Сесили встала.

— Вот что, твоя светлость, позволь-ка, я отведу тебя в постель.

Вспышка желания в глазах Лукаса отозвалась в ее теле трепетом. Он молча взял жену за руку и повел наверх.

На следующий день Лукас послал Дэвиду Лоуренсу в музей записку с просьбой назначить встречу, но получил ответ, что мистер Лоуренс уехал по делам и вернется не раньше чем через неделю.

Сесили так волновалась из-за предстоящей встречи, что всю неделю ходила сама не своя. Она очень боялась, что Лукас подумает, будто ее нервозность вызвана ожиданием новой встречи с Дэвидом. Не то чтобы она опасалась снова подпасть под его обаяние — скорее ее тревожило то, что Дэвид может сказать или сделать. Была и еще более глубокая причина: душевные переживания, которые Сесили когда-то пришлось вынести из-за Дэвида, напомнили ей о том, чем она рискует, если позволит Лукасу завладеть ее сердцем. И на такой риск она просто не могла пойти.

Под всевидящим и слишком понимающим взглядом Лукаса Сесили чувствовала себя неуютно, и, чтобы создать хоть какую-то дистанцию между ним и собой, в ночь того дня, когда они расшифровали письма Уилла, она, пожаловавшись на головную боль, пожелала лечь спать в собственной постели.

Одна.

— Я обязательно буду ворочаться всю ночь и не дам тебе как следует отдохнуть, — сказала она Лукасу, стоя в дверном проеме, соединяющем их спальни.

Когда Сесили постучалась в дверь, Уинтерсон стоял босой, без сюртука и готовился принимать ванну. Шейный платок он уже снял, рубашка на груди была распахнута. Сесили не могла удержаться, чтобы не скользнуть взглядом по его обнаженной коже. Ей уже было знакомо ощущение твердых мускулов его торса, прижатого к ее мягкому телу. Вот и сейчас на юную герцогиню накатила волна желания. Смутившись, она закрыла глаза и понадеялась, что это можно будет списать на головную боль.

Когда она снова открыла глаза, Лукас смотрел на нее, озабоченно сдвинув брови.

— Я могу что-нибудь сделать, чтобы тебе стало лучше? — участливо спросил он и шагнул к ней, протянув руку, как если бы собирался ее обнять.

— Н-нет! — выпалила Сесили, заикаясь. Она попятилась, и Лукаса это удивило. — То есть… мне нужно отдохнуть одну ночь, и завтра со мной все будет в порядке.

Несколько мгновений Лукас смотрел на нее с непроницаемым видом, потом криво усмехнулся:

— Наверное, в последнее время я не очень-то давал тебе возможность выспаться.

Сесили не могла не улыбнуться в ответ. Она кивнула и мягко сказала:

— Спасибо, Лукас.

И закрыла за собой дверь.

У себя в комнате Сесили, забравшись в пустую постель, грустно вздохнула. Держаться от Лукаса на расстоянии оказалось не так легко, как она полагала. В памяти вдруг всплыло лицо Дэвида Лоуренса во время их последней встречи. Внутренний голос говорил Сесили, что Лукас не имеет ничего общего с Дэвидом, но она не стала к нему прислушиваться. Однажды мисс Херстон полюбила и все потеряла. Леди Уинтерсон не совершит подобной глупости.

На следующий день голова у Сесили, казалось, прошла. Днем она даже отправилась с кузинами в поход по магазинам. Поэтому Лукас был удивлен, когда вечером она снова оказалась на пороге двери между их покоями и снова попросила разрешения спать в одиночестве.

— Боюсь, что у меня снова разболелась голова, и я бы не хотела мешать тебе спать.

Темные тени под ее глазами свидетельствовали, что она действительно устала. И все же что-то в ее объяснении показалось Лукасу фальшивым. Вдруг ему пришло в голову такое объяснение, от которого он — он! — залился румянцем. Они женаты всего около месяца, и Сесили — леди. Вероятно, она стесняется говорить о таких вещах с мужем. Уинтерсон мысленно выругал себя за то, что не подумал об этом раньше.

— Дорогая… — Он замялся, не зная, как лучше приступить к этому вопросу. — Тебе нет необходимости… то есть я хочу сказать… я ничего не знаю о таких…

Лукас переступил с ноги на ногу, ему вдруг остро захотелось очутиться в знакомом и безопасном мире мужского общества — в клубе и со стаканом бренди в руке.

Сесили сдвинула брови, недоумевая, что его так смущает, потом вдруг густо покраснела.

— О! Нет! То есть… сейчас не это… хм, время.

— А-а.

— Да. Вовсе нет.

— Значит, просто голова болит?

— Да, именно.

Некоторое время оба молчали, уставившись в пол. Лукас провел пальцами по волосам, потом кивнул:

— Ну, тогда ладно. Спокойной ночи.

И быстро закрыл дверь.

На следующий день воспоминание о вчерашней неловкости заставляло Лукаса до позднего вечера держаться от Сесили подальше. Он пообедал в «Уайтсе», а когда вернулся домой, то застал ее уютно устроившейся в кресле в библиотеке. Леди Уинтерсон читала «Одиссею» в оригинале, на греческом.

— Как приятно найти у камина собственную Пенелопу, которая терпеливо меня ждет, — медленно проговорил Лукас и наклонился над спинкой кресла, чтобы поцеловать Сесили.

К его удивлению и досаде, она от неожиданности подпрыгнула чуть ли не до потолка.

— Господи, Лукас, ты меня напугал!

Он видел, как ее грудь часто вздымается и опадает.

— Прости, дорогая. — Лукас обошел вокруг кресла, поднял ее на ноги и обнял, успокаивая. — Я не хотел — думал, ты слышала, как я вошел.

Сесили расслабилась в его объятиях и склонила голову ему на плечо. Некоторое время они стояли так, не говоря ни слова. Потом Сесили сказала, все еще уткнувшись ему в плечо:

— Наверное, я задремала.

Ее дыхание щекотало кожу, от этого легкого ветерка по его телу прошла дрожь и отозвалась напряжением в паху. Словно почувствовав реакцию мужа, Сесили попыталась от него отодвинуться.

— Останься, — прошептал Лукас ей в волосы.

За эти две ночи он по ней соскучился. Он уже привык, что во сне ее мягкое тело прижимается к его телу. Так привык, что, когда его юной Амазонки не было рядом в кровати, ему плохо спалось.

— Мне не хватало… — начал он и замолчал на полуслове, потому что Сесили стала еще активнее пытаться высвободиться из его объятий.

— Лукас, отпусти! — Она уперлась ладонями в грудь, отталкивая его. — Отпусти меня!

Уинтерсон развел руки.

— Какого дьявола?

Он с обидой и изумлением наблюдал, как Сесили метнулась в противоположную часть комнаты, словно лань от охотника. Она дышала прерывисто, и Лукас понял, что супруга страдает.

— Сесили, что не так? — Теперь, когда Лукас увидел, как она расстроена, его голос смягчился. — Я сделал что-нибудь не то?

Она закрыла глаза и сдавленно проговорила:

— Это не твоя вина.

Лукас шагнул ближе.

— Что не моя вина?

В той части комнаты, куда убежала Сесили, было полутемно, и Лукас не мог разглядеть выражение ее лица, но вся ее поза выражала решимость.

— Прошу прощения, ваша светлость, — сказала она. В ее глазах отражались отблески пламени свечей, и казалось, что они светятся. — Когда я согласилась выйти за вас замуж, то считала, что мы можем довольно неплохо ужиться вместе. Но я все отчетливее осознаю, что, позволив вам определенные вольности…

— Вольности? — ошарашено переспросил Лукас и двинулся к Сесили, словно разъяренный ягуар. — Как можно вообще говорить о каких-то вольностях, если речь идет о супругах?

Сесили не ответила на его вопрос. Когда муж остановился рядом с ней, она казалась невозмутимой. Только быстро бьющийся пульс на нежной шее выдавал ее волнение. Стараясь не встречаться с Лукасом взглядом, она снова заговорила:

— Я оказала нам обоим плохую услугу, позволив нашим отношениям стать более тесными, чем рассчитывала изначально. Теперь я вижу, что это было ошибкой. И я прошу вас: позвольте мне вернуться в мою спальню одной, с тем чтобы…

Догадка поразила Лукаса, как стрела, пущенная в спину.

— Так никакой головной боли не было, — сказал он глухим голосом. — Черт возьми, какой же я дурак, что не понял этого раньше!

— Прошу вас, не сквернословьте…