Нет необходимости рисковать.

С одним покончено. Трое на подходе.

Она перемещалась через весь дом, найдя в ванной трех оставшихся бестий, орудующих вместе. Двое мужского пола были столь высокими и широкими, словно живые горы. Один был лысым, но из его черепа просачивались тени. Эти тени были непроглядными, черными и вонючими. У другого были скорее лезвия, чем волосы. Короткие, но острые, они торчали из его кожи, и на каждом блестела кровь.

Один из друзей Торина тихо и неподвижно лежал на полу. Аэрон, весь в татуировках.

Кили не станет изучать его слишком тщательно. Не сейчас. Ее эмоции…

Стены крепости стало трясти снова и снова.

Спокойно. Стоять.

Торин стоял перед своим другом, сражаясь мечом с женщиной с клювом. Кили на мгновение замерла, плененная зрелищем. Что за навязчиво ужасную картину они представляли собой. Обладающая клювом злодейка, чьи движения были текучими, словно вода, и ангелоподобный герой, каждое движение которого было методично и взвешено.

Существо женского пола переместилось ему за спину, но он этого ожидал и развернулся, встретив ее острием своего меча. Прежде чем он успел нанести смертельный удар, она исчезла, появившись у него слева. Кили переместилась к ней, намереваясь незаметно атаковать, как тут еще один из друзей Торина, скользя на коленях, пересек комнату, сбив с ног и Неназываемую и Кили.

– Извините, извините, – протараторил он.

– Не стоит беспокоиться, – ответила Кили.

Торин занес свой меч, чтобы ударить Лицо С Клювом, лишь приостановившись, когда увидел Кили.

Пауза дорого ему обошлась. Лицо С Клювом ухватилась за этот шанс и пнула его в живот. Торин отлетел назад, в другую комнату, пробив при этом стену.

Стены задрожали сильнее.

Кили переместила меч Торина себе в руку, а затем начала перемещаться, перемещаться и перемещаться с одного места на другое, так, чтобы Неназываемая никак не смогла блокировать ее. И когда, наконец, существо стало просто метаться по кругу, ударяя воздух, Кили появилась, прошелестела и ударила мечом по шее существа, после чего рванула клинок вниз… вниз… пока это не разделило живот и таз Лица с Клювом надвое, и меч не вышел из ее тела между ног. Кровь брызнула во все стороны, а Неназываемая завыла в агонии и упала.

Кили усмехнулась.

– Приятно? Мне – да.

Бесноватый воин, который сбил Кили, был достаточно близко к павшей Неназываемой, чтобы отсечь ей голову.

С двоими покончено. Двое на подходе.

Торин вернулся и оглядел Кили.

– Ты в порядке?

– Более чем.

– Гидеон в опасности, – позвал кто-то снизу.

Кили переместилась туда, и у нее не вызвало проблем догадаться, кто из них Гидеон. Воин с синими волосами находился на середине лестницы и лежал на спине. Неназываемый с тенями, просачивающимися из головы, поднял руку, выпустил когти и приготовился.

– Нет! – она переместила Гидеона в другую сторону крепости, в то же время ухмыляющийся Неназываемый переместился к ней, махнув своей рукой вниз… и вниз… как он и планировал.

Его когти с кислотой на концах распороли ее яремную вену, оборвав не успевший сформироваться крик агонии. Отрицающий крик Торина прозвучал в ее ушах, когда она ударилась об пол.

Никогда не жгло… настолько… сильно. Мысли, они разваливаются.

Хоть ее зрение и заволакивало черными пятнами, Кили стала свидетелем того, как Торин подошел к хохочущему Неназываемому, и сразу потеряла их из виду, когда тени, идущие из головы Неназываемого обвились вокруг них. Нет. Нет! Но тени истончились так же быстро, как перед этим увеличились, открыв взору Торина с бьющимся сердцем в руках.

Когда Неназываемый повалился на колени, задыхаясь от боли, его сердце Торин засунул ему в рот. Ее воин занес меч и ударил. Голова существа ударилась об пол и откатилась в сторону. Остальная его часть упала вперед и покатилась по лестнице.

– Принцесса, – Торин присел рядом с ней. Он обхватил руками ее лицо и со свистом вздохнул, – Прости, прости. На твоем лице осталась кровь.

Не беспокойся об этом, попыталась она сказать, изо всех сил стараясь пошевелить губами. Чернота поглотила то, что она еще могла разглядеть. Повсюду вокруг слышались звуки битвы. Брюзжание. Металл, разрубающий кости. Треск. Проклятия. Еще удары. Что-то мягкое снова погладило ее по лицу.

– Останься со мной, – мужественный аромат Торина охватил ее, – Аэрон жив. Все выжили. От тебя я ожидаю того же. Ты слышишь меня?

Кровь булькала в уголках ее рта. Отлично! Насколько отталкивающе это было?

– Установи со мной связь, – продолжал он, – Сделай это. Возьми мою силу. Все, что тебе нужно.

Шуршание одежды.

Он хочет, чтобы я установила связь?

Весело…

Должно быть Торин сорвал с себя рубашку, потому что следующее, что она почувствовала, как он прижал мягкий хлопок к ране на ее шее.

– Тебе не остается ничего лучшего. И ты это сделаешь. Я был здесь. Мое горло было разрезано, и я выжил. Ты тоже выживешь. Ты сильнее всех, кого я знаю. Ты исцелишься. Принцесса, это приказ.

Торин наблюдал за Кили, которая лежала в его кровати. Спокойна, столь неподвижна. Он сотни лет спал в этой комнате, мечтал о дне, когда рядом с ним будет отдыхать женщина. Но это было предельно далеко от его мечтаний – кошмар.

Простыни пропитались ее кровью. Его маленькая Фея Драже умирала.

– Нет. Нет! Я отказываюсь тебя терять. Слышишь меня? – кричал Торин на бессознательную Кили.

Она касалась его снова и снова, готовая к последствиям… Кили не должна так умереть.

Она никогда не умрёт.

Я отчаянно нуждаюсь в ней.

В день, когда Торин переместился с Мари в тюрьму, Даника принесла ему портрет. В роли Всевидящего Ока она часто заглядывает в будущее и никогда прежде не ошибалась.

На картине он сидел в кожаном кресле: в одной руке держал стакан с какой-то жидкостью, в другой – сигару. Его окружали люди, которые наслаждались жизнью. Его близкие.

Улыбка на лице говорила о том, что он счастлив, никаких признаков беспокойства или неудовлетворенных желаний.

Если это его будущее, то Кили должна выжить. Это же так логично.

Он надавил на ее раны… и они перестали кровоточить. Но Торин заметил, что ее грудь замерла, больше не поднималась и не опускалась.

Кили перестала дышать.

Он делал ей непрямой массаж сердца, прошла одна минута, две… три… Рана на шее вновь открылась. Кровь, в которой так нуждалась Кили, стала вытекать.

Он закричал:

– Давай же, Кили! Исцеляйся!

Наступившая тишина убивала Торина.

– Пожалуйста! Ты понимаешь почему так важна для меня?

И вновь тишина.

Но… она не могла знать. Он никогда не говорил ей.

С ревом, возникшим где-то в глубине души, Торин пробил дыру в стене, с радостью ощущая боль в суставах. Он не должен был позволять Кили оставаться здесь. Нужно было найти в себе силы уйти во второй раз. Насовсем.

Торин поплатится за эту слабость. Кили поплатилась за это. Только не так, как он предполагал.

– Кили! Ты слышишь меня? – Он опрокинул комод, разбросав ящики по полу. Затем бросился к тумбочке и разнес ее в щепки. – Ты в моей постели. Говорила, что я могу командовать тобой там. Я сказал тебе что делать, так приступай!

Но она оставалась неподвижна.

От каждого вдоха грудь жгло огнем, он сорвал светильник со стены и бросил через всю комнату, добавляя в коллекцию дыр еще одну.

Торин заботился об этой женщине. Чертовски сильно заботился. Когда увидел ее такой беспомощной из-за раны, от которой не смог защитить Кили, хоть и не сам ее нанес… что-то умерло внутри него. Возможно, последние остатки человечности.

Он упал на колени. Ощущал себя отчаявшимся животным, которое морили голодом. Абсолютно диким. Безутешным.

– Успокойся, – сказал Люциус, появляясь позади него.

Успокоиться?

– Почему бы тебе не закрыть свой чертов…

Дверь открылась прежде, чем Торин успел закончить оскорблять друга, и Даника ворвалась внутрь, неся кувшин с… грязью?