Он провел рукой по растрепанным волосам и стал развязывать шейный платок. Поскольку Сесили, судя по всему, еще довольно долго будет разбирать тайнопись Уилла, Лукас плеснул себе бренди и, устроившись в кресле перед камином, принялся ждать. Он слегка задремал, когда Сесили тихонько взвизгнула. Лукас мгновенно проснулся и вскочил на ноги.

— В чем дело? Что ты узнала?

— Я нашла ключ! — воскликнула Сесили. — Теперь мне нужно методично расшифровать строку за строкой. — Видя, что Лукас снова стал расхаживать по комнате, она предложила: — Ты можешь принять в этом участие, если хочешь.

Лукас кивнул, пододвинул к столу еше один стул и сел рядом с Сесили. Она показала ему шифр замещения, использованный его братом.

— Нужно просто пройти все письмо, замещая буквы другими.

Вдвоем они справились с этой задачей за несколько минут. Когда тексты были расшифрованы, Сесили и Лукас по очереди прочитали их вслух, и каждое следующее письмо давало им все больше поводов волноваться за судьбу Уилла.

В первом письме Уилл писал:

«Я уверен, что кто-то из членов нашей группы ворует артефакты и продает их французам, чей лагерь разбит неподалеку от нашего. Мы с лордом Херстоном разработали план, как выследить вора. Мы сделаем вид, будто между нами возник конфликт, я при всех обвиню Херстона в том, что он присваивает мои находки. Потом я свяжусь с группой из Британского музея и распространю информацию, что буду действовать в качестве посредника, если кто-то из людей лорда Херстона пожелает продать находки за более высокую цену, чем предлагает за них он сам. От Дэвида Лоуренса и экспедиции музея в Александрию сэр Майкл узнал, что у них тоже есть случаи воровства. Хорошо бы, нам удалось поймать мерзавца».

Лукас закончил читать первое письмо.

— Значит, папа и мистер Далтон на самом деле не ссорились, — сказала Сесили. Ей с самого начала было неприятно думать, что у ее отца возникли разногласия с Уильямом, ведь раньше они были очень близкими друзьями. — Но кто мог быть вором? Кому хватило наглости воровать артефакты буквально из-под носа лорда Херстона?

Уильям устало вздохнул:

— Думаю, если бы мы это знали, то уже разгадали бы всю шараду.

— Да, правда. Следующее письмо, судя по дате, написано за три дня до исчезновения твоего брата.

«Слава Богу, наша хитрость подействовала. Но мы все еще не можем поймать вора. Похоже, наши попытки его обнаружить привели к тому, что он стал еще осторожнее, чем раньше. И все-таки я верю, что скоро мы этого типа найдем».

— Разница в настроении Уилла между этим письмом и этим, — заметил Лукас, поднимая следующее письмо, — просто поразительная. Должно быть, за дни, которые отделяют одно письмо от другого, что-то произошло, и ситуация стала казаться более зловещей. Вот, послушай: «Брат, это может показаться глупостью с моей стороны, но все же я прошу тебя позаботиться о маме и Клариссе, если со мной что-нибудь случится и я по какой-то причине не смогу вернуться домой. Я молюсь, чтобы это письмо застало тебя невредимым и в добром здравии. И я тебя умоляю, если случится самое худшее, не вини себя! Ты гораздо лучше подходил для армейской службы, чем я, и в конечном счете я получил гораздо больше удовлетворения, работая секретарем лорда Херстона, чем мог бы получить на полях сражений в Европе. Если я не вернусь, сведения о сделках, которые провернул вор, можно найти в синей кошке. Херстон поймет, что я имею в виду. А если не Херстон, то Дэвид Лоуренс из Британского музея».

— Похоже, он опасался за свою жизнь! — Лукас резко отодвинул стул и встал. — Черт подери!

Сесили молча смотрела на прямую спину мужа — он остановился у камина и стал смотреть в огонь. Желая его утешить, она подошла к нему и участливо взяла за руку.

— Мы не знаем наверняка, что вор догадался обо всем. — Она подвела Лукаса к удобному канапе, стоящему с другой стороны от камина. — Нам ничего не известно, кроме того, что Уильям и мой отец пошли на обман, чтобы найти негодяя.

— Мы знаем достаточно, — возразил Лукас. — Знаем, что Уилл пропал, а твой отец не в состоянии говорить. Я не удивлюсь, если окажется, что именно эта история вызвала у сэра Майкла апоплексический удар. Кем бы ни был похититель, он оказался достаточно хитрым, чтобы сохранить свою личность в тайне даже от людей, с которыми он имел дело в Египте.

— Но по крайней мере теперь у нас есть еще один человек, которому мы можем задать вопросы.

При одной мысли о том, чтобы встретиться с Дэвидом Лоуренсом, Сесили начинало мутить. Но ведь сейчас необходимо узнать, что случилось с Уиллом, и она готова была, сделав над собой усилие, пройти через это испытание.

— Я ни за что не позволю тебе расспрашивать Дэвида Лоуренса, — горячо заявил Лукас. — Мы же не знаем, вдруг он и окажется вором. Я сам с ним поговорю.

Сесили покачала головой. Она ценила стремление мужа оградить ее от общения с бывшим женихом, но если они хотят узнать что-то о судьбе Уилла, ей придется побороть отвращение. Дэвид, мягко говоря, не был благородным человеком, но, насколько Сесили его знала, он никогда не опустился бы до воровства.

— Вряд ли это Дэвид. Ему незачем воровать, у него и так достаточно денег. И он ни за что не согласится поговорить с тобой наедине. Кроме того, он предо мной в долгу, и я могу это использовать, чтобы вынудить его рассказать то, что мы хотим узнать.

Лукас стиснул зубы. Вид у его светлости был такой, как будто он собирается спорить, но в конце концов он признал, что в доводах Сесили есть резон, и согласился.

— Тогда мы нанесем ему визит. Интересно, знает ли он что-нибудь про синюю кошку? Что, черт побери, Уилл вообще хотел этим сказать?

— Египтяне почитали кошек как богов. Думаю, Уилл имел в виду некий артефакт, который они привезли с собой: или на нем выгравирована синяя кошка, или он имеет сходство с синей кошкой. Это могут быть даже саркофаги. Если я правильно запомнила, в списке предметов, которые получил Египетский клуб, значилась синяя кошка. Этот список зачитывали на тайном собрании членов клуба, на которое мы с тобой пробрались.

Некоторое время Сесили и Лукас молчали, погруженные каждый в свои мысли. Им было о чем подумать. Они анализировали то, что узнали из писем Уилла, и пытались представить, как предполагаемая встреча с Лоуренсом может повлиять на их отношения. Но Сесили чувствовала, что ее мужа беспокоит что-то еще. Нечто не имеющее отношения к Дэвиду Лоуренсу. Наконец Лукас сказал:

— На месте Уильяма должен был быть я. Это я должен был стать секретарем сэра Майкла. Мой отец был младшим сыном в семье, и мы с братом давно знали, что его состояние невелико и нам придется самим зарабатывать на жизнь, а для этого необходимо получить какие-то профессии. Старший брат моего отца, герцог Уинтерсон, был дружен с лордом Херстоном, и они договорились, что мне будет предоставлено место секретаря.

В неярком свете черты лица Лукаса казались высеченными из камня, глаза смотрели с тоской.

— Но я тогда был преисполнен сознания собственной важности и был твердо настроен на службу в армии. Я скопил достаточную сумму, чтобы купить офицерский чин. Но отец не хотел сердить старшего брата, ведь он был обязан ему своими средствами к существованию. Считалось, что, будучи старшим сыном, я ухвачусь за этот чудесный подарок — должность секретаря лорда Херстона. В тот год мы спорили об этом несколько недель. В конце концов, я решил, что с меня хватит, и все равно купил офицерский чин. Мне даже не хватило порядочности сообщить ему об этом лично. И вот я был уже на пути в Португалию, а Уилл отправился в свою первую экспедицию в Египет.

— Но он казался очень довольным своей должностью, — сказала Сесили. Она положила руку на плечо мужа. Ей хотелось его утешить, но она не знала как. — У меня ни разу даже мысли не возникло, что он выбрал эту работу не по собственной воле.

Лукас улыбнулся, но в его взгляде все равно оставалась тень вины.

— Просто злоба и горечь были не в его характере. Он принимал мир таким, каков он есть. Со всеми его изъянами. Думаю, из него получился бы хороший священник, если бы только у него была к этому наклонность. — Лукас саркастически улыбнулся. — Увы, для этого он, как и его старший брат, питал слишком большую любовь к прекрасному полу и пирушкам.