– Конечно, не возникнет. Я же – Красная Королева.

– Да. Да. Супер-сила. Ты будешь вести себя лучше всех на свете.

– А разве я не всегда себя так веду?

– Я серьезно, Кис.

– Да, ты серьезно оскорбил меня, и, возможно, ты хочешь передумать.

– Не причиняй вреда моим друзьям.

– Клянусь, я бы и не захотела.

– Я знаю, но…

– Не заканчивай это предложение, – отрезала она, – Я могу посчитать, что твои задания не стоят моего драгоценного времени.

Пауза. Он уже и сам себя прервал.

– Извини.

– У тебя не извиняющийся тон.

Он вздохнул, и гнев, казалось, ушел.

– Извини. Действительно извини.

Слишком легко. Было бы лучше, если бы он поспорил с ней об этом. По крайней мере, немного. Потому что этими тремя словами, он просто дал ей понять, что ее способности были тем, чего он больше всего от нее хотел, а возможно, и единственная причина, по которой он терпел ее.

Завоевать его сердце? Был ли у нее этот шанс на самом деле?

– Только… не важно насколько все ухудшится, – сказал он, – пожалуйста, не разрушай мой дом.

Он хоть чуть-чуть верил ей? Земля затряслась.

– Ты хочешь, чтобы я ушла?

– Нет, – он развернулся к ней, в глазах блестела угроза, – Принцесса, я пытаюсь предостеречь тебя от войны с моими друзьями. Вот и все.

Нет, он просто пытался избавить себя от выбора на чью сторону встать.

Как сделала и я?

Вряд ли то же самое!

– Мне казалось, ты сказал, что они сойдут с ума ради меня.

Он провел рукой по своим волосам.

– Они должны будут. Но…

Но. Всегда но.

– Забудь Повелителей. Я хочу от тебя больше, чем защита. – Когда-то она приветствовала его готовность быть ее защитником, даже рассматривала это, как знак его любви. А сейчас? Она видела это тем, чем оно могло быть на самом деле. Способ защитить свои инвестиции.

Он смягчился, но незначительно.

– Поверь. Я знаю. Ты ясно дала это понять.

О нет, он не произнес это.

– Ты только что сделал мне выговор за то, что ты сам тайно желал, и тебе не хватило смелости попросить об этом? Если так, то я тебя выпотрошу.

Его плечи поникли в знак поражения.

– Это был не выговор. Это причина, по которой мне было так трудно все эти чертовы четыре дня.

О.

О!

О? Серьезно? Это все, что у меня есть?

– Вопреки тому, что ты можешь подумать, – продолжил он, угрожающий тон вернулся, – я совсем не наслаждался, вынуждая тебя заболеть, проверяя дотянешь ли ты до конца.

– А ты думаешь я наслаждалась, сгорая в лихорадке, выхаркивая свои легкие и выворачиваясь наизнанку, выблевывать внутренности? – ее гнев вернулся также быстро, взвинтившись на более высокий уровень. Земля опять затряслась. Спокойствие. Осторожно. Вокруг невинные. – В отличие от тебя, я считаю, что возможность быть с тобой того стоит.

– Нет, ты считаешь, что твое удовольствие гораздо важнее, чем мое чувство вины.

Суровые, неприятные слова.

Но еще и справедливые. Потому что они были правдой. Прежде она никогда не думала в таком контексте – ее желания против его переживаний. Но, может быть, теперь следует.

Она попыталась убедить себя: по крайней мере он заботится о моем благополучии. Но это был не такой уж утешительный приз.

– Прекрасно, – сказала она, – Ты не можешь справиться с этим. Я приняла к сведению. Наша сделка расторгнута.

– А вот сейчас придержи коней, – рявкнул он.

– Я все равно помогу тебе, – она почти выплюнула эти слова, и его облегчение было ощутимым. Заботится о ее благополучии? Я вас умоляю. Правда внезапно стала совершенно очевидной. Для него она была – и была всегда – рабочей лошадкой. И ничем больше. – Ты будешь должен мне кое-что. Не сексуального характера. Я озвучу это позже.

Его дыхание сделалось частым и поверхностным.

– Хорошо, – бросил он.

– Хорошо, – бросила она в ответ, – А теперь, иди, звони своему другу, пока я не забыла, что мы партнеры и не вышла из себя.

– Мы бы этого не хотели, так ведь? – Насмешка в его голосе, – Принцесса получит то, что хочет, или пострадают все.

Прежде она бы поныла о его спокойствии вопреки ее настроению. Как глупо.

– Знаешь, я изо всех сил сохраняю самообладание. Темперамент – это мое упущение.

– Что я знаю, так это то, что ты используешь свои эмоции в качестве оправдания. Ты можешь контролировать себя, но ты просто решила этого не делать. И как, черт возьми, ты можешь стоять и наказывать меня, как ты его называешь, своим темпераментом, в то время как он достигает опасного уровня?

Глупые мужчины с отличными рассуждениями были неприятны.

– Что ж, а еще я решила не оставаться возле тебя ни секундой дольше. Как тебе это?

И прежде, чем она успеет сделать то, что не сможет исправить, она переместилась в подземный дом, который тайно приобрела после того, как переехала к Гадесу.

Каждая девушка нуждается в убежище. А мне сейчас оно нужно больше, чем когда-либо.

Несмотря на все, Торин сказал, что еще хочет работать с ней, вся эта дискуссия походила на резкий отказ, а Кили их уже пережила слишком много.

Камео выругалась, ударила стену, пнула ночной столик, перевернула комод, разбросала по всей комнате ящики… но, нет, настроение ее так и не улучшилось.

Они с Лазарем спаслись от зомби-аллигаторов – гибридов – или чем они там были – и добрались до двери без серьезных ранений, только чтобы в конечном итоге оказаться в еще худшем измерении. Или реальности. Не важно!

В этом месте покупка и продажа секс-рабов была делом ожидаемым.

Их в два счета окружила армия вооруженных до зубов воинов и вырубила прежде, чем началась драка.

Пока они были без сознания, их разоружили, искупали и одели в самые нелепые одежды… или недостаток таковых… и замкнули здесь… в шикарной спальне с мебелью, настолько великолепной, что она просто не могла быть создана руками человека.

Роскошная и прекрасная, но все равно тюрьма. К сожалению, дверь была непроницаемой, да и окна здесь отсутствовали.

Лазарь возлежал на кровати словно султан, ждущий внимания своей любимой наложницы. Одет он был тоже как султан.

Без рубашки, в черном бархатном халате, который свисал с широких просторов его плеч. В швы его белых, плотно прилегающих, брюк были вшиты диаманты.

Рядом с ним стояла чаша с фруктами. Лазарь закинул в рот виноградину и шелковисто ей улыбнулся.

– Почему ты не можешь просто наслаждаться этой ситуацией, солнышко?

Как же Камео ненавидела, когда он использовал это глупое прозвище. Каждый день, который они проводили вместе, Лазарь становился все более снисходительным.

– Наши похитители собираются выставить нас на аукцион. Разве ты этого не понимаешь?

Он съел очередную виноградину.

– Ты боишься, что никто тебя не захочет? В конце концов, у тебя ведь такой трагический голос.

Вот ему обязательно нужно было заговорить об этом прямо сейчас? Он всегда об этом говорил. Почему? Ей не нужны были напоминания.

– Нас разделят, – заметила Камео.

Абсолютно незаинтересованный, Лазарь вытянул руки над головой. Он казался ленивым. Томным. Сексуальным.

– И?

– И ты мне нужен. Ты мой единственный билет домой. – Лазарь знал, как отыскать дверь между измерениями – Камео нет. Он видел каждого монстра в каждом мире, его глаза открывались в духовном плане, который она просто не способна была воспринять.

И при желании, Лазарь мог пробить себе путь из любой ситуации; Камео не всегда так везло.

Прямо сейчас он был для нее неоценим.

– Вот в чем дело, солнышко. – Лазарь поставил чашу с фруктами на единственную тумбочку, которую Камео не повредила. – Ты мне не нужна. – Мрачный взгляд Лазаря заскользил по всей длине ее тела с расчетливым умыслом. – По крайней мере, пока.

Камео застыла и ответила:

– На что ты намекаешь?

Он выгнул бровь, забавляясь. Всегда забавляясь, черт возьми.