Из всего сказанного вы можете сделать вывод, что жизнь первых поселенцев в новых краях была нелегкой.

Сейчас все намного проще. Для того чтобы перемещаться по виртуальным мирам, человеку достаточно щелкнуть воображаемым переключателем. И он получает подробные сенсорные данные, сообщаемые ему несколькими наномерными компьютерами, вмонтированными в его мозг, поэтому для того, чтобы потрогать своего малыша, не нужно надевать неуклюжие рукавицы. Своего отпрыска можно покачать на ручках, поиграть с ним, учить его говорить и даже кормить. Как утверждают, жизнь в виртуальных мирах реалистична на сто процентов, хотя мне кажется, что скорее на девяносто пять, и то лишь в тех областях, в которых намеренно изображается реальность, — а ведь кое-где таких попыток и не делается. Некоторые элементы реальности не воспроизводятся, и в этом есть свои преимущества — по крайней мере для родителей. Ребенок не пускает слюни, не пачкает подгузники, не срыгивает. Когда малыш спотыкается и падает, он чувствует боль, — ведь надо же научить его не падать и не стукаться головой о предметы, — но при этом не бывает ни сотрясений, ни переломов. И несчастных случаев с фатальным исходом из-за разлитого горючего или неосторожного обращения с вакуумом тоже не бывает.

Наши родители позаботились и о том, чтобы предотвратить несчастные случаи иного рода. Такие, как незапланированная беременность, случайное употребление алкоголя, нечаянное знакомство с наркотиками.

Случайные азартные игры. Случайный вандализм. Случайный суицид. Случайное присвоение чужой собственности. Случайный захват чужого блока для выхода за борт и катание на нем среди астероидов.

Случайные развлечения. Поскольку, можете мне поверить, взрослые все устроили здесь так, что любые развлечения спланированы заранее.

Да, доктор Сэм, неплохо жить, когда ты уже взрослый. Дети твои здоровы, умны и чрезвычайно образованны. Они живут в безопасном, хорошо организованном мире, наполненном восхитительными познавательными возможностями, полезными для здоровья командными видами спорта, семейными развлекательными программами и играми, в которых вырабатывается умение прилагать коллективные усилия, сотрудничать и быть хорошими гражданами.

От всего этого меня тошнит. То есть тошнило бы, если бы я могла это чувствовать, но я не могу. (Я еще не говорила, что случайной булимии у нас тоже нет?)

«Тело наше — сплошной порок, мисс Элисон, а разум — сплошная добродетель».

Вот именно, доктор Сэм. И как раз о пороке я надеюсь получше все разузнать. Это, конечно, как только у меня будет тело.

Мы понимали, что нам не светит особенно предаваться пороку в День инкарнации Фахда, но все члены Отряда Славной Судьбы с восторгом ожидали этого момента и, возможно, немного завидовали тому, что Фахд наконец станет взрослым, воплотится в настоящем мире и сможет испытать все его радости. И не важно, что ему предстоит торчать на обледеневшей луне и что работа инженера-электрика довольно тосклива.

Как мне кажется, всякая работа тосклива, поэтому Фахду ничуть не хуже, чем остальным.

Несколько дней перед празднованием я как-то избегала Фрица. Поскольку существуем мы в электронной форме, нам несложно избегать друг друга — мы просто становимся невидимыми для другого человека и не отвечаем на его послания, но мне не хотелось его обидеть.

Фриц в конце концов был членом нашего отряда.

Поэтому я старалась найти себе побольше дел, чтобы не было времени общаться с Фрицем, — я была слишком занята учебой, или работой, которую делала для Дейна, или проектами, которые мы выполняли с другими членами отряда. Но за несколько часов до нашего отправления на Титан, когда мы с Бартоломео и Пармайндер сидели в конференц-зале и выполняли задание к занятиям по искусственному интеллекту, Фриц постучал к нам в дверь, и Бартоломео впустил его, не дав нам с Пармайндер успеть подать ему знак, что делать этого не следует.

Итак, входит Фриц. Поскольку мы существуем в электронной форме, предстать друг перед другом мы можем в любом виде, например в образе Марии Шотландской или в виде вихря снежинок, или даже в вашем облике, доктор Сэм. Все мы экспериментируем с собственной внешностью. В данный момент я чаще всего использую аватару, напоминающую женский портрет Пикассо, — он иногда выворачивал лица на своих полотнах так, что человека или какую-то его часть было видно со всех сторон, и мне это кажется интересным, поскольку весь мой образ меняется в зависимости от того, под каким углом смотреть.

Фриц в качестве аватары использовал изображение второстепенного актера из боевиков, Нормана Исфахана. Он выглядел неплохо, по крайней мере если вы могли не вспоминать те жалкие фильмы, в которых он снимался, только вот Фриц добавил к образу нотку индивидуальности в виде круглой, как шар, красной шляпы. Ему казалось, что в шляпе он смотрится классно, но в действительности она казалась нелепой и сам он вызывал жалость.

Мгновение Фриц глядел на меня с туповатой улыбкой, и Пармайндер отправила мне личное электронное сообщение с выражением сочувствия. Я была благосклонна к Фрицу, и за последние несколько месяцев он повсюду за мной следовал, везде, где только было возможно. Иногда он проводил со мной много часов, не произнося ни слова, иногда все время говорил, не давая мне и рта раскрыть.

Я делала для него все что могла, но у меня была и своя жизнь. И друзья. И семья. И я не хотела, чтобы этот человек всякую минуту находился со мной, поскольку, пусть он и вызывал у меня жалость, его присутствие приносило сплошное разочарование.

«Дружба не всегда является результатом взятых обязательств». Увы, доктор С, как же это верно.

Фриц был единственным членом нашего отряда, который вышел не таким, как было задумано. Нас, то есть программное обеспечение, которым мы являемся, создают, опираясь на реальность, на основе ДНК наших родителей. Подбирают удачное сочетание генов, закладываются некоторые наши особенности, и тут играет роль мнение социологов, которые отмечают, какие особенности потребуются следующему поколению, и все данные собираются блестящим искусственным интеллектом, и в конце концов появляется виртуальный ребенок.

Но иногда, несмотря на весь интеллект живых и неживых существ, участвующих в этом процессе, случаются и ошибки. Одной из них стал Фриц. Его нельзя было назвать глупым — он был так же умен, как и остальные, — но его умственные реакции проявлялись не в том плане, в каком полагалось. Совсем маленьким он мог часами не разговаривать и не общаться со всеми нами. Родители Фрица, Джек и Ганс, оба были программистами и верили, что проблему можно решить. И они обратились с жалобой, и тогда то ли они, то ли искусственный интеллект, то ли кто-то еще написал к программе патч,[128] который должен был решить проблему, — и Фриц вдруг стал активным, злобным и начал драться с людьми, а иногда без всякой причины начинал вопить и мог так вопить часами напролет.

И тогда Ганс и Джек снова стали работать над кодом, и появился новый патч, и на этот раз Фриц стал воровать, — правда, живя в числовой модели, украсть по-настоящему ничего нельзя, поскольку владелец легко может отыскать любой виртуальный объект, просто отправив электронный запрос.

И вот Фрица снова стали приводить в порядок; и так продолжалось годами. Так что хотя никто из отряда не был человеком в полном смысле слова, Фриц был им еще меньшей степени, чем кто-либо из нас.

Мы старались помочь ему изо всех сил. В конце концов мы были одним отрядом, а члены отряда заботятся о своих. Но наши возможности были небезграничны. Мы слышали о непредвиденных петлях обратной связи, об авариях в подсистемах и о странных квантовых переносах, в результате которых возникает психическая реакция бегства. Думаю, что специалисты на самом деле не особенно понимали, что происходит. Мы тоже.

Было много непонятных моментов, касавшихся того, что случится, когда Фриц инкарнируется. Если все его проблемы были вызваны мелкими сбоями в программе, то исчезнут ли они, когда он станет плотью и перестанет быть программой? Или же эти недочеты приведут к короткому замыканию у него в мозгу?