— Я хочу, чтобы ты держалась вот за это.

Он положил ее пальцы на резную спинку кровати. Сесили попыталась спросить:

— Но как…

Но он заставил ее молчать, закрыв рот крепким поцелуем. Потом, встретив ее ошеломленный взгляд, быстро пояснил:

— В следующий раз. Обещаю, ты сможешь делать все, что захочешь, но сейчас я хочу доставить тебе удовольствие.

Сесили нахмурилась:

— А как же ты?

Лукас медленно выдохнул:

— Дело в том, что мужчины получают от этого дела удовольствие, несмотря ни на что. Для того чтобы я достиг разрядки, от тебя почти не требуется усилий. Так уж мы устроены.

Сесили прикусила губу.

— Значит, мне не следует ничего делать?

Проклятие! Как же он все запутал!

— Вовсе нет. — Сесили явно чувствовала себя неловко, и, чтобы ее успокоить, Лукас поцеловал ее в шею. — Ты можешь делать все, что получается естественно, что бы это ни было. Что я пытаюсь сказать — неудачно пытаюсь, — это что мне достигнуть разрядки легче, поэтому я хочу, чтобы ты получила удовольствие сполна. А…

Сесили его перебила:

— Уинтерсон! Лукас.

Он отклонился назад и обнаружил, что леди Уинтерсон снисходительно улыбается.

— Делай все, что получается естественно. — Она протянула руку и погладила его кожу вдоль подбородка. — Уверена, при любом варианте я получу удовольствие.

Лукас закрыл глаза. Возможно, он в самом деле чересчур сознательный.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Ну что ж, ладно. — Он легко погладил ее плоский живот. — Думаю, мы можем попробовать по-твоему.

Лукас погрузил один палец в жаркую глубину ее лона и с удивлением обнаружил, что там уже влажно. Он прихватил зубами мочку ее уха и прошептал:

— Наблюдай за мной. Смотри, как я глажу тебя здесь, подготавливаю для нашего соития.

Сесили посмотрела вниз, увидела его длинные подвижные пальцы на ее холмике и едва сдержала стон: это зрелище и ее ощущения вместе породили в ней волну горячего желания. Она чувствовала животом давление его мужской плоти, и инстинкт заставил ее двигать бедрами, открываясь ему навстречу. Лукас вынул из нее свой палец, при свете свечей на его руке блестела влага ее страсти.

— Видишь, как твое тело откликается на мое? — прошептал он, устраиваясь между ее бедер, потом провел одной рукой по наружной стороне ее ноги, чтобы согнуть ее в колене. Когда он стал дразнить ее заветный бугорок головкой мужского орудия, она не выдержала и прошептала:

— Лукас, пожалуйста!

Сесили хотела его. Нет, неправильно. Он был ей нужен, необходим. Ей было нужно, чтобы он был в ней и двигался толчками, как тогда, на полу в Египетском клубе.

Когда она назвала мужа по имени, в нем, казалось, что-то лопнуло. Сесили почувствовала, как мышцы его спины напряглись под ее руками, а ее руки стремились только к одному — сильнее прижать его к себе.

Опираясь на одну руку. Лукас принял нужное положение и одним уверенным движением полностью вошел в узкое отверстие. Сесили испытала ощущение наполненности и одновременно удовлетворение, и у нее захватило дух. Она посмотрела на лицо Лукаса, которое было всего в нескольких дюймах над ее лицом. Оно казалось будто окаменевшим, глаза были закрыты, словно ему было больно. Неожиданно Лукас открыл глаза, и Сесили была поражена напряженностью его пристального взгляда.

— Держись за меня! — приказал Лукас, обычная насмешливость сменилась серьезностью, от которой у Сесили екнуло сердце.

Лукас опустил голову, завладев ее ртом, и одновременно начал двигаться в ней. Она положила руки на его твердые ягодицы и стала двигаться вместе с ним, их рты и тела действовали слаженно, в едином ритме. Сесили поднимала бедра навстречу его толчкам, упираясь пятками в кровать в поисках точки опоры под мощью его натиска. Лукас прервал поцелуй и, уткнувшись лицом в ее шею, согревая дыханием кожу, приказал:

— Обхвати меня ногами.

Сесили уже не возражала против его следующих один за другим приказов — ей было не до того. Кто из них главнее и не выставит ли она себя неумелой дурочкой, больше не имело значения. Она покорилась требованиям мужа и собственного тела, подняла ноги и обхватила его. Наградой ей стали еще несколько драгоценных дюймов проникновения.

— О Боже! — вырвалось у нее.

Ощущение от его плоти, скользящей в ней, разлилось по всему телу сладостной волной, подталкивая ее к тому же ни с чем не сравнимому пику ощущений, которого она ненадолго достигла в прошлый раз, той незабываемой ночью в Египетском клубе.

— Извини, — выдохнул Лукас, — не могу ждать.

С этими словами он подложил руки под ее ягодицы, прижал ее к себе еще плотнее и стал двигаться резче в меняющемся ритме внутрь и наружу. Эта нарастающая сила добавилась к потребности, которая нарастала внутри Сесили. Ее тело стало двигаться по собственному усмотрению, в яростной гонке к экстазу стремясь навстречу наступающей мужской плоти. Потом, словно почувствовав, что любимая вот-вот рассыплется на кусочки, Лукас просунул руку между их телами и одним быстрым движением большого пальца отправил Сесили в головокружительный полет удовольствия. Поднимаясь на немыслимую высоту и падая в бездонную пропасть, Сесили ощутила необоримый шквал эмоций. Ее сердце переполнилось нежностью к этому мужчине, который даже сейчас, достигнув вершины собственного наслаждения, ласкал ее тело и, содрогаясь внутри ее в экстазе, нежно куснул в плечо.

Сесили проснулась и увидела, что лежит в огромной постели одна. Если бы не едва заметная вмятина на подушке рядом, она могла бы подумать, что спала этой ночью одна, как все предыдущее ночи в своей жизни. Но легкая болезненность чресел напомнила Сесили о том, чем они занимались вечером, и перед ее мысленным взором тут же возникло лицо Лукаса в тот момент, когда он нависал над ней, опираясь на руку.

То, что они делали прошлой ночью, было восхитительно, хотя и в Египетском клубе было довольно приятно. Вспомнив, что Лукас шептал ночью, когда они занимались любовью второй раз, она улыбнулась. Кто бы мог подумать, что Лукас такой романтик? Будет очень трудно удержаться, чтобы не влюбиться в него, — теперь Сесили это окончательно поняла.

Чтобы их брак был успешным, очень важно сохранять определенную сдержанность. А это значит, что ей нужно иначе воспринимать такие взрывоопасные соития, какое было прошлой ночью. Отчасти Сесили было жаль чувства, что могло зародиться между ними, будь они другими людьми, вольными вести себя так, как им хочется. Но она уже познала боль от потери любимого человека и хотела защитить себя от повторения такой боли в будущем. Лукас добрый человек, и юная герцогиня Уинтерсон не могла представить, что он способен порвать с ней, как Дэвид, но кто знает, что может случиться, если сложатся подходящие обстоятельства: даже самые преданные мужчины могут причинить боль.

Сесили быстро оделась, спустилась вниз и благополучно нашла дорогу в комнату для завтраков. Хотя дом его светлости был намного больше, чем Херстон-Хаус, он имел упорядоченную планировку. Не застав в комнате Лукаса, Сесили сначала была разочарована, но потом решила, что это даже к лучшему. В конце концов, они не должны постоянно держать друг друга за руки.

Лакей налил Сесили уже вторую чашку чаю, когда она услышала в коридоре шаги и сразу поняла, что это Лукас. Такая уверенная твердая поступь могла принадлежать только ему. Вытерев рот салфеткой, она вскочила и быстро вышла в коридор — и успела увидеть только его спину на лестнице, ведущей вниз.

— Уинтерсон! — окликнула она, невольно отметив с женским удовлетворением, как хорошо смотрится его широкоплечая фигура в темно-синем плаще. — Ты куда-то уходишь?

Лукас удивленно оглянулся. В эту секунду он был похож на маленького мальчика, застигнутого гувернанткой за неким запрещенным занятием. Но через секунду выражение лица герцога изменилось — в его взгляде читалось нечто весьма похожее на удовольствие, оттого что он видит Сесили.