Из 190 человек членов в голосовании приняли участие свыше 160 человек. Борьба шла самая оживленная, и что же оказалось? 96 голосов высказались против национальных курий, и только 68 голосов было подано за. В числе голосов против можно считать около 20 правой фракции. Если бы они поддержали правительство, законопроект прошел бы 88 голосами против 76.
Оказалось очень своеобразное явление. Государственная Дума, обычно щеголяющая космополитизмом, поддержала правительство в деле национальной охраны русских; Государственный же Совет разрушил все старания и правительства, и Думы именно на почве национальной охраны такой важной и огромной части Империи. Мы не станем разбирать аргументации членов Совета, возражавших против национальных курий. Откровенно скажем, что этой аргументации мы не считаем серьезной. Граф Сергей Юльевич Витте, уже несколько лет не пропускающий ни одного случая подорвать при возможности председателя Совета Министров, обнаружил самое трогательное доверие к русским «православным крестьянам» и обвинял правительство в недоверии к ним. Он же заявил ошибочным «предположение» правительства, что инородческое население этого края «будет вести антигосударственную политику». Поляк А.Э. Мейштович высказался против курий якобы «не как поляк», а как «гражданин своего края», ибо он желает объединить все народности на почве общего труда, а «курии — символ обособленности и разъединения»… Жаль, что А.Э. Мейштович не указал в доказательство своего мнения на то, как прекрасно объединялись Литва, Русь и Польша…
Серьезно возражать против такой аргументации не представляется даже интересным. Не стоит останавливаться и на поправках Совета, якобы имеющих обеспечить права русских. Конечно, граф Витте не хуже нас понимает, что «православный крестьянин» Западного края, со всех сторон оплетенный экономической и всякой прочей зависимостью от поляков и евреев, нуждается не в «доверии» к его способностям, а в ограждении его законом, который теперь тщетно пыталось создать правительство. Конечно, граф Витте не хуже кого другого также понимает, что поляки в земстве будут делать такую же «политику», какую делают везде: в частной жизни, в Думе, в Совете, в школе, в церкви и повсюду, где они существуют. Польские члены Совета также прекрасно понимают, что «единение», о котором говорит г-н Мейштович, состоит в подчинении русских полякам. Да и среди остальных 90 членов Государственного Совета едва ли найдется хоть один человек, который бы всего этого не знал и не понимал. Дело на Западе совершенно ясно. Или национальные курии, или совсем не вводить земства. А потому истинные причины разгрома правительственного законопроекта, конечно, сводятся к чему-то иному.
Коалиция, которая способна была объединить столь различные фракции Государственного Совета, слить воедино против правительства левую часть его, центр и часть правых, конечно, имела своей связью не единство принципов, а единство антипатий к автору законопроекта.
Отвержение национальных курий, защита которых становилась безусловной нравственной обязанностью П.А. Столыпина после того, как, благодаря ему, Западный край оказался обречен на какое-то неопределенно долгое время иметь польское представительство в Государственном Совета, — это отвержение само собой обязывало П.А. Столыпина подать в отставку, даже не по каким-либо «конституционным» соображениям, а по чисто личным. Всякий понимал, что отвержение курий равносильно подаче его в отставку. И вот борьба партий приводит к тому, что русское население Западного края остается под сугубой властью польского.
Мы вполне понимаем, что люди различных политических направлений борются между собой. Понимаем, что противники могут стараться низвергнуть друг друга. Равным образом мы никогда не становились присяжными защитниками кого бы то ни было из наших государственных людей. Мы говорили против каждого, когда находили, что правда не на его стороне, и говорили за каждого, стоявшего за истинные, по нашему мнению, интересы России. Но это принципиальное беспристрастие ставит нам теперь в обязанность сказать, что борьба против председателя Совета Министров зашла за пределы дозволенного, когда приносит интересы Русского народа в жертву соблазну нанести удар П.А. Столыпину. Еще более тяжелую ответственность перед Россией берут на себя те, которые в своей борьбе против П.А. Столыпина готовы рисковать даже воскресением политической карьеры графа Витте.
По слухам, Д.И. Пихно, а равно и многие представители Западного края в Государственной Думе намерены сложить свои полномочия в виде протеста против нарушения интересов западнорусского населения в пользу поляков. Будет ли так или нет, но этот слух, конечно, выражает чувства западнорусского населения. Государственный Совет, приобретший за последнее время значительную популярность, рискует утратить ее такими проявлениями деятельности, как только что совершившееся. Что касается П.А. Столыпина, то его противники создают ему честь пасть в борьбе за русские национальные интересы. Если его отставка станет совершившимся фактом, то он будет иметь утешение в сознании, что не предпочел власти своим обязательствам перед Русским народом.
Остается пожелать, чтобы правительство, если кому-либо суждено выступить на смену П.А. Столыпину, приняло все меры к тому, чтобы не показать себя менее стойким в защите русских национальных интересов. Судя по слухам, на это и можно надеяться. Но, во всяком случае, нельзя не признать, что партийная борьба, кончившаяся подачей П.А. Столыпина в отставку, оставляет новому правительству наследие весьма сложное не в отношении одной только Западной России. Обо всем этом, однако, мы еще будем иметь время говорить, если факты сложатся так, как это, по-видимому, уже совершенно неизбежно.
Новое положение
Итак, затянувшийся министерский кризис пришел к окончанию. Председатель Совета Министров взял назад прошение об отставке, и дела приходят в обычный порядок. Но обстановка, среди которой отныне приходится действовать правительству, до чрезвычайности изменяется.
До кризиса правительство имело против себя в Государственном Совете могущественную правую оппозицию, сорганизованную П.Н. Дурново, которая по существу расходилась с политикой правительства статс-секретаря Столыпина. При этом, однако, нельзя не признать, что правая группа Государственного Совета обнаруживала обычно весьма серьезное изучение рассматриваемых ею предметов и привносила к их обсуждению нередко в высшей степени ценную критику. Эта же группа создавала в Государственном Совете ту независимость суждения, которая составляет первое условие полезности каких бы то ни было законодательных учреждений. Все это в общей сложности создало Государственному Совету за лидерством П.Н. Дурново в правой группе авторитетное положение и фактически ввело его в число серьезных государственных сил, каковой он должен быть по закону.
Правую группу обвиняли, однако, в том, что она, не ограничиваясь почетной ролью критики законопроектов с точки зрения основ русского государства, преследовала цель доводить до крушения все законопроекты правительства в видах того, чтобы обесплодить его деятельность и фактически доказать неспособность правительства П.А. Столыпина что-либо создать. Целью этой тактики обвинители указывали низвержение председателя Совета Министров.
Оставляя в стороне разбор этого обвинения вообще, нельзя не сказать, что в деле создания западного русского земства роль правой группы Государственного Совета в высшей степени странна. Группой отрицается желание низвергнуть правительство, и, конечно, нет сомнения, что, голосуя против национальных курий, многие правые члены руководствовались не желанием низвергнуть П.А. Столыпина, а следовали своим убеждениям в ненужности земства. Но как бы то ни было, коалиция против законопроекта образовалась самая «противоестественная».
Отвержение национальных курий в западном земстве было делом не одной правой группы, и даже можно сказать, что огромное большинство правой группы (48 человек) не наложило на себя этого укора. Точно так же и против председателя Совета Министров были не одни правые: достаточно назвать графа Витте. Против защиты русских Западного края куриями было множество других лиц, как, например, поляки, а равно и левые, придерживающиеся «общегражданской идеи» в государстве. Но подсчет голосов был таков, что от правых зависел исход.
