— Вы имеете в виду камбуз? — спросил он, надменно фыркнув.

Я не успела осуществить свой блестящий план привязать ему на шею якорь и сбросить за борт, потому что передо мной возникла Кассандра. Сунув этому типу в руки какую-то коробку, она подняла с палубы кулер.

— Если вас не затруднит, — сказала она вежливо.

Он возмущенно вышел в двери, моя команда за ним, я позади. Вайль кашлянул, я обернулась через плечо, и он изобразил три коротких жеста, явно означающие: войди туда, вернись обратно, не облажайся там. Я в ответ сделала не менее ясный жест. К сожалению, он воспринял этот жест буквально, и, боюсь, я оставила его в состоянии нарастающего возбуждения.

Лиловый хмырь ввел нас через двери в кают-компанию экипажа. Позади столов проходила стойка нержавеющей стали, отделяющая столовую от камбуза.

— Какая милая кухня, — похвалила я, и этот дурак поморщился, а Кассандра украдкой улыбнулась. Я открыла холодильник, проверила ящики. — Очень… организованная.

Тупица поставил коробку на стойку.

— Чень Лун внимательно следит за чистотой, — пояснил он строго. — Пожалуйста, проверьте, чтобы после вас все осталось, как было.

— Ну разумеется! Мы здесь только, чтобы служить.

Я отвесила ему поклон — достаточно низкий, чтобы дать ему понять: если ему случится попасть на Средний Запад, девять из десяти фермеров согласятся, что у него в заднице кукурузный початок торчит. Он фыркнул, вскинул голову — жалея, вероятно, что у него нет длинных кудрей: от них жест был бы еще эффектнее. Потом он вышел через сводчатую дверь в противоположном конце камбуза. Заранее изучив план судна, я поняла, что он идет по винтовому трапу на главную палубу.

Мы быстро выгрузили товары. Пусть вампам не нужны для выживания изысканно разложенные ассорти из креветок, крекерчики, украшенные зеленью, и галлоны «Маргарит», но удовольствие от них вампиры получат. Тем или иным способом.

Когда мы закончили, камбуз напоминал подсобку передачи «Сеть ресторанов». Я бы не удивилась, если бы вдруг из чулана вылез болезненно тощий телевизионный повар и принялся излагать рецепты шашлычков.

— Жрать хочу, — заявил Коул, набрав полные горсти квадратных печений. — А на подносе для этих вот места нет, так что…

И он закинул их себе в рот.

— Коул!

Кассандра ударила его по плечу.

— Чего? — Он открыл рот, там была только полупережеванная масса.

— Тебе сколько лет?! — рявкнула я на него и бросила в него креветкой — она застряла в волосах парика. Бергман ее оттуда выудил, обтер и снова положил на блюдо.

— Вот это уже мерзость, — заявила Кассандра.

— Дети! — бухнул голос Вайля в ушах, громко и внезапно, так что мы все виновато поджались. — Я надеюсь, что вы прямо сейчас работаете, а не валяете дурака.

— Охолони, Вайль, — ответила я. — Бергман просто проводит эксперимент: как реагируют вампиры на введение в организм краски для каштановых волос.

— Кстати, Вайль, хотел полюбопытствовать, — сказал вдруг Коул сочным голосом, какой мог бы быть у Винни-Пуха после большого бочонка меда. — Ты когда-нибудь красил волосы? Знаешь, блондинам куда веселее жить.

— Если они не в больнице.

Коул вдруг принял позу, невероятно напомнившую только что ушедшего дурака.

— Что за жалкая ничтожная личность! О Боже!

Следующие три минуты мы давились здоровенными ломтями смеха, стараясь вырвавшиеся замаскировать под кашель. Глаза у нас слезились, а кашляли мы, как завзятые курильщики. Некоторые в минуты напряжения играют в видеоигры. Другие пинают собак, бьют жен, хватаются за сердце. А я смеюсь. Обычно в самый неподходящий момент. Очевидно, этим заразилась и моя команда, но помогло. Похоже, нам именно этого не хватало, чтобы вжиться в назначенные роли.

Проконсультировавшись с картой, оставленной Йеттой, и сообразив, куда девать все принесенное добро, мы взяли коробки с надписью «столовые приборы», бросили на тележку выпивку и несколько коробок с закусками и потащили все это наверх.

Вылезли мы в большое открытое помещение, разделенное на официальную столовую в глубине и зону развлечений с детской площадкой в передней четверти и уголком для бесед, где кто-то поставил два мягких дивана и шесть кресел возле имитации камина. В отделке преобладал блестящий клен с лазурью и немножко слоновой кости. Ну-ну. Изысканно.

Мы направились к открытым стеклянным дверям, выводящим на главную палубу. Коул остановился возле бара самообслуживания прямо за дверями: заправить бар выпивкой и присобачить пару камер. Навес от дождя поднимался над палубой на десять футов, так что туда камеры не поставишь. Перила укрывал золотой шелк, и все, что мы установим там, будет закрыто развевающейся материей и обнаружено утром уборщиком или кем-нибудь, кто случайно заденет задом. А все остальное было переносным. Стулья с прямой спинкой вдоль штирборта, как в зале ожидания. Слева два голых стола, где нужно будет сервировать блюда на выбор, ждали нашего прикосновения.

— Время разведывать, — сказала я почти про себя.

Кассандра кивнула, и пока они с Бергманом разворачивали скатерти, я вернулась на камбуз. Схватив поднос с бутербродами размером с монетку, я снова направилась к сводчатой двери. Но на сей раз пошла не по пандусу, а вниз по коридору. Миновав несколько закрытых дверей, ведущих в кубрики, я достигла конца коридора, где металлические ступени вели на две палубы вверх, в рубку.

Вот это зрелище. Потайной свет в сочетании с кленовой мебелью и самым современным навигационным оборудованием наводил на мысль о круизном судне. Я ожидала найти здесь как минимум скучающего молодого моряка, надзирающего за рядами выключенных приборов, пока капитан развлекается на суше. Но в рубке было гулко и пусто.

— Ха.

Никого из персонала мы не видели на камбузе, и здесь, на их территории, тоже никого. Лун отослал всех на берег?

Ну ладно, если ветер попутный, я не стану отворачиваться и высокомерно сплевывать. Установив камеру, я по другому трапу перешла на гостевую палубу, где расположился длинный коридор, устланный берберским ковром, и открывающие все возможности сияющие сводчатые двери с блестящими золотыми запорами. Тихо постучав в ближайшую, я приоткрыла ее и заглянула. Пусто. Оставив камеру возле иллюминатора, я хотела двинуться дальше по коридору и уже открывала дверь, как вдруг тревожный голос Вайля объявил:

— Жас, кто-то идет.

Черт побери! Я метнулась обратно в каюту, закрыла за собой дверь и быстро огляделась. Кровать у стены с черными простынями и такими же подушками, укрытая красным бархатным покрывалом. Черный прикроватный столик со встроенной лампой. Зеркальный шкаф слева — я заглянула внутрь. Нет места — разве что я найду куда девать блестящие шелковые костюмы и аккуратно выстроенные туфли. Нет, вы посмотрите на эти лодочки! Этот хмырь наверняка гей.

Я полезла за «Скорбью», сообразила, что в стреляющей руке у меня полный поднос закусок, а потом было поздно. Я обернулась к двери как раз, когда она распахнулась и вошел тот дурак.

— Что вы тут делаете? — спросил он возмущенно.

— Нам было сказано принести в эту комнату поднос с сандвичами, — улыбнулась я вежливо, перекладывая поднос в левую руку.

— Я ничего не заказывал! — отрезал он.

— Ну, она нам сказала принести сюда.

Я видела, как он мысленно перебирает список всех женщин, которых я могу иметь в виду. Очевидно, очень короткий, потому что он тут же посмотрел на меня с меньшим раздражением и большим интересом.

— Пенгфей должна знать, что я люблю к брюнеткам салат из курицы.

Он пошел ко мне, и я попятилась, жалея, что так мало пространства для маневра.

— Нет, минутку, — сказала я. Сердце у меня колотилось так, что странно, как бретелька не лопнула. — Поставщики поставляют еду, но сами мы не еда.

Не хотелось мне палить этого чудика. Это бы очень-очень помешало заданию, а я в последний раз и так много напортачила.

Отступать дальше было некуда, я встала на кровать. Дурак продолжал ко мне красться, довольный этой неожиданной охотой и не сомневаясь в ее исходе.