Я никогда не буду очаровательной как моя мать. У меня есть слишком много от отца. Его квадратная челюсть и узкий нос. Низкие брови.

Однако  есть что-то темное и таинственное в моем отражении в окне. Что-то яркое и мощное.

Этого достаточно, чтобы считаться красивой?

Что такого видит Вейн, когда смотрит на меня?

Я отворачиваюсь, заставляю себя ударить кулаком стекло. Я нахожусь в самой большой опасности в моей жизни, и я играю с волосами и задаюсь вопросом, есть ли мальчик, которого я не могу получить... и отказываю себе в том, чтобы хотеть его... думает, что я симпатичная.

Пора взяться за себя... сейчас.

Я собираю волосы в косу, затягивая пряди туже, чем когда-либо. Если бы я только могла перебрать мои чувства так же легко.

Я не могу. Поэтому делаю следующую лучшую вещь.

Я проскальзываю в свой жакет, расчехляю ветрорез и топаю наружу к самой широкой поляне в роще. Ночь все еще тяжела, со звуками несущихся грызунов и щебечущих насекомых, и теплый воздух заставляет мою одежду цепляться за мою кожу. Но мне не важно.

Я сгибаю колени, садясь на корточки в стартовое положение. Два глубоких вздоха приносят мне равновесие. Потом я бросаюсь в свои запомненные упражнения.

Я режу и наношу удар. Падаю и вращаюсь. Резко мчусь в сторону деревьев и отскакиваю прочь. Касаюсь, земли и делаю сальто назад. Тяну мои гибкие мышцы так сильно, как я могу, игнорируя дополнительный вес воды, жгущий мои конечности.

Пот впитывается в мою униформу, и я ловлю ртом воздух. Тем не менее, я сильно бью и толкаю, ломаю листья пальмы, режу стволы, рассекаю воздух с приливом сил и скорости.

Это то, кто я есть.

Борец.

Защитник.

Сильнее, чем Буреносец.

Сильнее, чем Вейн.

Без всяких эмоций.

Я не подчиняюсь страху или жалости, или любви. Я все контролирую.

Напоминание питает мое утомленное тело дополнительным взрывом энергии, и я размахиваю лезвием с удвоенной силой. Мои мысли исчезают. Мой мозг отстраняется, позволяя моим конечностям вспоминать движения самостоятельно. Движение на инстинкте.

Мои мышцы пульсируют, но болью освобождения. Помогая мне прояснить мою цель.

Вейну нужно делать четвертый прорыв.

Я не могу стоять в стороне и ждать, что это произойдет. Я должна вызвать его сама.

Но сейчас?

Мои ноги становятся резиновыми, и я падаю на липкую, покрытую землю. Я тянусь к самому близкому Восточному ветру и тяну его вокруг меня, чтобы помочь охладиться. И когда я слушаю его песню, я понимаю...

Ветер.

Вейн нуждается в максимальном Западном воздействии. Чем больше ветров, обрушиваются на него, тем лучше шанс, что он найдет способ вдохнуть один и позволить ему приспособиться к его сознанию. Услышать его.

Может быть, я не могу позвать Западный ветер  к нему.

Но я могу привести его к Западному ветру.

Сегодня.

Сейчас.

Это сработает. Я должна верить, что это сработает.

А если это не сработает, я сомневаюсь, что что-либо еще сработает.

Я зеваю в десяти зилионный раз, качая головой, когда мои глаза размыто, глядят на бесконечный, пустой участок шоссе. Я нажимаю на кнопку включения кондиционера и направляю на мое лицо, чтобы холодный воздух не давал мне спать.

- Ты знаешь, когда ты сказала, что придешь и заберешь меня чуть раньше, - говорю я Одри, - Я думал, что четыре тридцать... кстати, еще слишком рано.  Но два часа ночи? Ты пытаешься убить меня?

- Мне нужно знать, будет ли это работать. - Она кажется слишком внимательной в это время ночи. Она никогда не устает?

Ее слова ударяют меня.

- Будет ли? Я думал, ты сказала, что это будет работать.

Она мнется на месте.

- Ничто не гарантировано. Но это должно сработать.

Следует целое множество различных тем, а что будет.

- А если нет?

Тишина.

Думаю, что это означает, что нет Плана Б.  Хотя, честно, я удивлен, что она нашла План A.

Мы проезжаем знак, на котором написано "Лос -Анджелес 81 миля".

Я стону.

- Напомни мне, почему мы не летим туда?

- Я не уверена, что у меня хватит энергии, чтобы доставить нас туда и обратно.

Изменение в ее голосе заставляет меня повернуться к ней. Она возится с концами ее косы. Она делает так всегда, когда она что-то скрывает от меня.

Меня так и подмывает спросить ее об этом, но у меня есть и другие вопросы, о которых стоит спросить. Как мне кажется, этот поездка полтора часа непрерывного "Спроси Одра" времени, и я получу ответы на некоторые вопросы.

- Таким образом, - говорю я, пытаясь выяснить, как начать, - предполагается, что это сработает, и у меня будет Западный прорыв или что бы то ни было, куда мы идем для этого?

Она соображает, так как не продумала это заранее. Что раскрывает то, насколько она не уверена.

- Я предполагаю, что свяжусь со своей матерью, таким образом, она сможет послать сообщение Бурям.

- Твоя мать? Твоя мать та, к которой ты ходила несколько ночей назад? Которая отвергла твой запрос о резерве?

- Она помогает настолько, насколько может.

Я фыркаю.

- Если бы это было правдой, у нас бы была вся армия на нашей стороне.

- Она тоже защитник, Вейн. Она связана своей присягой служить, так же, как и я. Личные связи не могут мешать.

Ее голос спокойный. Командный.

Я не куплюсь на то, что ей все равно. Я имею в виду, чувак, я вовсе не связана своими родителями, и я все еще знаю, что они сделают что угодно, чтобы обеспечить мою безопасность. Даже если это означает нарушать закон или присягу или кодекс или что бы то ни было. И это то, как это должно быть.

Поэтому я не могу удержаться от того, чтобы сказать, - Она кажется жесткой.

- Может быть, - бормочет она шепотом. - Тем более, что...

Я знаю, что она имеет в виду, хотя она и не заканчивает фразу.

- Она была лучше до этого?

- Иногда.

Она замолкает, и я понимаю, что это все, что она скажет. Но затем она добавляет, - Раньше она любила смотреть, как я заставляю птиц танцевать.

- Танцевать? - я не могу избавиться от картинки, как кучка голубей дергают шеями под ритм.

- Если я соединяюсь с птицей, я могу приказать, чтобы она порхала и вращалась и просматривала небо. Моя мать раньше лежала рядом со мной на траве, и мы наблюдали, как они несутся сквозь облака. Она сказала, что это был один из способов, которым я напомнила ей о себе.

Голос ее звучит теплее, светлее от воспоминания.

- Так, что делает твоя мать как защитник... кроме того как отвергает дочь в трудное для нее время?

Одри игнорирует мой укол.

- Она продолжает смотреть за ветрами. Она может чувствовать такие вещи в порывах ветра... следы, предупреждения и секреты... и она использует птиц, чтобы передать эту информацию Силам Бури, чтобы они знали о возможных опасностях. Сейчас она использует свой дар, чтобы удерживать Буреносцов так долго, как она может и посылает предупреждения, когда они приближаются. Я жду вестей от нее в любой день.

В любой день.

Я знаю, что идет быстрый обратный отсчет, но у меня бегут мурашки, когда я слышу, как мало нам осталось.

- Так какое имя у моей мамы? - спрашиваю я частично, чтобы переключиться на что-то другое, но в основном, потому что хочу знать реально ли имя, которое я слышал во сне.

- Арелла.

- Арелла. - Это объясняет, почему она единственная, кто сказал моему отцу, что мы должны были двигаться снова. Она, должно быть, рано поймала след Буреносца.

Это также означает, что Одри мне солгала, когда сказала, мои воспоминания ушли навсегда. Я так и понял. Но теперь я знаю точно.

Я должен знать почему.

Пока ни один из фрагментов, которые вернулись, не дали мне ключ к разгадке. И я едва начал погружаться в сон сегодня вечером, когда Одри стянула с меня одеяло и вытащила меня из постели. Что, кстати, было очень сексуально. Она может...