- Нужно поскорее поймать еще что-нибудь, тогда белка не успеет заветриться.

- Она все равно потеряет свежесть, - повторил Частокол, глядя ему прямо в глаза. - К тому же, хорошенько подкрепившись, мы и охотиться будем лучше!

- Воинский закон запрещает есть, пока в лагере голодные старики и котята, - напомнил ему Долгохвост. Он вдруг почувствовал неприятный зуд, словно целые полчища муравьев завозились в его шкуре.

- А кто об этом узнает? - вкрадчиво проурчал Частокол Он сощурил глаза, так что они стали похожи на две янтарные щелочки. - Ты ведь никому не расскажешь, верно? - Он прошептал это так тихо, что Долгохвост едва разобрал его слова.

- Я… я…

Не сводя глаз с Долгохвоста, Частокол открыл пасть и впился зубами в белку. Оторвав кусок, он принялся медленно жевать, наслаждаясь теплым жирным мясом.

«Мы голодаем как все, а нам нужны силы, чтобы охотиться, - беспомощно подумал Долгохвост. - Почему воины должны ходить с пустыми животами, если на их плечах лежит вся тяжесть заботы о племени? Это просто глупо, вот и все. Я легко поймал эту белку, значит, мы с Частоколом без труда поймаем еще».

Он опустил голову и принялся за еду. Вверху, над его головой, холодный ветер раскачивал ветки, а серые скалы в зловещем молчании вздымались в пасмурное небо.

Ливень превратил склон оврага в скользкий спуск, так что коты с трудом переставляли лапы, волоча в зубах добычу. Оказалось, что первая белка была настоящим чудом; после этого дичь словно исчезла. С превеликим трудом охотникам удалось поймать лишь пару мышей и старого, даже на вид жесткого дрозда.

Не глядя друг на друга, Грозовые коты молча тащили свой улов по жидкой слякоти к лагерю. Возле входа в туннель Частокол остановился, пропуская Долгохвоста вперед. Колючки больнее, чем обычно, царапали Долгохвоста по бокам, перо дрозда попало ему в горло, так что он принялся чихать, не разжимая зубов.

Выбравшись на поляну, Долгохвост огляделся по сторонам, ожидая увидеть голодных соплеменников, с нетерпением ждущих у пустой кучи с добычей.

Но поляна была пуста, лишь утоптанная земля тускло блестела и плясала под каплями дождя. Частокол вылез следом, и они остановились посреди лагеря, бросив добычу. Но не успели охотники сказать хоть слово, из папоротников на краю поляны прозвучал тоскливый вой:

- Алосветик! Нет! Не покидай меня, нет!

Это был голос Розохвостки, дочери Алосветик.

- Настало время ей уйти в Звездное племя. Предки-воители ждут ее, - глухо и скорбно отозвалась Пестролистая.

Долгохвост в ужасе посмотрел на Частокола, паника сдавила ему горло.

- Мы опоздали! Алосветик умерла! Пестролистая сказала, ей нужна еда, чтобы побороть болезнь, а мы… мы пришли слишком поздно. Что мы натворили? Зачем только мы съели эту белку!

- Заткнись! - в бешенстве зашипел на него Частокол. - Ишь, распустил нюни! Ты что, спятил от голода? Старуха все равно умерла бы! Старые и бесполезные коты не должны обременять молодых. Не могут сами себя прокормить, пусть подыхают, нечего чужой век заедать. Племя на нас держится, а не на них!

- Мы ее убили…

- Никого мы не убивали! Старуху прикончил Зеленый кашель. Она была старая и слабая, и не мы сделали ее такой. Мы с тобой уважаемые коты, сильные воины и хорошие охотники, значит, мы и есть должны первыми. Ты что, не хочешь добра своему племени?

- Хочу, конечно…

- Тогда закрой пасть! А остальные пускай скажут спасибо и за то, что мы им принесли. По крайней мере, в племени стало двумя голодными ртами меньше. Какой прок винить себя в смерти этой никчемной Алосветик?

«Но ведь она могла бы жить, вернись мы пораньше… если бы мы принесли эту белку!» - в отчаянии подумал Долгохвост.

Частокол впился взглядом в его глаза, словно пытаясь проникнуть в мысли.

- Ты будешь держать язык за зубами, верно? - прошипел он, и в его глазах вспыхнула настоящая угроза. - Я ведь видел, как ты лакомился белочкой! Я расскажу всем, что умолял тебя отнести дичь нашим славным старейшинам, но ты отказался и набросился на белку, как голодный барсук!

Долгохвост почувствовал, будто тяжелый ком снега рухнул ему в желудок.

- Мне нечего рассказывать, - ответил он тусклым голосом. - Нас послали на охоту, мы вернулись с охоты. Вряд ли кому-нибудь удалось бы принести больше в такую погоду.

Когда Долгохвост наклонился, чтобы подобрать с земли дрозда и отнести его к куче, неуловимое теплое дыхание пригладило его шерсть, а в воздухе затрепетал знакомый запах. Долгохвосту вдруг почудилось, будто кто-то погладил его мягким хвостом, пушистым, как у лисы.

«Алосветик! - в немом отчаянии простонал он. - Мне так жаль!»

«Слишком поздно, - донесся до него беззвучный ответ. - Слишком поздно».

Дичь можно убивать только ради еды и обязательно благодарить Звездное племя за отданную тебе жизнь.

Вот скажите, вы благодарите за пищу, которую едите?

Много-много лун тому назад мудрая Лилейная Звезда из племени Теней научила нас уважать свою дичь. Кроме этого она помогла нам понять, сколь многим мы обязаны нашим предкам, которые первыми обжили эти земли и передали нам свои охотничьи умения.

- Сюда, Светлячок! - Сугробик обежал упавшую ветку и вытянул шейку, подзывая сестру.

Светлячок подскочила к брату и перебросила ему мышь, с которой они играли. Безжизненное тельце несколько раз перекувырнулось, оставив едва заметный след в топкой земле. Снег только-только начал таять, и в лагере племени Теней стояла такая сырость, что мама Плескунья вылизывала своих чумазых озорников ночи напролет.

Сугробик вскарабкался на ветку, подобрался и прыгнул, шлепнувшись прямо на мышь. Та безвольно смялась под его тяжестью, на малыша пахнуло грязью, землей и талой водой.

Сугробик не сомневался, что очень скоро он станет лучшим воителем племени Теней! Он выцарапает глаза тощим воинам Ветра, он будет гонять жирных увальней из Речного племени, пока у тех лапы не отвалятся, он бесшумно подкрадется к глупым Грозовым котам и пройдется когтями по их ушам, он.

- Сугробик! Великое Звездное племя, это что ты делаешь с едой?

Малыш даже выронил мышь от неожиданности.

Рыже-белая кошка с огненным хвостом решительно направлялась в его сторону.

- Я просто учусь быть воином, Солнцехвостка, - пролепетал Суробик, с опаской поглядывая на глашатаю племени.

Солнцехвостка грозно уставилась на втоптанную в грязь мышь.

- Ну, и кто теперь будет это есть? - сердито спросила она. - Скажите, Плескунья знает, чем вы тут занимаетесь?

Светлячок тихонько подошла к ним, ее светло-коричневая шерстка стояла дыбом от испуга.

- Она в детской, Солнцехвостка, - промяукала она. - Мама велела нам поиграть на поляне.

Солнцехвостка сокрушенно покачала головой:

- Это была последняя мышь из кучи! Теперь все племя останется голодным до следующего патруля!

- Прости, - пробормотал Сугробик. Сейчас ему очень хотелось, чтобы земля расступилась под его лапами и он мог бы запрыгнуть в черную бездну, где его не будут бранить. Почему глашатая так на них рассердилась? Они же просто играли! Попробовала бы Солнцехвостка сама долгие месяцы просидеть в темной детской, не смея носа высунуть наружу из-за снегопада! Тогда, наверное, у нее бы тоже лапы чесались от желания бежать без остановки хоть до самой Гремящей тропы, о которой столько говорят взрослые.

Ветки детской зашуршали, и коричневато-серая кошка с белой отметиной на мордочке выбралась на поляну.

- Что тут случилось? - громко спросила она.

- Сугробик и Светлячок играли с последним куском еды, - сухо объяснила Солнцехвостка.