Жизни больше нечего было ждать от Пурги. Один из её детёнышей выжил и будет размножаться, и через эту самку великая река генов потечёт дальше, в будущее, которого не дано постичь. И была своего рода ирония в том, что в прежнем мире на данный момент она, несомненно, уже стала бы жертвой хищничества: великое опустошение мира спасло ей жизнь — несколько дополнительных месяцев, выигранных за счёт жизней бесчисленных миллиардов существ.

Удовлетворённая, насколько это было возможно, она приготовилась ко сну в коконе из земли, которая всё ещё пахла великим пожаром, поставившим точку в существовании мира.

Планету заселяли быстро плодящиеся и недолго живущие существа. Уже почти всё население Земли родилось в новую эру и знало лишь золу, темноту и падаль. Но, когда Пурга спала, её задние лапки дёргались, а передние лапки царапали землю вокруг неё. Пурге, одному из последних существ на планете, кто помнил динозавров, казалось, что ужасные ящеры по-прежнему ищут добычу, пусть даже в её снах.

Настало утро, когда она не проснулась, и маленькая норка стала её гробом.

Вскоре слой осадка, отлагающегося в океане, покрыл обширный кратер, оставшийся после столкновения. Огромная геологическая деформация в итоге скрылась под слоем известняка толщиной в тысячу метров.

От самого Хвоста Дьявола не осталось ничего, кроме следов. Ядро было уничтожено в первые секунды события столкновения. Задолго до того, как очистились небеса Земли, последние остатки газового облака и великолепного хвоста — разреженное тело кометы, теперь отрезанное от её крошечной головы — сдул солнечный ветер.

Но комета всё равно оставила своего рода воспоминание о себе. В пограничной глине были обнаружены тектиты — частицы самой Земли, которые были выброшены взрывом в космос и вернулись, оплавившись в гладкие кусочки в виде капелек росы, словно крошечные спускаемые аппараты при входе в атмосферу — а также фрагменты кварца и других минералов, которые приобрели странные гладкие очертания за счёт энергии столкновения. Были осколки прозрачного углерода, какие обычно формируются лишь глубоко в недрах Земли, но спеклись на поверхности в те немногие ужасные секунды: крошечные алмазы, усеявшие золу из сожжённых лесов мелового периода и плоти динозавров. Были даже следы аминокислот, сложных органических соединений, какие однажды были доставлены давно исчезнувшими кометами на скалистую Землю, соединений, которые позволили жизни появиться здесь: желанный подарок от слишком припозднившегося гостя.

А когда облака пыли, наконец, рассеялись, а холод ушёл, в ход пошёл последний подарок кометы. Огромные объёмы двуокиси углерода, который был выжжен из известняка с разбитого вдребезги морского дна, теперь оказались в воздухе. Был запущен чудовищный парниковый эффект. Растительность, жаждущая возрождения, боролась до победного конца. Первые тысячелетия были временем топей, болот и гниющих трясин, когда озера и реки были забиты мёртвой растительностью. По всему миру отложились большие пласты угля.

В итоге, однако, по мере того, как споры и семена распространялись по всему миру, сложились новые растительные сообщества.

Земля медленно зазеленела.

Время постепенно работало над крохотными останками Пурги.

В течение первых часов после её смерти падальные мухи отложили яйца в её глаза и рот. Вскоре мясные мухи оставили своих личинок на её шкурке. Когда личинки мух погружались в маленький труп, бактерии из кишечника, которые служили ей всю её жизнь, прорвались наружу. Кишки лопнули. Их содержимое вызвало гниение других органов, и труп превратился в жидкость с сильнейшим запахом, похожим на запах сыра. Это привлекло плотоядных жуков и мух.

В дни после её смерти на трупе Пурги пировали насекомые пятисот видов. Через неделю от неё ничего не осталось, кроме костей и зубов. Даже большие молекулы ДНК не могли подолгу сохраняться. Белки разрушились до своих строительных блоков; аминокислоты, в свою очередь, превращались в свои зеркальные двойники.

Всего лишь через несколько дней после того, как это случилось, потоп из воды с кислой реакцией уничтожил маленькую пещерку. Кости Пурги были смыты в неглубокую низину за полкилометра от этого места, смешались с костями мелких хищных динозавров, тираннозавров, утконосых динозавров и даже троодонов: враги стали равными в демократии смерти.

Со временем реками, вышедшими из берегов, и наводнениями было нанесено ещё больше слоев грязи. Под давлением слои ила превратились в твёрдую породу. И в своей каменной могиле кости Пурги подверглись дальнейшим преобразованиям, когда богатая минеральными веществами вода проникла во все их поры, заполняя их кальцитом, поэтому они сами стали каменными.

Глубоко похороненная Пурга начала своё великолепное путешествие длиной в миллионы лет. Когда континенты сталкивались, земля вздымалась и несла всех своих погребённых пассажиров, словно какой-то громадный океанский лайнер, взбирающийся на волну. Жар и силы давления ломали и скручивали пласты горных пород. Но продолжалась эрозия — неустанная разрушительная сила, уравновесившая творческий подъём Земли. В итоге эта земля превратилась в неровный ландшафт, состоящий из плато, гор и пустынных бассейнов.

Наконец, эрозия прорезала братскую могилу, которая поглотила кости Пурги. Когда крошился камень, на свет выходили кусочки ископаемых костей, на поверхности появлялись трупы, пробуждающиеся от сна, который длился шестьдесят пять миллионов лет.

Почти все кости Пурги были утрачены, стёрлись в пыль в ходе геологических процессов, и вся эта кропотливая работа сил земли по её сохранению была потрачена впустую. Но в 2010 году дальний потомок Пурги отколет почерневший обломок от стены серого камня прямо под странной прослойкой тёмной глины и догадается, чьим был этот крохотный зуб.

Но этот момент наступит в далёком будущем.

Через бесконечный лес пробиралась Плези.

Похожая на белку, она карабкалась по чешуйчатому стволу и по толстой ветке. Хотя время приближалось к полудню, свет падал пятнами и был неярким. Высоко над ней раскинулся полог леса, а подлесок терялся в ярусах зелени далеко внизу. В лесу было тихо, если не считать шелеста листьев под дуновением тёплого бриза и криков живущих в пологе леса птиц, этих разноцветных кузенов исчезнувших динозавров.

Это был всемирный лес. И он принадлежал млекопитающим — в том числе приматам, таким, как Плези.

Она оглянулась на ветку за собой. Там сидели её двое детёнышей, две дочери, которых она мысленно различала как Сильную и Слабую. Они доросли примерно до половины величины Плези и сейчас цеплялись за то место, где ветвь отходила от дерева. Даже сейчас Сильная слегка оттесняла Слабую в сторону. У некоторых видов недомерку вроде Слабой можно было бы позволить погибнуть. Но вид, к которому принадлежала Плези, рождал мало детёнышей, и в изменчивом и опасном мире следовало заботиться обо всём выводке.

Но Плези не могла защищать своих детёнышей вечно. Сейчас они уже не питались молоком. Хотя они уже научились разыскивать плоды и насекомых, которые населяли их родное дерево, они должны учиться быть более предприимчивыми — чтобы переселиться в лес и искать пищу поодиночке.

А чтобы сделать это, им следовало научиться прыгать.

С опаской, цепляясь за чешуйчатую поверхность ветки, Плези напряглась, а затем прыгнула.

Плези был плезиадапидом: точнее, она принадлежала к виду, который однажды отнесут к группе карполестид. Плези была очень похожа на свою дальнюю прародительницу Пургу. Как и Пурга, она выглядела чем-то вроде маленькой белки, с приземистым телом, как у крупной крысы, и с густым хвостом. Хотя Плези была настоящим приматом, у неё оставались скорее когти, как у Пурги, нежели ногти, её глаза не смотрели вперёд, а мозг был слаборазвитым. У неё по-прежнему были крупные глаза, приспособленные к ночному зрению, которые так хорошо служили Пурге во времена динозавров.