Она была голой… готовой для него.

– Я хотела поприветствовать твое возвращение должным образом, – сказала она, с медленной, почти застенчивой ухмылкой. Свет и тени танцевали на ее коже, как если бы она сошла с картины. – А еще я хотела соблазнить тебя… получилось?

Торин перестал дышать. Уходи. Нет, убегай. Но он уже почувствовал ее аромат… корица с ванилью… и уже приблизился к ней, даже не помня, как преодолел расстояние. И всё же он это сделал и, когда Кили, внезапно, оказалась в пределах досягаемости, упал на колени.

– В этот раз мы будем осторожны, – сказала она. – Мне просто нужен шанс доказать тебе, что есть способ.

– Да. Шанс. – Торин дрожал, когда схватил ее за колени… электрический заряд, даже сквозь перчатки… и заставил Кили раздвинуть их шире…

Он никогда не видел ничего более красивого. Торин провел пальцем по влажному жару, который она предлагала. Хотел все это для себя. Хотел ее.

Должно быть Торин говорил вслух, поскольку Кили выгнулась и сказала:

– Я твоя.

– Я позабочусь о своём. – Сохраню абсолютный контроль.

Торин не знал какое чудо убедило ее так поступить, сделало ее настолько нетерпеливой в желании заполучить его, не смотря на всё, что он с ней сделал, но вечно будет благодарен. Или станет вечно просить прощения.

Время покажет.

Но не уйдет. Не остановится, как раньше. Не снова.

Он перекатывал ее соски между пальцев, потом нежно их ущипнул, жалея, что не может пососать сперва один, потом второй. Торин сопротивлялся желанию… должен сопротивляться… и вновь обратил свое внимание к ее лону. Невозможно держаться в стороне. Он раздвинул ее складки, нашел бугорок, который заставит ее умолять, и нажал.

– Торин, – закричала она. – Да!

Он нажал сильнее. Никогда не заходил так далеко с женщиной, но с Кили хотел пойти еще дальше.

– Войди в меня, – просила она.

Торин на удивление легко и глубоко скользнул в нее пальцем.

– Ты такая влажная для меня.

– Стану еще более влажной, – прохрипела Кили.

Внутрь. Наружу. Он проникал в нее, смакуя каждое ощущение. Тугая. Гладкая. Торин знал, что ощущение будет приятным. Но это? Совершенно.

Сначала он двигался медленно, смакуя ощущения. Но вскоре, этого стало недостаточно для обоих, и Торин ускорил темп. Ее теснота не ослабла, только усилилась, внутренние стенки сжимались вокруг него, пытаясь удержать внутри. Его возбужденный член пульсировал в такт движениям, требуя такого же внимания. Торин прикусил язык, почувствовал кровь… и вставил второй палец.

Кили восторженно вздохнула.

Чем жёстче он входил, тем больше, казалось, ей нравится. Никогда не было так приятно. Кили даже приподняла бедра, встречая его толчки – в сладчайшей агонии. Её лоно сжалось сильнее. Внутрь и наружу. Внутрь и наружу. Торин ускорил темп. Вонзая и толкаясь, быстрее и быстрее, используя все больше силы с каждым скольжением, пока она раскачивалась взад и вперед.

– Моей королеве нравится? – Он был испуган, унижен.

– Да! О, да, – простонала Кили, сжимая свою грудь. – Но я хочу жестче. Быстрее.

– Не хочу сделать тебе больно.

– Жестче!

Так властно. Неспособный отвергнуть ее, Торин дал то, о чем просила. Звуки, которые она издавала потом… Она гортанно зарычала, словно не могла поверить в происходящее. Еще больше вздохов. Примитивные звуки наэлектризовали воздух.

– Дам еще больше. Прими это… знаю, ты можешь. – Торин добавил третий палец – только это и требовалось. Кили мгновенно кончила, выкрикивая его имя, срывая стон с его губ. Торин продолжал толкаться в нее пальцами, пока Кили вздрагивала, и больше не могла выдержать от чего тяжело осела на пол, истощенная.

Отбросив всякий здравый смысл, он разорвал пояс своих штанов и использовал ее влагу, чтобы смазать член. Торин водил по нему верх и вниз с такой силой, которая не должна была его удивлять. Кили попыталась выпрямится… сделать для него то, о чем он не знал. Не смел рискнуть и узнать. Торин позволил бы ей сделать все, чтобы это ни было, и неважно насколько опасно. Он толкнул Кили на землю и навис над ней, становясь все бездумней с каждой проходящей секундой. Торин прижал одну руку к ее виску, а другой ласкал себя… поглаживал.

– Однажды, я хочу взять тебя в рот, – сказал она, и провела зубами по нижней губе. – Хочу взять тебя полностью, по самую глотку, и проглотить всё что ты мне сможешь предложить. Ты помнишь как мне нравится глотать, правда?

То, что она описала… он никогда не сможет ей дать, но да, он может представить это. Эти красные губы – обхватывают его длину, двигаются на нём. Горячее, влажное посасывание. Сильное жжение началось в основании его пениса. Он сжал сильнее.

Да… да… почти конец. Жжение поднялось к головке, и Торин заорал так громко, что звук эхом отразился от стен. Его семя пролилось на живот Кили. Наслаждение… что-то настолько грандиозное, что могло просто…

На ее живот.

Слова поразили его. Как и осознание. И ужас. Он попятился. Это контакт не кожа к коже, но все же прикосновение. Возможно, еще более опасное.

Торин вернулся к Кили и поспешно попытался вытереть, потом встал на шаткие ноги и поправил одежду. Все следы удовольствия исчезли.

– Торин? – неуверенно позвала Кили. Какой идеальной она выглядит. Волосы растрепались, кожа покраснела от удовольствия. Любой другой мужчина притянул бы ее к себе и обнимал несколько часов, просто наслаждаясь всей этой восхитительной женственностью.

Но хоть он и удовлетворял ее так, как никакую другую, и ей это понравилось, возможно, она даже наслаждалась этим – он мог ее заразить. Снова.

– Когда я вернусь, – прохрипел он, – ты будешь одета. Ты останешься на одной стороне пещеры, а я на другой. Мы не будем говорить друг с другом. Даже не станем смотреть. Если ты заболеешь, мы разберемся. До того… – Торин вышел из пещеры.

Кили не была уверена… не могла осмыслить… столь многое.

Удовольствие… было!… ошеломительным. Спустя час, она все еще не успокоилась. Могла никогда не успокоиться. А Торин, ее сладкий Торин превратившийся в рычащего зверя, еще не вернулся.

Избегает меня?

Где он?

И где он этому научился? Используя только пальцы, он заставил её кончить, и даже более того, полностью присытил.

И теперь он ждет, что я не стану на него смотреть? Не стану с ним разговаривать? Сорвать луну с неба и то легче. Кили хотела его еще больше, чем когда-либо.

Она должна логически обдумать свои дальнейшие действия. Как бороться с растущими чувствами к мужчине, который оставит ее как только узнает о связи между ними… о связи, которая только усиливалась с каждым его неприличным прикосновением. Вместо этого она колебалась и медлила.

Я должна сказать ему.

Я не хочу говорить ему.

Недомолвка также ужасна как и ложь.

Недомолвка это любезность.

Всю оставшуюся ему жизнь, Кили будет вливать в него свои силы. В его будущее. Если только, Торин не совершит предательство, как сделал Гадес, настолько ужасное, что связь иссохнет; Кили будет желать ему только лучшего, даже ценой собственной жизни. Ее эмоции всегда будут отвечать на его переживания, а его благополучие станет важнее ее собственного.

Кили невесело рассмеялась. Он никогда не станет прилагать столько усилий для меня. Слишком сильно боится влияния своего демона.

Она должна найти Утреннюю Звезду. И быстро.

В тоже время, ей нужно опережать события. Кили сделает все, что в ее силах, лишь бы изменить мнение Торина о связи. Завоюет его сердце. Затем расскажет ему.

Безупречный план… если не слишком углубляться. Но если кто-то и мог его успешно осуществить, то это она. Она была борцом. А именно это борцы и делают. Они участвуют в битвах и побеждают. Кили заставит его желать ее… всю ее… также сильно, как она хотела его. Легко.

Может быть не трудно.