Собрание апофтегм может по этому поводу ввести нас в заблуждение. Бог там упоминается нечасто, то же можно сказать о Христе или Богородице. Но ведь и мы не говорим постоянно о самых близких нам вещах, о чем‑то самом интимном! Отцы часто не говорили об этом, опасаясь, что такие слова могли бы заставить их собеседников считать, что они снискали особую благодать или удостоились дивных видений и явлений. Однако тех редких откровений, которые все же они сделали, несмотря на всё свое смирение, — как, например, те слова аввы Арсения, которые мы только что привели, — достаточно для того, чтобы мы поняли, что речь, по большей части, идет о великих тайновидцах.

Те свидетельства, что даны нам в древних текстах, достойны того, чтобы собрать их воедино и внимательно изучить.

Когда апофтегмы упоминают явления или видения, то часто речь идет о земных событиях, которые еще не случились и произойдут в будущем. Антоний Великий, исполнившись Духа Святого, знал, что происходит в мире и что должно случиться, хотя говорил об этом редко[1324]. Но однажды он признался, что видел на значительном расстоянии смерть осла[1325]. Житие святого содержит много видений и откровений подобного рода. Он видел двух иноков, которые умирали от жажды в пустыне[1326] и предсказывал приход посетителей[1327]. Он предвидел гонения, которые устроят ариане[1328]. Авва Висарион предсказал разрушение языческих храмов[1329], а другой старец — опустошение Скита[1330]. Иоанн Ликопольский, Памво и Макарий Великий, подобно Антонию, без труда предсказывали будущее[1331].

Это — проявления тех особых даров, которые Бог жалует отшельникам исключительной святости, но Антоний Великий, как кажется, полагал, что это явление вполне нормальное. «Увереня, — говорил он, —что душа, целиком очистившаяся, может сделаться более проницательной и видеть больше и дальше, нежели бесы, ибо она имеет Господа, Который ей это открывает»[1332]. Среди таких великих вещей, что бесы не в состоянии воспринять, особенно надо отметить сверхъестественные и небесные видения. Много героев «Истории монахов» и «Лавсаика» получили дар сердцеведения и знания тайных мыслей: Иоанн Ликопольский, Евлогий, Эллий[1333] и др. Другие видели чудеса, происходящие с монахами или рядом с ними. Авва Моисей видел Дух Святой, сходящий на авву Захарию в виде голубя[1334]. Один брат, который принес покаяние за совершенный им тяжелый грех, увидел голубя, который вошел в его уста как знак слова Божия[1335]. Другой монах сказал, что видел, как «благодать Божия снизошла на его брата», и заключил, что он прощен[1336]. Один старец видел, как каждый раз на монаха, который отсекал искушение, с небес спускался венец[1337]. Другой монах во время разрушения Скита увидел, как на семерых иноков, убитых варварами, с неба спустились венцы[1338]. Один посетитель, придя к авве Арсению, заметил через окно его кельи, что авва «весь как бы огненный»[1339]. Марк Египетский видел, как священник, идущий на службу, был подобен огненному столпу[1340]. Огненный столп явился и авве Феодору, чтобы тот окончательно оставил диаконское служение[1341]. Авва Иосиф протягивал руки к небу, и его пальцы становились подобны огненным светильникам. Тогда он сказал авве Лоту: «Если хочешь, стань весь как огонь»[1342]. Как‑то раз за трапезой один старец увидел, что одни и те же продукты превращались в мед, хлеб или отбросы, согласно расположению души каждого[1343]. Другой старец в Нитрии увидел двух братьев, грехи которых явились перед ним, как пергаментные списки, надписи на которых постепенно стирались их слезами[1344]. В Скиту один старец лицезрел авву Моисея и авву Арсения в двух лодках с Духом Божиим и ангелами[1345]. Согласно авве Сисою, один брат видел «добродетель Божию, которая шествовала с аввой Макарием»[1346].

Большая часть видений, содержащая более–менее подробный рассказ, связана с потусторонним миром: загробным судом, адом или раем. Один отшельник увидел, как его переносят в ад и, посмотрев на пытки осужденных, не мог найти утешения[1347]. Другой увидел там свою мать[1348]. Один старец был удостоен видения Патриархов — от Адама до Мелхиседека[1349], а другой сподобился видеть первых отшельников[1350]. Авва Силуан во время исступления был перенесен на суд, где видел многих монахов, идущих в ад, и многих мирян, идущих в Царствие Небесное[1351]. В другой раз он был восхищен на небо, где созерцал славу Божию[1352]. В двух этих случаях авва поведал о своих видениях только из‑за настойчивых просьб учеников, да и то рассказал крайне немного. Когда старец полагал, что это может наставить окружающих, он позволял себе более подробный рассказ, но тогда он приписывал его «некоему неизвестному старцу», хотя такая уловка никого не вводила в заблуждение. Так делал Иоанн Колов, говоря о видении трех крылатых монахов, один из которых не смог перелететь через реку, поскольку его крылья оказались слабыми[1353]. Рассказ, приписанный Павлу Простому, повествует об одном откровении, который тот будто бы видел о своем ученике, умершем во грехе и осужденном на муки, но в последний момент спасенном вмешательством Богородицы[1354]. Этот рассказ отсутствует в первоначальной традиции и, скорее всего, появился позднее IV века. Как отметил Антуан Гййомон, есть все основания полагать, что подобные рассказы по большей части заимствованы из апокалиптической литературы, из эллинистических сюжетов о благочестии или из египетского фольклора[1355].

Апофтегмы, повествующие о самых глубоких тайнах духовного опыта, отличаются крайней сдержанностью. У аввы Захария, например, было два видения, подлинность и неподдельность которых гарантирована авторитетом таких старцев, как Пимен и Моисей[1356], но они ничего не говорили о них или, возможно, не знали их в подробности. Один авва видел «вещи великие»[1357], а другой — «все, что на небе, и все, что таят в себе бездны»[1358]. Почти всегда это формулы, которые лишь возбуждают наше любопытство, но оставляют его неудовлетворенным. У Антония Великого, Иоанна Колова, Сисоя и Силуана были видения, о чем мы уже говорили, но мы не знаем, что именно они видели, слышали и ощущали. Антоний в своей келье на горе «радовался, созерцая вещи Божественные». Часто во время бесед с посетителями он вдруг замолкал и проводил долгое время в молчании, и окружавшие понимали, что он созерцает незримое[1359]. Но он редко об этом рассказывал. Авва Иоанн Колов, занятый какой‑то работой, бывал восхищен из мира и не замечал, что сделал одну корзинку из материала, приготовленного для двух[1360], а когда прибывал погонщик верблюдов, он с трудом мог его принять, поскольку забывал причину его прихода[1361]. Авва Силуан сподобился видений, которые длились несколько часов[1362]. Авве Сисою, когда он молился, стоило только воздеть руки к небу и он тотчас бывал восхищен туда, поэтому в присутствии братии он рук не поднимал[1363]. Иоанн Кассиан нам уже рассказывал про авву Иоанна, который был столь поглощен созерцаниями, что не мог сказать, ел ли он вечером, и на следующий день сомневался, завершил ли он вчера свой пост[1364].