Это хорошо.

Значит, у него еще есть время.

Скульптор помчался в противоположную сторону, через лес, по грунтовой дороге, которая должна была привести его домой до прибытия черного «шевроле». Если он не ошибался, судьба собиралась доставить доктора Хильди и ее кавалера из ФБР прямо к порогу.

Да, Скульптор был готов устроить им горячую встречу.

Утром Маркхэм переговорил с Биллом Берреллом, который весьма прохладно отнесся к его предложению насчет объявления в Интернете и нехотя согласился попробовать. Рейчел Салливан со своей командой стала составлять образ для доски объявлений «парень ищет парня» и других интернет-страничек, популярных среди гомосексуалистов. Сам Сэм, заметно расстроенный, начал без всякого воодушевления перебирать перечисленные в материалах дела полиции Ист-Гринвича фамилии тех, кого десять лет назад допрашивали в связи со смертью Деймона Манзеры, все больше склоняясь к тому, что это пустая трата времени.

Не раскрывая истинную цель своего визита, Маркхэм и Кэти сначала поговорили с бывшей женой Деймона, затем с бывшим мужем той женщины, с которой у Манзеры была связь непосредственно перед разводом. Никто из них не узнал доктора Хильдебрант и не смог ничего добавить к тому, что уже рассказал полиции десять лет назад. Однако оба предложили Маркхэму и его напарнице попытать удачи с директором спортивного клуба Ист-Гринвича.

— Надежда еще остается, Сэм, — по дороге в клуб сказала Кэти. — Родители Деймона Манзеры с самого начала подозревали, что их сын был убит. Из того, что полиция не смогла ничего разыскать, еще не следует, что мы тоже останемся ни с чем.

— Кэти, ты только взгляни на адреса в этом списке. Такое ощущение, что тут перечислен весь высший свет Род-Айленда. Ты сама видела, как прохладно, подозрительно и натянуто встретили нас бывшая жена Манзеры и тот тип, а до этого мать. Да, подобно нашим друзьям из Уотч-Хилла, вся эта братия куда больше Микеланджело-убийцы боится громкого скандала.

Директор спортивного клуба Ист-Гринвича подтвердил, что действительно слышал о Деймоне Манзере, но объяснил, что ему не подобает пересказывать слухи относительно членов клуба, поскольку он занимает свою должность всего чуть больше года.

— Семья Манзера принадлежит к самым уважаемым в Ист-Гринвиче, — сказал этот человек. — Кроме престарелой матери у Деймона остались три сестры. Все они с детства состоят членами нашего клуба. Таким образом, вы должны понять, агент Маркхэм, что из одного только уважения к семье я категорически отказываюсь обсуждать то, что считаю лишь досужими сплетнями.

— Да, я все понимаю, — сказал Сэм, пододвигая ему список. — Мне хочется надеяться, сэр, что вы тоже кое-что уразумеете. Если у меня хотя бы на секунду мелькнет подозрение, что вы мешаете следствию, я изрядно попорчу жизнь вам и вашему паршивому клубу. Я имею в виду, что без колебаний получу ордер на обыск и изъятие ваших архивов и нагряну к вам в кабинет с надлежащим полицейским эскортом, разумеется, с мигалками и сиренами, а может быть, еще и со съемочными группами телевидения. — Директор молчал, а сотрудник ФБР продолжил: — Теперь, быть может, вы все-таки взглянете на этот список. Мне почему-то кажется, что вы передумали и согласитесь нам помочь.

— Кроме тех двух фамилий, которые вы уже вычеркнули, единственными, кого я могу точно привязать к тому периоду, когда Манзера здесь работал, являются Бахи, — сказал директор, быстро пробежав взглядом по списку. — Насколько мне известно, это семейство состояло в членах клуба лет пятнадцать назад. Потом у них вроде бы произошла какая-то личная трагедия, хотя подробностей я никогда не знал. Но они определенно были членами клуба в те времена. Попробуйте связаться с ними. Еще до меня доходили слухи, что Манзера гулял с замужними женщинами, но что касается имен, я не могу сказать, подходит ли кто-нибудь из вашего списка. Это истинная правда, агент Маркхэм. Даю вам слово, потому что, как уже говорил, в этой должности я работаю чуть больше года. Конечно, если хотите, я могу связаться со своим предшественником. Не сомневаюсь, он с радостью окажет вам содействие, расскажет все то, что ему было известно из первых рук о происходящем в клубе на момент смерти Манзеры.

— Это было бы замечательно. Благодарю вас.

Маркхэм и Кэти ждали, пока директор пытался связаться со своим предшественником по телефону. Однако тот оказался недоступен. Управитель клуба дал Сэму его координаты во Флориде, после чего попросил извинения, сославшись на дела. Сотрудник ФБР решил на время оставить этого типа в покое, добавил к списку еще одну фамилию и вышел из кабинета.

— Куда дальше? — спросила Кэти, когда они снова сели в черный «шевроле».

— Получается, что в гости, — сказал Сэм Маркхэм, изучая список. — К той самой семье, о которой упомянул директор клуба. А именно к Эдварду и Кристиану Бахам.

— Что на них есть?

— Да ничего. Против них стоят крестики. Они были просто перечислены среди тех, кем интересовалась полиция. Судя по всему, подозрения с них сняли еще в самом начале расследования. Однако тут указано, что Эдвард — отец, а Кристиан — его сын. Мать числится умершей. Навигатор показывает, что дом, где они жили на тот момент, находится совсем рядом. Так что предлагаю заглянуть к ним, после чего отправиться обедать. Что скажешь?

— По-моему, неплохо. Сейчас уже два часа. Я умираю от голода.

Десять минут спустя навигатор «шевроле» привел их к дорожке, петляющей по лесу к каменной стене, а затем к большому трехэтажному дому. Перед крыльцом у высохшего фонтана стояли черный «Порше-911» и синяя «тойота-камри».

— Представляю, как тебе надоело разъезжать по трущобам, — сказала Кэти, и Сэм усмехнулся.

Если бы специальный агент заметил заросшую дорожку, ведущую к бывшей конюшне, скрытой деревьями и густым кустарником, то он, может быть, и не стал бы улыбаться.

Маркхэм и Кэти вышли из «шевроле» и поднялись по четырем широким каменным ступеням. Пройдя вдоль дома, они еще раз преодолели столько же ступенек, ведущих к боковой двери, которая, как это ни странно, была распахнута настежь, словно хозяин их ждал. Заглянув внутрь, Сэм увидел прихожую, а за ней кухню.

— Эй, есть кто дома? — окликнул он, постучав в открытую дверь.

Обернувшись к Хильди, Маркхэм собрался было что-то сказать, но тут краем глаза увидел движение, а затем мелькнувшую ярко-красную точку, отразившуюся в стекле.

— Ложись! — крикнул он, увлекая Кэти прочь от нее, внутрь дома.

Но пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, все равно его нашла, скользнула по затылку и оторвала мочку правого уха. В лицо Хильди брызнула теплая кровь. Маркхэм повалил женщину на пол прихожей и накрыл своим телом.

Последовал громкий глухой удар по дверному косяку, затем следующая пуля вонзилась Маркхэму в бедро. Сотрудник ФБР вскрикнул от боли.

— Быстро, Кэти, быстро! — закричал он, перекатываясь с нее на пол и стараясь достать оружие.

В ушах Хильди стоял звон, мышцы одеревенели от страха. Неуклюже поднявшись на четвереньки, она увидела в дверях силуэт на фоне бьющего в спину солнечного света: высокий, широкоплечий, лысый и обнаженный, словно мраморный Геркулес.

Да. Они наконец нашли Скульптора.

В глаза Кэти ударил мелькнувший красный огонек. Она застыла и не увидела, как Маркхэм, поднявшись на ноги, схватил Скульптора за руку, только почувствовала горячее дыхание пули, просвистевшей над ухом. Хильди, ослепленная лазерным прицелом Скульптора, метнулась в кухню, успев сквозь красную пелену перед глазами разглядеть, как Маркхэм пытается вырвать у Скульптора пистолет. Сплетенные в борьбе фигуры натыкались на стены прихожей. Прозвучали новые хлопки выстрелов, и две пули впились в деревянный пол.

Затем Скульптор завопил, словно взрываясь, его руки раскинулись в стороны, давая выход колоссальной энергии. Сэм Маркхэм перелетел через всю прихожую и ударился спиной о дверной косяк.