие было логическим следствием неразумных перегонов, нахальства водителя «газика» и неосмотрительности велосипедиста. Я выскочил вслед за нашим водителем.

«Газик» стоял поперек дороги. Шандор, перепуганный, заглянул в кабину. Я тоже подбежал сюда. Неужели произошло что-то страшное?

Первое, что я заметил, было разбитое стекло, «газика».

Шандор помогал шоферу вылезть из кабины. Тот, к счастью, оказался невредимым.

— Разбито стекло, — сказал я сам себе.

Шандор, оправившись, посмотрел на меня радостно-удивленными глазами.

— Раз-би-тое стекло... — словно что-то припоминая, прошептал он.

Я подошел поближе. Шандор перехватил мой взгляд, брошенный на тронутое изморосью трещин смотровое стекло, и сразу положил на дыру обе ладони.

— Шандор! Саша! — вырвалось у меня из самой души.

Водитель непонимающе смотрел на меня.

Молча возвращались к автобусу. Верилось и не верилось, что наши тропы уже перекрещивались, что в нашей жизни уже был такой же самый венгерский вечер с таким же происшествием.

Шандор сел за руль. «Икарус» легко покатил вниз, на огни города. Я не сводил с Шандора глаз. Ждал, что он вот-вот обернется и приветливо улыбнется мне... Ведь хорошие человеческие чувства, раз родившись в сердце, остаются в нем навсегда.