Прошёл примерно час, и они добрались до ровного круглого отверстия в земле. Она была полна мусора, но явно имела искусственное происхождение. Изделие рук человеческих неудержимо привлекало их. Они собрались вокруг, потягивая воду из маленьких бутылочек, которые несли с собой.

Снежок спросил Бокохода:

— Видел тех зелёных птиц? Они были похожи на…

— Волнистых попугайчиков. Потомки сбежавших домашних питомцев. Почему бы и нет? Наверняка найдутся ещё и большие, и маленькие попугаи. Некоторые из тех оленей напоминали мне мунтжаков. Возможно, из числа бывших обитателей зоопарков. Даже некоторые из деревьев похожи на завозные — вроде того дуба австрийского, там, за нами. Они словно учат нас: если нарушишь природное равновесие, если начнёшь завозить чужеродные виды, оно уже никогда не вернётся в то состояние, как было раньше.

— Там был волк, — сказал Снежок.

— Ты уверен, что это были волк? — резко спросил Бокоход. — Не выглядел ли он слишком приземистым, слишком быстрым?

Отметив это для себя, Бокоход был прав. Это существо выглядело немного скрытным, низкорослым. Словно какой-то грызун.

Боннер спросил:

— Ладно, умник ты наш, а как насчёт этой дырки в земле? Кто-то выдрал отсюда пень дерева, и сделал это преднамеренно.

— Возможно, — холодно ответил Бокоход. — Но ямы в земле сохраняются надолго. Ещё можно найти ямы, выкопанные охотниками-собирателями десятки тысяч лет назад. Всё это говорит нам о том, что другого ледникового периода не было.

Ахмед впился в него взглядом.

— Ты явно не стараешься укреплять моральный дух, Бокоход.

Бокоход огрызнулся в ответ:

— И что тебе до моего морального духа? Мне просто охренеть, как неохота игнорить то, что просто слепит нам глаза своей очевидностью.

Повисла напряжённая тишина. На минуту Снежок припомнил прошлое Бокохода — прошлое, о котором он никогда не говорил: слишком умный ребёнок в школе, самый нетерпеливой из всех, которого постоянно ставили на место его товарищи.

— Двигаем дальше, — грубо сказал Боннер. Ахмед кивнул и возглавил шествие.

Скоро они набрели на то, что напоминало просёлочную дорогу. Это была всего лишь извилистая лента земли, почти невидимая, с множеством поворотов и блуждающая. Но растительность здесь стала чуть реже, и Снежок чувствовал, как земля уже не проминалась у него под ногами, как это бывало в другом месте. Дорога, но тогда, несомненно, проложенная людьми, а не животными, если земля была уплотнена настолько сильно, что это даже чувствовалось.

Они не произнесли ни слова. Никто не хотел, чтобы этот маленький лучик надежды погасила очередная лекция от Бокохода. Но все пошли по этой дороге, следуя единой группой и двигаясь чуть быстрее по склону с небольшим уклоном.

Снежок уже чувствовал себя вымотанным, его нервы были на пределе.

Он осознал, что не думал о жене, о друзьях, оставшихся дома, о жизни, которая, похоже, исчезла навсегда. Всё это было слишком странно. Но он очень скучал, как ни странно это звучало, по удобству и безопасности своей кровати холодного сна, с покрывающим её коробом и жужжащими приборами. Здесь он чувствовал себя незащищённым: его PPK не обеспечивал достаточной защиты; и он прекрасно знал, что, когда на это странное преобразившееся место опустится тьма, они станут очень уязвимыми.

До этого мы должны найти кое-какие ответы, подумал он.

Где-то ещё после часа ходьбы деревья стали реже, и Снежок с облегчением выбрался на открытое место. Но он по-прежнему мало что мог разглядеть. Он стоял на склоне широкой невысокой возвышенности, вершина которой скрывалась за горизонтом. Он видел, что земля была меловая, а слой почвы — тонкий и сильно выветренный. Здесь не росло почти ничего, кроме вереска, и из земли торчали голые каменные уступы.

Небо было ясным, по нему были разбросаны лишь редкие высокие облака. Садящееся солнце заставляло предметы отбрасывать на землю длинные тени. Оно стояло так низко, что Снежок уже ждал, когда начнётся закат, световое шоу из пепла Рабаула высоко в небе. Но на западном небе не было никакой красноты; сияло солнце, яркое и белое. Неужели пепел исчез?

Луна завизжала.

— Следы! Следы от колёс! — она указывала чуть дальше вниз по склону направо от них, прыгая вверх-вниз от волнения.

Они все побежали в ту сторону, и импровизированные рюкзаки подпрыгивали у них на спинах.

Она была права. Следы были безошибочно узнаваемыми. Они были оставлены каким-то транспортным средством, приспособленным к движению по бездорожью, и тянулись под углом вниз по склону.

Настроение внезапно сменилось на ликующее. Боннер усмехался.

— Итак, поблизости кто-то есть. Благодарите бога за это.

— Ладно, — сказал Ахмед. — У нас есть выбор. Мы можем продолжать подниматься по возвышенности в поисках места для обзора. Или мы можем идти по этим следам обратно, вниз по холму, и найдём дорогу.

Возвышенность, вероятно, была бы более умным ходом, подумал Снежок. Но в сложившейся ситуации никто из них не хотел бросать эти следы человеческой деятельности. Поэтому они начали спускаться по холму, следуя вдоль двух параллельных шрамов на склоне.

Бокоход шёл рядом со Снежком.

— Это тупо, как три слоновьих задницы, — бормотал он.

— Бок…

— Сам посмотри. Ладно, это следы от колёс. Но они превратились в рытвины. Взгляни-ка получше. Они подверглись эрозии прямо до самой материнской породы. Снежок, в местах вроде этого, выше границы роста деревьев, почве и растительности на восстановление могут потребоваться века, если их удалить. Века.

Снежок уставился на него. Его узкое лицо было серым в угасающем свете.

— Эти следы выглядят так, словно их оставили вчера, словно кто-то проехал совсем недавно.

— Я тебе говорю: они могут быть любого возраста. Хрен его знает, какого, — он выглядел так, словно умирал без сигареты.

Следы прорезали склон и далее вели их в широкую долину, где серебрилась лента реки. Следы повернули с грубой земли на то место, которое явно было дорогой, следующей вдоль края долины — ровный плоский уступ, прорубленный почти параллельно контурам долины.

Группа с облегчением выбралась на поверхность дороги. Они зашагали по дороге вниз по долине, и их настроение оставалось приподнятым, несмотря на усталость.

Но состояние дороги было плохим — Снежок это видел. Она вся заросла. Сколько-то асфальта ещё оставалось — он видел его чёрные заплаты среди зелени — но он был старым, покрытым трещинами и ломким. Растения и грибы давно уже проросли сквозь его поверхность, и во время ходьбы ему иногда приходилось продираться сквозь заросли сеянцев берёзы и осины. Это было больше похоже на ходьбу не по дороге, а по заросшему редкой растительностью горному хребту.

Бокоход опять шагал рядом с ним.

— Ну, и что ты думаешь? Где мы сейчас?

Они все хорошо изучили основные географические особенности Европы и Северной Америки.

— Долина не подвергалась оледенению, — неохотно сказал Снежок. — Поэтому, если мы находимся в Европе, мы не слишком далеко на севере. Южная Англия. Возможно, Франция.

— Но прошло уже много времени с тех пор, как кто-либо занимался этой дорогой. И взгляни-ка туда, — Бокоход указал на линию, виднеющуюся на склоне дальней стороны долины, который представлял собой голую скалу.

— И что?

— Видишь, как ровно она тянется по горизонтали? Думаю, что когда-то эта долина была затоплена. Перекрыта дамбой. На уровне поверхности воды происходит значительная эрозия, и получаются горизонтальные линии вроде этой — потому что, когда течение регулируют, уровень воды быстро колеблется.

— И где же дамба?

— Мы до неё дойдём, — мрачно ответил Бокоход.

Прошёл ещё час похода, и они дошли.

Они повернули по склону долины, и там была она. Ветка этого шоссе поворачивала к дамбе и должна была вести через неё на дальнюю сторону долины.

Но самой дамбы не было. Снежок смог различить пирс, который по-прежнему соединялся с берегом — он был сильно разрушен и густо зарос растительностью. От центральной секции, большой выгнутой стены со створами и оборудованием, которая когда-то укрощала реку, не осталось ничего, кроме выгнутой линии холмиков на дне долины, своего рода запруды, которая едва сдерживала реку, текущую через неё.