— Лорд Уиллоубрук входит в состав правления, — сообщила Сесили. — Я это точно знаю. Как и мой отец до… до удара.
— Продолжайте.
Сесили было бы трудно объяснить, что именно изменилось в облике герцога, но она почувствовала напряженную сосредоточенность, которой не было раньше. Вся его энергия была сейчас направлена на нее, и это одновременно и воодушевляло и немного пугало. Она старалась смотреть ему в глаза, но это было нелегко: все ее инстинкты требовали отвести взгляд.
— Сегодня днем лорд Уиллоубрук побывал у моего отца. Он навестил его впервые за все время болезни. Я невольно услышала, как он рассказывает отцу про собрание.
— Вы подслушивали.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Да. — Сесили говорила, понизив голос, поскольку рядом было много людей. — Но вас это не должно касаться, поскольку…
— Меня это касается, — перебил герцог. — Если бы лорд Уиллоубрук застал вас за этим занятием, ваш интерес к деятельности Египетского клуба его бы весьма насторожил.
— Ваша светлость, так вы хотите узнать, о чем он сообщил, или нет?
Лукас махнул рукой, показывая, что она может продолжать, но Сесили догадывалась, что он был бы не прочь побранить ее еще немножко.
Прежде чем снова заговорить, Сесили улыбнулась и кивнула лорду и леди Фортескью — супружеская пара расположилась в предыдущем ряду.
— Собрание правления состоится сегодня, — прошептала Сесили, а потом громко воскликнула: — Ах, ваша светлость, вы такой проказник!
Для пущей убедительности она хлопнула Уинтерсона по руке сложенным веером. Лукас от неожиданности даже вскрикнул.
— А вы… вы, мисс Херстон… — Уинтерсон поднял брови и округлил глаза, — поистине восхитительны.
Сесили фыркнула. Вот уж действительно восхитительна. Проигнорировав его не слишком оригинальный комплимент, она прошептала:
— Заседание начнется после первого отделения концерта, в красной гостиной. — И снова громко: — Ах, ваша светлость, я и не припомню, когда в последний раз столько смеялась. Не ожидала, что у вас такое замечательное чувство юмора. — Сесили снова перешла на шепот: — Я выйду первой. Через несколько минут вы последуете за мной.
— Исключено! — прошипел герцог. — Вы даже не представляете…
Но договорить ему не удалось: в этот момент хозяйка вечера попросила тишины и предложила занять свои места. Сесили мысленно поблагодарила Бога за это вмешательство. Ей было бы намного легче просто делать то, что считает нужным, а не посвящать в свои планы Уинтерсона, но ее связывало теперь обещание помочь ему расследовать исчезновение Уильяма. К тому же Сесили было приятно сознавать, что она будет разыскивать дневники отца не одна, у нее есть соратник. Сесили так долго сама о себе заботилась, что почти забыла, каково это — действовать с кем-то сообща.
После вступительного слова леди Уиллоубрук раздались аплодисменты. Сесили воспользовалась этим, чтобы прошептать Лукасу:
— Я намерена сама наблюдать за этим собранием.
По тому, как он напрягся, Сесили поняла, что се идея ему не нравится. Герцог удержался от замечаний и молча протянул ей программку, показывая, через сколько номеров будет антракт. Сесили рискнула мельком поднять ресницы и была ошеломлена: Лукас смотрел на нее, и их взгляды встретились. На этот раз она первая отвела глаза. Сердце Сесили забилось чаще, и дело было вовсе не в том, что его светлость был не согласен с ее намерением проникнуть в красную гостиную. Слишком уж он был красив, непозволительно красив!
И все же Сесили была полна решимости не терять самообладания. Она переключила все внимание на пианистку, мисс Джессику Слоутер. У этой незнатной молодой женщины был удивительный музыкальный талант. Сесили попыталась расслабиться, наслаждаясь волшебными звуками, но поймала себя на мысли, что ей мешает то, что Лукас сидит рядом. Их плечи почти соприкасались, и сквозь тонкую ткань фрака она чувствовала тепло его тела. Несмотря на несомненное мастерство исполнительницы, Сесили было трудно сосредоточиться на чудесной мелодии.
Она заерзала на сиденье, стала без нужды разглаживать юбку на коленях, скрещивать руки на груди и снова опускать. Заметив беспокойство своей дамы, Лукас вопросительно посмотрел на нее, но она только слегка покачала головой. Не может же леди сказать джентльмену посреди концерта, что само его присутствие действует на нее так, что кажется, будто собственная кожа стала ей тесна. Или что она чувствует странную влажность в тех местах, на которые до сих пор и внимания-то особого не обращала.
Второго музыканта Сесили почти не слышала. Когда начался перерыв, она сорвалась с места, стремясь убежать от волнующей близости герцога Уинтерсона. Сесили решила, что если будет идти достаточно быстро, то его светлость не догонит ее до самой красной гостиной.
Второй исполнитель был далеко не так блестящ, как мисс Слоутер. После его выступления леди Уиллоубрук объявила небольшой антракт, и Лукас вздохнул с облегчением. Сесили, должно быть, восприняла это как сигнал к действию и, вскочив с кресла со скоростью, удивившей герцога, быстро пробормотала:
— Прошу прощения, мне нужно выйти — что-то в глаз попало.
Сесили направилась к дальней части комнаты. Лукас проводил ее взглядом, борясь с нарастающей досадой.
Он хотел последовать за ней, но это привлекло бы к обоим еще больше внимания, чем то, что его светлость герцог Уинстерсон и мисс Синий Чулок сидели на концерте рядом. И джентльмены, и дамы уже сверлили их любопытными взглядами, поэтому Лукас выждал целых пять минут и только потом встал и быстро пошел к выходу.
Но когда он уже подходил к дверям, его остановила Амелия Сноу.
— Ваша светлость! — Ее любопытный взгляд заставил Лукаса насторожиться. — Второе отделение начнется уже через несколько минут. Мне будет очень жаль, если вы его пропустите.
Недовольный тем, что его задержали, Лукас чуть было не ответил резкостью, но взял себя в руки. Он решил, что обманом от Амелии не отделаешься.
— Мисс Сноу, я вспомнил, что у меня назначена важная встреча.
И это была истинная правда. Он должен был встретиться с Сесили. Да и с какой стати ему было откровенничать с Амелией? На взгляд Лукаса, она заслуживала доверия не больше, чем дикая кошка. Он еще больше укрепился в этой мысли, когда Амелия жеманно склонила голову и хлопнула его веером по руке.
— О, лорд Уинтерсон, вам не обязательно объяснять причину вашего ухода. Совершенно ясно, что вы спешите за… — Она помолчала, словно подбирая подходящее слово, — …несравненной мисс Херстон.
Лукас, нахмурившись, потер руку. Что это дамы сегодня вечером как сговорились бить его веерами?
Еще до того, как он успел ответить, Амелия продолжила:
— Признаться, меня удивило, что она сегодня имела успех у весьма избалованных молодых джентльменов. Надеюсь, их лесть не вскружит ей голову. Боюсь, это всего лишь игра, в которую они время от времени играют. Раз в сезон они становятся поклонниками какой-либо молодой леди, а потом, когда сезон заканчивается, просто перестают обращать на нее внимание. Конечно, они ничего плохого не хотят, это всего лишь невинное развлечение.
Глядя на красивую блондинку, Лукас понял, что она еще коварнее, чем он предполагал. Но что бы эта особа ни говорила, ее слова не заставят его считать Сесили иной, чем она есть на самом деле. А считал он ее образованной, умной (хотя и упрямой) молодой леди, которая одна стоит сотни Амелий.
Лукас спросил себя, не истолкуют ли остальные гости его исчезновение из зала вскоре после Сесили так же, как это сделала Амелия. Этим мыслям его светлость уделил лишь несколько мгновений: он бы все равно последовал за Сесили независимо от того, пойдут о них разговоры или нет. Тем не менее Лукас никак не хотел, чтобы в результате пострадала репутация Сесили, поэтому решил направить внимание Амелии в другое русло, пустив в ход лесть.
В ответ на пренебрежительное высказывание Амелии о неожиданном триумфе Сесили он заметил:
