Литмир - Электронная Библиотека

— Как они мне оба нравятся, — заметил Коул. — Но только когда они порознь.

— Согласна.

— А вместе они — как разлитая нефть и твари морские.

— Ну, ради нашего успеха я надеюсь, что они как-то притрутся. Иначе, боюсь, кому-то из них придется уйти.

Коул взялся пальцами за углы губ и потянул их вниз.

— Да прекрати ты наконец!

Он пожал плечами — сочувственно, будто понял наконец, что у меня с чувством юмора плохо.

— Так куда идем мы?

— Ищем семью Сяо.

В это время мы должны застать их дома, поскольку у Шао антракт между выступлениями. И я даже думала, что они нас ждут.

Мы шли, улыбаясь встречным и надеясь, что найдем Сяо сами, никого не спрашивая и не привлекая внимания. Вдруг меня осенило. Схватив Коула за руку, я потащила его обратно к той дорожке, где только что открылись выстроенные в ряд игровые кабинки.

— Играл в детстве в бейсбол? — спросила я.

— Конечно.

— А тренировал команду твой отец?

— Да, — ответил он с любопытством. Дескать, «откуда ты узнала?».

Неужто я и правда выгляжу такой дурой?

— Значит, ты был питчером.

— Я был единственный из команды, кто мог перебросить мяч через пластину без отскока.

Сказано было так, будто он оправдывается.

Я толкнула его к прилавку заведения, выполненного в стиле дагаута. В глубине на четырех столах стояли кегли для боулинга. Чем больше собьешь, тем круче будет приз. Я показала Коулу на маленького бурого медведя на полке. Цена десять кеглей.

— Мне вот этого.

Владельцем заведения был печальный джентльмен лет за пятьдесят. У него не хватало как минимум четырех зубов, костистое худое лицо обрамляли сальные каштановые волосы. Он попытался взять протянутую мною пятерку — я не отпустила, заставив его поднять на меня глаза.

— Вот что, — сказала я. — Я — коп, но сюда я пришла развлекаться. Так что на самом деле я не хочу проверять, честно ли тут у вас идет игра. Я к чему: может, пройдетесь туда и посмотрите, как и что, пока мы не начали?

И глазами я показала ему, что именно сделаю, если он попытается меня надуть. Он отпустил бумажку так поспешно, будто она намазана ядом. Повернувшись к нам спиной, он что-то сделал со средним столом — я видела, как его руки ходили между столом и мини-фартуком, повязанным вокруг костлявых бедер. Потом обернулся и посмотрел на Коула:

— Готовы?

Коул ухмыльнулся:

— Всегда готов.

Три броска — и мы с моим медведем в руках зашагали опять к поселку трейлеров. Пришлось только остановить пару человек и объяснить, что малыш, у которого родители акробаты, оставил у нас этого зверя накануне вечером. Первый не говорил по-английски, второй показал нам прямо на трейлер Сяо.

Нам открыл Шао. Он был одет в белую футболку и черные шаровары, завязанные на талии. То и дело он проводил руками по растрепанным волосам, глаза у него были красные и припухшие.

О Господи, Жэ его бросила!

Но она вышла из соседней двери, положила руку ему на плечо, и он мгновенно успокоился. Ух ты! Я даже сама не понимала, как мне хочется, чтобы их семья не распалась. Из-за того симпатичного типчика, что сейчас в глубине трейлера сидел на высоком стуле и колотил пластиковой ложкой по тарелке — будущий ударник группы «Сокрушители хлопьев».

Я протянула медведя:

— Ваш ребенок оставил это у нас вчера вечером, и мы решили вернуть — а вдруг он без него не заснет?

Я улыбнулась, надеясь, что до них дойдет. Дошло. Немедленно.

Шао низко поклонился:

— Спасибо, спасибо. Зайдите пожалуйста.

Я глянула на Коула:

— На минуту можем зайти?

Убранство трейлера Шао и Жэ я бы описала, как «младенец в доме». В вымытом и вытертом помещении все усыпано шарами, погремушками, куклами «Улицы Сезам» и зубными кольцами. Жэ бросилась прибирать, а Шао усадил нас на ржавого цвета полуторное кресло, которое под нашей тяжестью просело почти до пола.

— Только что я говорила с вашим братом, — сказала я.

На лице Шао проступили морщины. Он опустился на соседний стул.

— Мой брат больше нет.

Ага.

— Что вы имеете в виду?

Он поставил локти на колени, опустил лоб в ладони. Какое-то время он так и сидел, потом провел рукой по непослушным волосам и поднял глаза.

— Он был хорошо, когда сходил из самолет. Он был он, да?

Я кивнула так, будто вообще могла бы его узнать.

— Мы поздоровались. Обнимались. Он надо было заходить туалет. Я его ждал. А когда он выходил…

Шао покачал головой.

Монстра в кабинке никто не ожидает — а это из его любимых мест. Он таится в кабинке, где написано «НЕ РАБОТАЕТ», ждет, пока ты окажешься со спущенными штанами и не будет других посетителей.

— Вы видели, чтобы кто-нибудь вошел сразу после или вышел оттуда? Кто-нибудь, ну, необычного вида?

Шао мотнул головой.

— Я понимаю, вас отвлекло поведение By и ваши подозрения, но вернитесь мысленно к тому моменты. Вы стоите — где? Возле двери мужского туалета?

Он кивнул:

— Прислонился к стене. Сумки By возле ног.

— Так, погодите, пара шагов назад. Ву ставит сумки. Что он дальше делает перед тем, как войти в туалет?

Шао крепко зажмурился.

— Он щипает мои щеки. Говорит, я еще такой смешной, как зайчик. Я хотел ему голову в замок, как в детстве, когда боролись. Он повернулся открыть дверь и старик оттуда совсем рядом.

Я подалась вперед:

— Старик? Опишите старика.

— Белые волосы вот так. — Шао показал на свои, приподнял и опустил. — Глаза… — Он встал, вышел в кухню, принес сковородку и показал на серебристую внешнюю поверхность. — Такой цвет и еще синее немного. И еще покрытый волосами. — Шао быстрыми круговыми движениями очертил свое лицо. — Всюду-всюду. И в ухе кольцо блестел.

Я поставила бы годовое жалованье на то, что Сяо By встретился со сборщиком Десмондом Йелем.

Шао сел на стул и продолжил свою речь:

— Когда By выходил из туалета, у него в глазах было новое. — Он покачал головой. — Не умею сказать. И — чувство. — Он несколько раз дотронулся пальцами до груди, что-то сказал по-китайски и обратился к Жэ, ища помощи.

Лай что-то лепетал и булькал, будто хотел сказать что-то важное, но Жэ, внося сына в комнату, не отрывала глаз от мужа.

— Кажется, это слово — «зло», — сказала она шепотом.

Впервые я видела, как младенец Лай не хочет играть. Он будто чувствовал, что в мире что-то стало не так, и притом очень близко. Хотя Жэ посадила его в круг завлекательных игрушек, он прямо через них пополз к отцу, и тот тут же взял его на руки. И оба были счастливы, когда один свернулся на руках у другого.

Мне ничего не приходило в голову, чем можно было бы утешить эту чудесную семью. Ладно, сделаю, зачем пришла, и вон отсюда к чертям. Чем быстрее я уйду, тем быстрее они оправятся.

— By сказал, что у вас есть для меня квитанция.

Шао кивнул, полез в бумажник и протянул мне бумажку.

— Что вы будете делать? — спросил он.

— Извини, Шао, этого я сказать не могу.

Он снова кивнул, украдкой стерев слезу, и убрал бумажник в карман.

— Мой брат хуже чем мертвый, — сказал он, вдруг яростно поглядев мне в глаза, и акцент его сделался сильнее. — Он пойманный. Не будет свободный, пока живой. Ты его кончал, его душа поднимался и семья может почитать его как надо. — Он встал, держа одной рукой Лая. Жэ обеими ладонями обвила другую руку. — Пожалуйста, понимайте, — сказал он серьезно. — Китайские люди очень почитать все свои предки. Очень старая традиция. By надо быть так, чтобы почитать!

То, что он не смог вложить в слова, было написано у него на лице. Это было для него так же важно, как дышать.

Вдруг у меня пропал голос — просто закрылось горло оттого, что этот человек вынужден просить кого-то убить своего брата, чтобы освободить его душу. Но Шао прочел ответ в моих глазах и сурово кивнул.

— Нам пора, — тихо сказал Коул, взял меня за руку, поднял из кресла и вывел из дома Сяо.

Он нашел нам такси, привез меня к химчистке, даже оплатил счет. И все это — не говоря ни слова. Только когда мы уже возвращались на площадку фестиваля, он спросил:

44
{"b":"261632","o":1}