Ашер вздохнул, опустил голову на руки:

— Я надеюсь, это сработает, — Эдит положила руку ему на спину.

— Я тоже, — прозвучало в ответ.

Она отошла в сторону, и я смогла хорошо его разглядеть. Я вспомнила, когда я увидела его в первые, прислонившегося спиной к стене во дворе "у Бена" в ночь на мой день рождения. Его волосы были настолько темные, а глаза такие магнитно черные, которыми он не просто смотрел непринужденно из ночи — казалось, будто он был частью ее. Лунный свет сиял на его лице, и у него было игривое, высокомерное выражение глаз. Теперь его глаза были печальны, серьезны. Не было никакого намека на лунный свет, никакой дерзости. Его теплая с длинными рукавами рубашка и джинсы выглядели мятыми — как будто он не снимал их очень давно. Его темные волосы отросли они стали длиннее и выглядели дикими, как будто от беспокойства они встали дыбом. Что-то изменило его.

Ветер распахнул окно, и я вздрогнула пронзенная ревностью. Эдит обернулась, у нее были темно— карие глаза и безупречная оливковая кожа. Я закрыла глаза, прежде чем она заметила, мое пробуждение.

— Я хочу остаться здесь сегодня вечером, — сказал Ашер. — В этом кресле. Ты иди на кровать.

Эдит вздохнула:

— Хорошо. Но если она проснется, помни, что они сказали. Не говорить о том, что произошло. Она будет в тяжелом состоянии, и это может быть опасно, если воспоминания нахлынут на нее слишком быстро.

— Да, да я знаю. — Он вздохнул. — Что мы собираемся делать? Даже если это сработает, мы не можем взять ее в лагерь Восстания.

— Нет. — Согласилась Эдит.— Если она проснется, ее силы будут слишком нестабильны. Они столкнуться с большим хаосом и могут уничтожить нас. Или ее. — Добавила она. — Они правы. Она бомба замедленного действия. Оружие замедленного действия

— Но, в конце концов — остановилась Эдит, — в ближайшее время, я надеюсь, она станет более контролируемой. Ашер, память вызовет сильные эмоции в ней. Ты знаешь, на что она способна в таком состоянии. Ты был там. Ты должен предотвратить эти воспоминания на некоторое время. Если они вернуться их может быть слишком много.

— Она с этим справиться.

— Я имею в виду для нас. — Пауза продлилась слишком долго.

Я умирала от желания открыть глаза, но сдерживалась. Мое сердце было где-то в моем горле, и я был так напугана, что в тишине они могут услышать мое дыхание или прерывистые вздохи.

— Я помню, когда я чувствовала себя так, как ты сейчас, — тихо сказала Эдит. Я представила, как она нежно коснулась рукой Ашера.

— Это не твоя вина, — ответил он — То, что случилось с Гидеоном, было моей виной. — Он вздохнул, и все в комнате, казалось, дышало с ним. — Я люблю ее

— Я знаю, — сказала она. — И я ничего не могу сказать, чтобы остановить происходящее. —

Я слышала шорох ткани, и скрежет двери на ржавых, старых петлях. Звук шагов спускающихся по лестнице. А потом, вдруг, в комнате стало тихо. Так тихо Я действительно могла услышать биение своего сердца. Но не Ашера. У него его нет. Я открыла глаза. Он все еще сидел, положив голову на руки. Его голова поднималась и опускалась с каждым вздохом. Я никак не могла выкинуть из головы его слова. Я люблю ее. Я не могла притворяться больше спящей. Я не могла лежать там и не сказать ничего. Я люблю ее, я люблю ее, я люблю ее, билось мое сердце. Я попыталась сесть. Шаткая кровать скрипнула подо мной. Ашер поднял голову. И наши глаза встретились, темная вспышка молнии ослепила меня, но только две вещи в мире имели значение: Я была жива. И, он любил меня. Мы открыли рот в одно и тоже время. Я закрыла сразу, а у Ашера оставался открытым. Слезы выступили на моих глазах. Будь сильной, Скай. Ты жива. Ты можешь сделать это. Он с шумом вздохнул и вскочил со своего кресла.

— Скай! — Он задыхался, убирая волосы с глаз.

И затем он оказался рядом со мной, вокруг меня, сгребая меня в объятия и прижимая крепко к себе.

— Это сработало,— сказал он в мои волосы. — Я думал, я не знаю, что думал. Это моя вина. Я...

Почувствовав влагу на своем лице, я поняла, что слезы ручейками стекали по моим щекам.

— Я умерла?— спросила я. Мой голос был хриплым.

 Он мягко рассмеялся, вызывая во мне дрожь.

— Нет, ты не умерла. Просто испугала нас немного, вот и все.— Он отстранился и посмотрел мне прямо в глаза.— Я знал, что ты сделаешь это.

— Тетя Джо всегда говорила, что я боец, — хрипло ответила я.

— Это точно, — сказал он, усмешка, расплывалась медленно по его лицу. Он позволил большому пальцу скользить по веснушкам на моем носу. — Ты удивительная.

Я коснуласьрукойего, и она скользнула к моей щеке. Он смотрел на меня, как на драгоценность, которую он почти потерял.

— Что. . . что случилось со мной? — я спросила.

— Мы можем поговорить об этом попозже.

— Но...

— Прямо сейчас, просто отдыхай, — сказал Ашер успокаивающе. — Мы поговорим, когда ты поправишься.

— Я чувствую себя хорошо, — начала спорить я, изо всех сил пытаясь сесть более прямо в постели. Он положил руку на мое плечо, чтобы поддержать меня и посмотрел на меня серьезно.

— Ты действительно не помнишь?

Я покачала головой, вздрагивая немного от того, как плохо я себя чувствовала. Ашер сидел так, чтобы он смог смотреть на меня.

— Ты жива, Скай ,— сказал он. — Здесь ты в безопасности. Это самое важное.

— Это способ избежать вопроса. — Мой взгляд пронесся мимо него, к открытому окну. — Мы в Колорадо?

— Да, он сказал. — Но, Скай...

— Что это за место? я спросила.

— Мы находимся в каюте. Но послушай, как только ты начинаешь задавать вопросы...

— Какая каюта? Как ты нашел ее?

— Давай поговорим об этом, когда у будут силы. — сказал Ашер. — Я не думаю, что Орден будет в состоянии найти тебя здесь.

Я сделала паузу. Орден. Как могла я забыть ту группу ангелов, которые могли управлять судьбой и Естественным порядком мира — включая человеческие жизни? Они верили в проживание по правилам независимо ее цены. Их посыльных называли Хранители, посланные на Землю, чтобы выполнить их генеральный план. У них не было доброй воли. Согласно Ордену, никто не имел. Ашер усмехнулся надо мной и поднял бровь.

— И если все же они попробуют, — сказал он, — они должны будут пройти через меня , прежде чем, они смогут поднять руку на тебя. — Знакомая вспышка гнева появилась в его глазах — Я сделаю это.

Я улыбнулась ему с вызовом.

— Да?

Трудно было не чувствовать себя в безопасности с Ашером. Он излучал уверенность, и в этот момент я поверила ему, когда он сказал, что не позволит навредить мне. Я подумала, что моя мать чувствовала то же самое с моим отцом. Если это то, что позволило ей поверить, что он мог рискнуть всем ради этого. Мои родители были ангелами, я об этом узнала, когда мне исполнилось семнадцать. Моя мать была Хранителем, а отец Повстанцем. Но к тому времени у них родилась я, они уже были брошены на землю, как смертные в наказание за любовь друг к другу. Теперь они были мертвы, а у меня были силы, которые бушевали внутри меня и кажется, что никто не сможет их понять. И меньше всего я. Можно подумать, что восстанию было бы опасно, с их стойким убеждением, что революция и разрушения приведут к возрождению и обновлению. Но, когда взглянув в головокружительные глаза Ашера, я знала, что он был прав, я была в безопасности от Ордена и это был лучший вариант. Хотя, являясь объектом охоты для Ордена, я была еще более опасна. У меня было сильное ощущение, что не было особой причины, чтобы я боялась их сейчас. Это было связано с тем, почему я здесь, как я оказался в коме в первую очередь. Я почти вспомнила... Мне просто нужно получить от него несколько подсказок. Я посмотрела на него, и его магнетическая улыбка отвлекла меня, так было всегда. Тепло поползло по моим щекам. Ашер. Я помнила его так ясно. Эмоциональные воспоминания были так сильны, как физические: запах или прикосновение или песня. Я так долго боролась с тем, чтобы открыться ему. Это была битва между нами: кто мог быть более остроумным, более легкомысленным, более стойким. Я не хотела признавать, что я достаточно отличалась от других, чтобы быть особенной. И он должен был защищать меня, следить за мной, помогать мне определить мои силы, и в конечном итоге увести меня к темным и к Восстанию.