– Джинсы, – сказал Торин. – Избавься от них. От трусиков тоже.

Она сняла и то и другое и отбросила материал.

Такие длинные ноги, между которых находился новый центр его вселенной. Розовый… влажный. Его сердце чуть не остановилось.

Он отошел во второй раз… несомненно самая трудная задача в его жизни.

– Торин?

Он думал об этом. Много. Решил, что нашел способ притворить в жизнь все, о чем желал… все, о чем она желала. Он нашел хлопковые брюки и пару печаток и дал их ей. Ее трепет усилился, когда она надела их.

Когда она посмотрела, в ее глазах практически бушевало пламя, Торин расстегнул ширинку и слегла ослабил давление на возбужденный член, но не снял ни одного предмета одежды. И не собирался.

Он надел презерватив, прежде чем забраться на матрас. Кили втянула воздух. С намеренной медлительностью он двинулся к ней. Затем, наконец, расположился между ее ног и обхватил пальцами ее лодыжки, великолепный жар ее кожи прожигал ткань между ними. Она застонала, когда Торин провел пальцами по изгибу ее стоп, затем выше, выше… и остановился, когда достиг коленей.

– Тебе нравится ощущать мои руки на себе? – спросил он.

– Больше чем что-либо, – выдохнула она.

Он продолжил скользить вверх… вверх… и затем достиг ее сердцевины. Торин наклонился вперед, положил край куртки между ее ног и прижался своим языком, ее тело полностью защищено от него. Даже от его слюны. Он облизал скрытый, но податливый клитор. Кили извивалась, выгибала бедра, требуя большего от него, и он стал двигать языком жестче и сильнее.

– Торин! – Она со стоном уперлась ногами в матрас и протянула руку в перчатке, чтобы зарыться в волосы Торина. – Ощущения потрясающие.

Мужчины часто тратили жизнь на поиски такой женщины как она. Но Кили принадлежит ему. Только ему. Тому, у кого нет опыта. Тому, кто может нанести ей непоправимый вред. И все же, казалось, она не могла насытиться им.

– Как бы я хотел, чтобы твой мед пролился мне в горло. – Он продолжал работать языком, смачивая стойкий материал, также, как и она увлажняла его. Незадолго до этого, он представил, что может действительно вкусить ее. Такая сладкая, такая чертовски великолепная.

Кили двигалась в унисон с ним, и его зубы вступили в игру, покусывая ее… затем посасывая покусывая… потом опять… а она стала извиваться и выгибаться под ним быстрее, и вскоре выкрикивала его имя хриплым голосом, когда незамедлительно и тяжело кончала.

Но Торин еще не закончил с ней.

Двигаясь вверх, он через куртку лизнул ее пупок. Поскольку никогда не уделял внимания этой области. В своих фантазиях, Торин ласкал грудь и клитор… что считал хорошим началом… больше ни о чем даже не вспоминая. Но каждый дюйм этой женщины ему дорог. Пиршество.

– Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала? – спросила она и ахнула, когда Торин прикусил сосок. – Пожалуйста, позволь мне…

– Я просто хочу, чтобы ты получала удовольствие. Раньше у меня такого не было, и хочу отдать тебе все, абсолютно.

Он сжал ее груди, ее мягкие, пышные груди, затем припал к одному из сосков и всосал его, потом сделал тоже самое с другим.

Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще… не то чтобы он прислушивался к чему-то еще кроме "Да, Торин, все что пожелаешь, Торин", но вместо слов с ее губ сорвался стон капитуляции, когда ее удовольствие приблизилось к крайней степени возбуждения.

Он жестко всосал, и ее стон превратился в хрип. Кили обхватила его за шею, удерживая на месте. Ее колени скользили вверх и вниз по бокам Торина, пока его рука в перчатке опускалась вниз, вдоль живота, проникая в штаны… Она замерла, хотя ее хватка стала еще сильнее. Он словно балансировал на краю утеса, когда прижался пальцами к ее влажному теплу.

Она дрожала под ним. Кили застонала, а затем потребовала больше и жестче. Торин сделал круговое движение… затем вверх и вниз… вновь круговое движение… пока она не начала задыхаться, бессвязно бормотать, а ее ноги не раздвинулись шире.

– Заполни меня, – умоляла она. – Пожалуйста, заполни меня.

Не в силах сопротивляться, он погрузил в нее один палец. Стенки ее влагалища сжались вокруг него, так восхитительно туго, Торину пришлось прикусить язык, чтобы не дать себе кончить прямо сейчас. Он оперся лбом в ее грудь, его мышцы напряглись из-за охватившего опьяняющего желания, вены расширились от нового прилива крови, распространяя раскаленное удовольствие по всему телу. Пот стекал по вискам, между лопаток.

– Так хорошо, Торин. Это замечательно. Это сводит меня… с ума… не уверена, что я… выживу. Кто знал… это как… я умираю? Что ты… делаешь со мной?

Даю тебе всего себя. Он погрузил в нее еще один палец, двигал ими внутрь и наружу, сначала медленно, затем быстрее… и жестче… словно также отчаянно хотел войти в нее. Еще рано.

– Сможешь принять еще один, принцесса?

Но не стал дожидаться ее ответа, а просто погрузил третий палец.

Кили горела от осознания и необходимости. Торин поставил ее выше всех остальных, выше всего, и сейчас ее тело болело от его неистового внимания, ее кожу покалывало под одеждой, а конечности дрожали. Великолепно.

Он великолепен.

Ей нужно завершить дела, не следовало подталкивать его к этому шагу. И, возможно, она пожалеет об этом… завтра. С Торином, распластанным над ней, прижимающим своим весом, и запахом, окутывающим ее, она полностью погрузилась в удовольствие. Оно пронизывало кости, затмевало разум, щекотало каждую клеточку. Кили переполняли неприличные ощущения.

А Торин был…

О, да! Он двигал пальцами внутрь и наружу, поднимая ее к новым высотам, поскольку Торин единственный доставлял ей удовольствие. И ей нужно удостовериться, что он получит тоже самое. Нет, намного больше. Он был новичок в этом деле, и должно быть…

Его пальцы коснулись местечка внутри нее, заставляя Кили закричать и молить о большем, лишая её здравомыслия. Она достигла точки невозврата.

Как опытный воин, он в полной мере воспользовался брешью в ее броне, терся и терся… так хорошо… и терся…

Она потянулась, желая обхватить рукой его член. Но Торин одной рукой завел ее руки над головой, а второй продолжил изысканную пытку, постоянно двигаясь внутрь и наружу, внутрь и наружу.

– Торин.

– Ты такая влажная, принцесса.

– Да, – задыхалась она. – И я хочу тебя. Хочу всего. Дай это мне. Прошло столько времени, и я никогда и никого не жаждала так, как тебя.

Торин освободил пальцы из горячего захвата великолепной влажности Кили, чтобы схватить ее за подбородок и заставить посмотреть на него. Крик разочарования стал музыкой для его ушей. Её глаза заволокло поволокой, но они ярко пылали, а на щеках заиграл румянец. Она никогда не выглядела более милой.

Вскоре она по-настоящему станет принадлежать ему.

– Я не откажусь от тебя, – сказал Торин. – Это никогда не изменится.

Ее ресницы затрепетали, закрываясь, когда ее тело выгнулось, чтобы прижаться грудью к нему. Твердые, соблазнительные соски создавали пьянящие трение.

– Пожалуйста. Пожалуйста. Торин, это больно.

– Не хочу причинять тебе боль.

Дрожь прокатилась по его телу, выбивая из колеи. Кили была его первой возлюбленной… и последней. Он никого и никогда не будет хотеть так, как ее.

Другой мужчина, возможно, запаниковал бы, думая об единственной, но Торин обрадовался. Он никогда бы не согласился на бледную замену, в памяти или в жизни.

– Готова для меня, принцесса? – Он убедился, что латекс на месте, посмотрев на твердый как сталь член в расстёгнутой ширинке. Кровь Торина вскипела, а сердце пустилось вскачь, когда он прохрипел: – Схватись за спинку кровати.

Когда она послушалась, он разорвал ее штаны между ног и устроился между ними. Торин разместился у входа в лоно, только головкой соприкасаясь с ее влагалищем, и, черт возьми, он уже мог почувствовать, какая она теплая и тугая, ему пришлось прикусить язык, чтобы мгновенно не кончить.