— Готовься. Мы скоро отбываем.

Он хлопнул в ладоши, и Мути вместе со стражей продолжил выполнять его распоряжения.

Но Кахл, которого держал стражник, продолжал просить и умолять:

— Возьмите меня! О, возьмите меня!

Потребовалось три дня, чтобы преодолеть расстояние до таинственного дома Керама, до Ката Хуук.

Зерно и мясо, которые Керам назвал «данью», собрали очень быстро. Юна понятия не имела, почему горожане — едва ли жившие в достатке сами — должны были хотеть отдать так много еды этим незнакомцам. Они даже не дали им пива взамен.

Но теперь у неё не было времени искать ответы на такие вопросы. Речь, которую она так долго репетировала с того момента, как в первый раз увидела Керама, окупилась сполна. Теперь ей следовало сохранять спокойствие и следовать туда, куда её вели.

Партия людей растянулась в неплотную колонну. Керам и Мути возглавляли её. За ними следовали четверо приземистых стражников: двое без грузов, готовые воспользоваться оружием, и двое других — загруженных данью. Юна, державшая лишь копьё, с которым пришла сюда, подошла к одному из охранников, ожидая, когда ей дадут её часть поклажи.

Керам одёрнул её.

— Позволь им делать свою работу.

Юна пожала плечами.

— В городе Кахла это была бы моя работа.

— Хорошо, только я — не Кахл. Ты должна вести себя так, как мы, девочка. Так мы живём.

— Меня взяли ребёнком из…

— Да я помню, что ты мне сказала, — ответил Керам, и его брови поднялись в знак хорошего настроения. — Я не уверен, что поверю хоть в одно слово из этих. А теперь слушай. В Ката Хуук слово Потуса — это закон. Я — сын Потуса. Ты будешь повиноваться мне. Не задавай мне вопросов. Понимаешь?

Внутри народа Юны царило равноправие, как у большинства народов охотников-собирателей; нет, она не понимала. Но она молча кивнула.

Они отправились в путь. Молодые люди, не обременённые ношей, шагали вперёд достаточно легко — и Юна тоже, несмотря на свою беременность и на эти четыре месяца скудной еды и упорного труда, которые ей пришлось выдержать. Но стражники пыхтели и жаловались на усталость ног.

Для Юны было большим облегчением покинуть запущенный город и снова оказаться на открытом месте, быстро шагать, вместо того, чтобы гнуть спину на каком-нибудь пыльном поле — даже если она, постоянно двигаясь вместе со всеми строго на восток, шла по сельской местности, которая была всё дальше и дальше от мест, где всегда жили она и её предки.

Каждую ночь они останавливались в маленьких городках — не лучше и не хуже, чем был город Кахла. Стражники наслаждались обилием пива и девушек. Керам и Мути держались обособленно, спокойно проводя ночи в хижинах. Они позволили Юне пребывать с ними, забившись в угол.

Ни один из них не тронул её. Может быть, это было из-за её беременности. Может быть, они просто не были уверены в ней. Одна её часть, которая была рада освободиться от сального внимания Кахла, упивалась отсутствием необходимости делить её тело с кем-либо ещё. Но другая её часть, более дальновидная, сожалела об этом. Она не имела ни малейшего представления о том, на что будет похоже это место, этот Ката Хуук. Но она подозревала, что её лучший шанс на выживание состоит в том, чтобы связать себя с Керамом или Мути.

Поэтому она удостоверилась в том, что каждые вечер и утро, сбрасывая свою рубаху, она открывала им своё тело; и она была уверена в том, что Керам, думая, что она этого не замечает, следил за ней взглядом.

По мере их движения в пейзаже появлялось всё больше полей и городов. Здесь не росли деревья, хотя оставались пни и участки выжженного леса. Фактически, не оставалось вообще никакой свободной земли, кроме никчёмных каменистых территорий или болот. Были лишь поля и участки земли, которые когда-то точно пахали, но теперь бросили — бесполезные и истощённые. Вскоре уже вряд ли можно было сделать шаг, не вступив в след кого-то, кто был здесь раньше. Размах, с которым эти роящиеся люди переделали мир, угнетал её.

И, наконец, они достигли самого Ката Хуук.

Первым, что увидела Юна, была стена. Она была сложена из кирпичей, слепленных из грязи и соломы, и представляла собой большой кольцевой барьер, который, наверное, был высотой как три человека, стоящие на плечах друг у друга, и он ощетинился остриями. Снаружи стену окружало большое кольцо потрёпанных хижин и навесов, сделанных из земли и веток деревьев. Стена раскинулась так широко, что казалось, будто она делит землю пополам.

Широкая, хорошо утоптанная дорога вела к самой стене — дорога, по которой следовала группа Керама. Но, когда они подошли ближе, из хижин, кружась, словно осы, выскочили люди; они вопили и дёргали Керама за одежду, держа в руках мясо, плоды, лакомства и изделия, вырезанные из дерева и камня. Юна попятилась назад. Но Керам уверил её, что здесь не о чем было беспокоиться. Эти люди просто пробовали продать вещи: это было рынок. Слова ничего не означали для неё.

В стене были устроены большие ворота, сделанные из древесины. Керам громко позвал. Человек на вершине стены махнул рукой, и ворота с трудом открылись. Партия вошла внутрь.

Входя в это странное место, Юна задрожала.

Хижины: это было первое, что её поразило. Их было много, десятки десятков, разбросанных большими скоплениями внутри пространства, ограниченного стенами и измеряемого километрами. Большинство из них было не лучше, чем жилище Кахла — простые крутобокие холмы из грязи и древесины. Но некоторые, ближе к центру города, были гораздо больше этих — шаткие строения из двух или трёх этажей, фасады окружены стеной, сплетённой из желтоватой травы, которая поблёскивала на солнце. Группы хижин были разделены переулками, которые были проложены в разных местах, словно паутина. Повсюду серым облаком висел дым. Сточные воды текли по каналам, прорытым в середине каждой улицы, и над вяло плывущими отбросами большими вытянутыми облаками гудели мухи.

И кругом роились люди — мужчины, идущие вместе, бегающие и визжащие дети, женщины, несущие тяжёлую поклажу на голове или на спине. Здесь были и животные — козы, овцы и собаки, жившие в такой же тесноте, как и люди. Стоял невообразимый шум, непрекращающиеся крики. Запахи фекалий, мочи, животных, костров, жирного приготовленного мяса просто ошеломляли.

Это был Ката Хуук. За его стенами толпились десять тысяч человек: это был один из первых городов Земли. Даже Киир не мог подготовить к восприятию этой картины. Юне это напоминало взгляд в огромное тёмное море, полное людей.

— С тобой всё в порядке? — улыбнулся ей Керам.

— Какой шальной бог свалил это всё в одну груду?

— Не бог. Люди, Юна. Много-много людей. Ты должна это помнить. Неважно, насколько странно всё это выглядит, но это работа людей, таких же, как ты и я. Кроме того, — сказал он с напускной наивностью, — это то место, где ты родилась. Это — то место, которому ты принадлежишь.

— Здесь я родилась, — сказала она, будучи не в состоянии заставить эти слова звучать достаточно убедительно. — Но я боюсь. Я не смогу помочь этому месту.

— Я буду с тобой, — шепнул он.

С тонким расчётом она вложила свою ладонь в его руку. Она поймала взгляд Мути; он ухмылялся, вполне сознавая происходящее.

Они спустились с радиального проспекта к огромным постройкам в центре города. Теперь Юна точно была ошеломлена. Высотой в три этажа, эти здания были организованы в большие жилые массивы, которые возвышались над остальной частью города, словно великаны. Здания располагались широким квадратом вокруг центрального внутреннего двора, где густо росли трава и цветы. Вооружённые острыми пиками люди стояли у каждого входа, подозрительно разглядывая проходящих. Женщины ходили с чашами воды, которую разбрызгивали по траве.

Мути усмехнулся, глядя на Юну:

— И снова она куда-то смотрит. Что же теперь такого странного?

— Трава. Почему они льют на неё воду? — она пыталась выразить свои мысли. — Дождь идёт. Трава растёт.