Это случилось так быстро, что я даже не успела отреагировать. Только что Вайль смотрел на меня сердито, лишившись речи от досады, а я чувствовала себя на вершине собственной праведности. А в следующий миг его губы прижались к моим. Это не сошло бы за настоящий поцелуй: моментальное прикосновение, и тут же они отодвинулись. Но от самого этого движения я ахнула.

— Это тебя научит не доводить вампира до крайности.

Хрипота в его голосе резко контрастировала со строгостью взгляда. И слова, сопровождавшие этот взгляд, отбросили меня назад, к нашему четвертому совместному заданию.

Нам тогда поручили ликвидировать вампира по имени Леонард Поттс, который составил себе состояньице, переправляя в Штаты своих соплеменников. Для других легальная иммиграция настолько затруднена, что контрабанда таких созданий — весьма процветающая отрасль. Тем не менее это не то преступление, за которое убивают — если по приземлении ты не снабжаешь своих клиентов закуской в виде ни в чем не повинных граждан. Честно говоря, это так и осталось бы местным вопросом, если бы Поттс ограничивался бездомными да отбившимися от стада туристами. Но он подцепил дочку члена кабинета министров и сам себе выписал билет в Смоуксвиль в один конец.

Когда мы готовились к встрече с Поттсом в «Коннектикут колониаль», Вайль меня предупредил, чтобы не выделывалась.

— Я не понимаю, зачем тебе каждый раз злить наших клиентов перед тем, как мы их ликвидируем, но в данном случае я буду благодарен за проявленное самообладание. Поттс — известный трус, и наверняка его будет очень легко уложить, если ты не постараешься привести его в ярость.

И я пошла на дело, полная благих намерений. Но увидев, как он кайфует в кресле и смотрит Дэвида Леттермана, а пара его клиентов присосалась, хлюпая, к девушке, как к малиновому коктейлю, я вызверилась.

— Он мой! — заревела я, оставив Вайля разбираться с голодными вампирами, а сама устремилась к Поттсу. Он начал выбираться из кресла — первый из виденных мной вампов, который испугался при виде меня.

— Ты чего это такое делаешь, а? — спросила я, подходя ближе и толкая его обратно в кресло. — Беззащитных женщин обижаешь?

И я снова его толкнула. Он свалился на спину, задрав ноги, опрокинулся вместе с креслом. А когда поднялся, был очень зол, но мне было плевать. У меня за спиной шла драка, и Вайль, кажется, побеждал, но на это мне тоже было плевать.

— Кто вы такие? — возмущенно спросил Почте. — И что вы делаете в моем доме?

— Да мы просто пара бродяг, у которых руки чешутся. Вот смотри, — показала я ему руки, — без всякого оружия. Давай, иди сюда, большой храбрый вампир, покажи, чего ты стоишь.

Он перепрыгнул через кресло, и я на секунду пожалела, что у меня нет такой силы, как у вампира, чтобы встретить его впрямую. Стереть эту самодовольную ухмылку с наглой рожи.

Я уклонилась в последнюю секунду, не совсем успев уйти от правого кулака, который отбросил меня к стене. Но и я тоже попала — от удара ногой в плечо у него повисла рука.

— Жасмин! — заорал Вайль. — Тут тебе не бокс, пали его!

До меня доносились стоны оставленной на полу девушки. Тело у нее было все в укусах, будто его рвали собаки. Ей ни за что не выжить после такого, и мало будет убить этого сукина сына, по чьей вине она так страдает. Нет, пусть еще помучается. Пусть почувствует хоть отчасти ее боль.

Я бросилась на него, обрушив все удары из своего арсенала. Ногой с разворота, чтобы хрустнули кости. Прямой кулаком, от которого можно потерять сознание, а может, и умереть. Я так мало внимания уделяла защите, что любой другой вампир разорвал бы меня в клочки, но этот после первых секунд больше всего на свете не хотел иметь со мной дела. Этот трус закрыл руками лицо и пятился, пятился и орал:

— Вон из моего дома, ведьма!

Штука в том, что, когда я загнала его в угол и бежать ему было некуда, он вспомнил, что я всего лишь человек.

— Жасмин! — рявкнул Вайль, и я услышала, но было поздно. Поттс ушел от моего выпада так легко, будто я и не шевелилась, схватил меня за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза, и начал говорить.

Я чувствовала мощь его слов, я знала, что его особый Дар — проникать в чужой разум и вытаскивать оттуда глубочайшие, самые темные тайны, — и все равно я верила каждому его слову.

— Благословение правительства ничего не меняет, Жас. Ты все равно всего лишь убийца, и никогда не смоется кровь с твоих рук. Потому что даже если ты сможешь оправдать негодяев, тебе никогда не снять с себя ответственность за свою команду хельсингеров, за твою золовку, за твоего жениха. Их гибель оставила шрамы на твоей душе, и ты будешь платить за это, платить и платить, и не расплатишься до конца времен.

Я уронила руки, я стояла беспомощная перед ним, как все его жертвы, и меня пробирало холодом до мозга костей… нет, не то. Это Вайль послал в меня через все помещение волну своей холодной мощи, надеясь, наверное, что она мне прочистит разум. И получилось.

Я взметнула правую руку; шприц со святой водой из рукава скользнул в ладонь. Мгновение спустя я вонзила иглу в брюхо Поттсу, и он умер, извиваясь от боли. Огромные волдыри вздувались у него под кожей и лопались, пуская пар, пока наконец он не взорвался сам, будто гранату проглотил.

Вайль наконец расправился с последним вампиром и подошел ко мне. Я свалилась в кресло, мрачно глядя, как умирает дочь члена правительства. Вайль коснулся моей ноги, и я дернулась, будто от шока.

— У тебя кровь идет, — сказал он.

— Ничего.

И вот тогда он посмотрел на меня тем взглядом и сказал те слова, что повторил сейчас, а дальше пошли серией за серией задания, где мне не дозволялось говорить ни слова.

Жас, твое дело — убрать объект, напомнила я себе снова. Не тебе решать, кого и как наказывать. И вот еще: ты на собственном опыте убедилась, что когда ты доводишь вампира до крайности…

Я поглядела на Вайля — он стоял неподвижно, как натурщик, и кожаное пальто раздувалось у него за спиной. От этой смеси мощи, силы и сексуальности слюна начинала течь.

…даром тебе это не сойдет.

— Что ты хочешь знать? — спросил Вайль.

Я облизнула губы. Он напрягся, глаза его запылали зеленым в свете огней фестиваля. Я повернулась к Бородатенькому:

— Слушай, у нас тут скоро будет такой же прием, ищем, кто мог бы взять на себя снабжение. Не подскажешь, как нам связаться с Ларри и его сестрицей?

Мы стояли в конце причала, глядя на яхту, которую Лун, как стало нам известно, купил на прошлой неделе.

— Было бы это кино про Джеймса Бонда, — сказала я, — мы бы сейчас переоделись в очень откровенные костюмы, с трубкой и маской поплыли бы к «Дракону»…

— Потому что именно так назвали бы эту яхту, — вставил Коул.

Я кивнула:

— Мы бы тихо взобрались на борт, не потревожив одинокого спящего часового, прокрались бы в каюту Чень Луна…

— И тут бы нас поймали и скормили акулам, — закончил Бергман.

— А в Техасе акулы есть? — спросила Кассандра.

— Акулы есть всюду, — ответил ей Вайль.

Мы еще полюбовались мигающими огнями яхты.

— Ну, вечеринка без подвозчиков и официантов не начнется, — объявила я, обернувшись, чтобы окинуть критическим взглядом костюмы нашей группы.

Их нам предоставила Йетта Симмс, двоюродная сестра Ларри. Она оказалась пылкой патриоткой и рвалась нам помогать, роя землю копытом от нетерпения. И сказала, что мы лучше справимся с работой, если ее ребята не будут путаться у нас под ногами, а потому всю эту тягомотину обслуживания и снабжения свалила на нас.

— Вы только помните, — сказала она, давая мне собственноручно нарисованную схему бара и столов с подробными указаниями, что куда. — Чень Лун дал нам строжайшие инструкции убраться с яхты до прибытия первого из гостей.

Что почти наверняка означало, что Лун свои дневные часы проводит где-то совсем в другом месте. Вполне разумно: даже плавучий дворец вряд ли послужит хорошей защитой от бушующего пожара. Под землей мы его найдем — если нам в ближайшее время полагается чудо.