— Мы, мужчины, бываем непостоянны, не так ли? И все же, я думаю, было бы хорошо проявить сегодня к мисс Херстон немного внимания. Как вы верно сказали, она сейчас довольно популярна. И я слышал, что ее отец нездоров. Пусть наша маленькая тайна останется между нами, хорошо? Не всем же может посчастливиться сидеть рядом с мисс Амелией Сноу!

Заговорщически подмигнув Амелии, его светлость отвернулся от бездушной красотки и направился к дверям, выходящим в парадный коридор.

Музыкальный салон был полон, от духоты многие дамы усердно обмахивались веерами, а в коридоре, вымощенном в шахматном порядке черной и белой мраморной плиткой, было пусто и тихо как в склепе. Вдруг откуда-то из северной части коридора донесся женский смех, и Лукас целенаправленно двинулся в ту сторону.

Он мысленно выругался, поняв, что не узнал точно, где находится эта красная гостиная. К счастью, один из его друзей жил в этом же квартале города, и Лукас рассудил, что планировка дома леди Уиллоубрук, по всей вероятности, такая же. Поэтому он поднялся на второй этаж, где должна располагаться библиотека.

Первая дверь, которую он открыл, привела его в небольшую гостиную. Комната была хорошо освещена, но пуста. Лукас закрыл дверь и открыл следующую. Здесь ему снова не повезло. Еще через три двери он обнаружил в комнате парочку, слившуюся в страстном объятии. Поскольку было хорошо видно, что леди рыжеволосая, он отпрянул и поскорее вышел, тихо затворив за собой дверь. Судя по всему, влюбленные даже не заметили его вторжения.

Лукас уже прошел почти весь коридор, когда наконец услышал голоса, на этот раз — мужские. Не желая никого оповещать о своем приходе, он очень осторожно заглянул в комнату. К своей радости, он увидел, что стены в комнате окрашены в цвет красной марокканской глины. Несколько экранов и деревья в кадках, поставленные, как ему показалось, вокруг большого круглого стола, не позволяли увидеть собравшихся. Толстый турецкий ковер на полу скрадывал звук шагов. Лукас бесшумно прошел вперед. Комната поражала обилием позолоты и всевозможных предметов из Египта. Все здесь, начиная от вырезанных из дерева фигур крокодилов, украшающих экраны, до золотых пирамид, стоящих между кадками с деревьями, так или иначе напоминало о древней культуре Нила. Даже высокая статуя полуобнаженной женщины, видневшаяся за особенно уродливым деревянным экраном, изображала Клеопатру, борющуюся со змеей, которая выглядела на удивление симпатичной.

Сесили почувствовала, как к ней прижимается чье-то тело, сильная рука обхватила ее сзади и зажала рот. Мисс Херстон испуганно пискнула.

— Тс-с, — прошептал Лукас, — это всего лишь я. О чем тут идет речь?

По телу Сесили прошла дрожь, не имеющая никакого отношения к страху.

Высокие деревья в кадках были расставлены так, что Сесили и Лукас были скрыты от мужчин, собравшихся в комнате. Лукас убрал руку, и Сесили с облегчением перевела дух, по-прежнему обостренно чувствуя, что крепкое тело Лукаса прижато к ее собственному во весь рост. Это ощущение было невозможно игнорировать. От запаха его тела — чистого, пряного, абсолютно мужского — у нее возникло желание повернуться и уткнуться лицом в его шею.

А она еще думала, как волнительно сидеть рядом с ним! Теперь его близость будоражила ее во сто крат сильнее.

Сесили сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и сосредоточиться, и замотала головой, показывая, что пока не может ответить. Она боялась, что присутствующие могут ее услышать, но Уинтерсона такая неопределенность не устраивала. Он дотронулся пальцем до подбородка Сесили и повернул ее лицо к себе. Его губы оказались в дюйме от ее губ.

— Расскажите! — почти беззвучно произнес он.

Повелительная манера Лукаса не понравилась Сесили, но она решила, что быстрее и безопаснее будет просто ввести его в курс дела. Герцог Уинтерсон не походил на человека, который станет терпеливо дожидаться ответа, и Сесили прошептала:

— Они обсуждали последние приобретения клуба.

Он быстро кивнул, и Сесили продолжила наблюдать за тем, что происходит в комнате.

Вместо того чтобы встать с ней рядом, Лукас, к ее восторгу и ужасу, остался позади, обхватил ее за талию и притянул ближе к себе. Сесили прекрасно знала, что стоять так с мужчиной в высшей степени неприлично. И если кто-то застанет их в таком положении, они будут помолвлены быстрее, чем лорд Деверил завяжет шейный платок. Одно дело — несколько поцелуев в парке, и совсем другое — практически обниматься в комнате, полной потенциальных свидетелей. Но вопреки здравому смыслу, смешанное чувство возбуждения и умиротворения, которое появилось у Сесили, было искушением, перед которым она не могла устоять. Пытаясь оправдаться перед самой собой, Сесили рассудила, что если начнет возмущаться, то их услышат.

— Только в этом месяце, — говорил собравшимся лорд Питерборо, тучный пожилой джентльмен, — мы добавили в коллекцию клуба три мумии кошек, купленные у торговца в Биллингсгейте за сумму…

Уинтерсон слегка пошевелился, и Сесили судорожно сглотнула. Исключительно для приличия она нахмурилась и повернулась к нему, но он, по-видимому, этого не заметил, он внимательно смотрел вперед.

Неужели их близость совсем на него не действует? — подумала Сесили. Неужели из них двоих только она испытывает смятение, а он — нисколечко?

— Статуэтка Гора, бога с головой сокола, украшенная драгоценными камнями, — продолжал Питерборо. — Статуэтка датирована четырнадцатым веком до Рождества Христова, приблизительная цена неизвестна.

Скрытый от членов Египетского клуба экраном, Лукас с отсутствующим видом стал поглаживать рукой ее живот. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Сесили попыталась сосредоточиться на том, что говорил лорд Питерборо, но это было почти невозможно, когда к ее спине прижимались шесть футов мужского тела, а мускулистая рука обнимала за талию.

— Деревянная цилиндрическая печать третьего века до Рождества Христова, ориентировочная стоимость — тысяча фунтов.

Хватит! — решила Сесили. Если так и дальше будет продолжаться, то она сгорит от стыда и чем-нибудь выдаст их тайное присутствие в комнате. Она быстро оглянулась, чтобы попросить Лукаса отстраниться, и была поражена: оказывается, он за ней наблюдал! Их взгляды встретились, и Сесили поняла, что их объятие будоражит кровь не только ей. Но Уинтерсон разрушил волшебство момента: подмигнул ей и покрутил пальцем, показывая, чтобы она повернулась обратно.

Сесили от изумления онемела, ее радость испарилась. Несносный тип! Сначала обнял ее самым неподобающим образом, а теперь взялся командовать ее разведывательной операцией! Это она придумала проникнуть сюда, ему это даже в голову бы не пришло! Он не имеет права указывать, как она должна…

Лукас прервал ее негодующие мысли. Щекоча губами ее ухо, он прошептал:

— Я стою позади, чтобы вас не было видно, если сюда кто-нибудь заглянет. Но я не железный: прекратите вертеться, иначе я не отвечаю за последствия!

Сесили вновь попыталась повернуться всем телом, чтобы получше разглядеть выражение лица его светлости, но он силой удержал ее на месте. Сесили прямо-таки вскипела от возмущения, но, учитывая конспирацию, не могла возразить вслух. Кроме того, она и так уже слишком надолго отвлеклась от наблюдения. Но когда оба секретных агента окажутся в безопасном месте, без свидетелей, у нее найдется парочка-другая слов для знатного сообщника.

Безуспешно пытаясь не обращать внимания на соблазнительные выпуклости, прижатые к его телу, Лукас подумал, что он как минимум заслуживает медали за выдержку. Он не только сумел заслонить мисс Сесили Херстон собой от любого гостя музыкального вечера, который мог бы случайно заглянуть в комнату, но при этом не позволил себе ни единой вольности с ее аппетитным телом.

Ну, если не считать того, что он крепко прижимает ее к своему… Эту мысль Лукас не стал додумывать до конца и сказал себе, что формально это не считается. Если бы он не держал ее таким образом, то она обязательно чем-нибудь выдала бы их присутствие. А уж трется тело мисс Херстон о его тело или нет, это не так важно, защитить ее доброе имя намного важнее.