— В субботу?
— Такая у меня работа.
— Если хочешь, можешь переночевать здесь, — предложила Кэти.
Эти слова, вырвавшиеся у нее, казалось, были произнесены на иностранном языке. Впервые за двенадцать лет она приглашала мужчину провести ночь у нее дома.
— Что по этому поводу говорят правила этикета? Ты должен меня простить, Сэм. Обычно я так не поступаю.
— Как и я, — признался Маркхэм и тут же сделал нечто неожиданное. Сотрудник ФБР взял руки Кэти, поцеловал их и сказал: — Извини за то, что было раньше. Да, я отгораживался от тебя. Знаю, ты это понимала, все чувствовала, а я вел себя несправедливо, притворялся, заставлял тебя страдать, мучиться. На самом деле я не такой, Кэти. Я не веду игры. Просто… В общем, мне пришлось очень нелегко. Все это было как гром среди ясного неба. Я как-нибудь тебе расскажу, но знай, что, несмотря на обстоятельства нашего знакомства, все это настоящее — ты и я. Кэти, ты знаешь, что мои чувства к тебе очень серьезные. Что бы ни произошло, как бы глупо я себя ни вел, просто прояви терпение, хорошо?
Сердце Кэти пропустило один удар, а затем она поцеловала Маркхэма, долго и страстно.
Когда они наконец оторвались друг от друга, он улыбнулся и заявил:
— Я мог бы заниматься этим всю ночь напролет, но на твоем месте позвонил бы тете Джанет. Уже поздно, и она наверняка тревожится за тебя.
— Проклятье! — воскликнула Кэти, лихорадочно оглядывая кухню. — Я начисто о ней забыла. Джан не знает, что я остаюсь ночевать здесь. Моя сумочка!.. Куда я ее положила?
— Успокойся. Я отнес эту вещицу в гостиную. Она на первой коробке справа.
Кэти молниеносно скрылась в темном коридоре и вернулась, уже держа сотовый телефон у уха. Она бросила сумочку и кипу почты на стол.
— Пять пропущенных звонков от Джанет. Два сообщения в ящике речевой почты. Да, представляю себе, как она волнуется.
Допив чай, Маркхэм поставил чашку на стол и сразу же обратил внимание на странный пакет, торчащий из рекламного проспекта садового инвентаря.
— Привет, Джан, это я, — сказала у него за спиной Кэти, возвращаясь в коридор.
Внимание сотрудника ФБР привлекло не обилие марок на конверте, а почерк, знакомый, цветистый и аккуратный, которым было выведено: «Провиденс, штат Род-Айленд, 02912».
— Знаю, знаю, Джан. Извини. Я у себя дома. Заработалась допоздна и…
Сняв резинку, Маркхэм вытащил конверт из плотной бумаги из кипы почты.
— Что? — послышалось из коридора восклицание Кэти.
Встав из-за стола, Сэм изучил почерк в свете пламени плиты: «Лично доктору Хильдебрант».
— Когда она в последний раз разговаривала с ним?
Маркхэм достал из внутреннего кармана конверт, который ему дал преподобный Бонетти, и поднес его к посылке, завернутой в плотную коричневую бумагу. Почерк был идентичный.
— Хорошо-хорошо, — сказала Кэти, возвращаясь на кухню. — Не беспокойся, Джан, у меня все нормально. Да, я сейчас же позвоню в полицию. Хорошо. Обязательно дам тебе знать. Я тебя тоже люблю. — Кэти закрыла телефон. — Это Стив, Сэм. Мой бывший муж. Джанет сказала, что полиция хочет со мной поговорить…
Выражение лица Маркхэма сказало ей все, остановило ее на месте подобно пощечине. Сотрудник ФБР протянул завернутый в коричневую бумагу пакет. В другой его руке Хильди увидела письмо, полученное от преподобного Роберта Бонетти. Привлекательная профессор искусствоведения сразу же поняла, что с ее бывшим мужем случилось что-то очень-очень плохое.
Глава 30
Сердце Кэти бешено колотилось. Звук выдвигающегося лотка проигрывателя видеодисков показался ей раскатом грома, а логотип «Сони», появившийся на экране телевизора, озарил погруженную в полумрак гостиную голубой вспышкой надвигающейся грозы. Маркхэм вскрыл пакет из плотной бумаги на кухне, разрезав скотч ножом, и осторожно достал завернутое в пузырчатый полиэтилен содержимое, используя бумажное полотенце. Коробка, как и сам видеодиск, оказалась жутковато чистой — ни надписей, ни каких-либо иных отметок. От них по-прежнему исходил запах свежей пластмассы. Вставив диск в проигрыватель, Маркхэм сел на диван рядом с Кэти.
Экран покрылся рябью, на мгновение погас, а затем начался обратный отсчет — четыре секунды, зернистое черно-белое изображение в духе старых кинопленок.
Снова черный экран, вкрадчивый шепот в темноте:
«Выйди из камня…»
У Кэти в груди все оборвалось, когда она увидела на экране лицо Стива. Лоб был стянут ремнем, две плотные кожаные подушечки под ушами удерживали голову неподвижно. Часто моргая, Роджерс обливался потом.
— Господи, Сэм, — пробормотала Кэти. — Это Стив…
«Это еще что такое, твою мать?» — воскликнул на экране ее бывший муж, голос которого прозвучал сдавленно и хрипло.
«Наконец-то, — произнес за кадром мужской голос. — Стряхни с себя сон, Матерь Божья!»
«Что это такое, твою мать…»
Кэти и Маркхэм, раскрыв рты, словно зомби смотрели, как Роджерс вырывался, затем резко затих и у него на лице появилось недоумение. Отсветы на блестящих от пота щеках чуть изменились. Похоже, он смотрел на что-то прямо над собой. В зловещей тишине глаза Стива раскрылись, затем прищурились.
«Наконец-то, — снова повторил мужской голос. — Стряхни с себя сон, Матерь Божья!»
Роджерс тщетно попытался повернуть голову к говорившему.
«Кто ты такой? Какого хрена тебе нужно?»
Свет, падающий на лицо Роджерса, снова изменился, и он перестал вырываться. По гнетущему молчанию Кэти и Маркхэм поняли, что его внимание что-то привлекло. Дыхание Стива резко участилось. Затем точка съемки внезапно изменилась. Теперь камера подрагивала, находясь прямо над пленником.
— Ублюдок снимает двумя видеокамерами, — отсутствующим голосом промолвил Маркхэм. — Одна стационарная, другую он держит в руках.
Монтаж был выполнен мастерски. Вторая камера медленно двинулась от лица Роджерса по его шее.
Когда в нижней части экрана показался первый из нескольких окровавленных стежков, Стив начал кричать:
«Твою мать! Что ты со мной сделал?»
— Боже милосердный, нет, — прошептала Кэти, увидев женские груди, пухлые, белые, подобно огромным яйцам пришитые под неестественным углом к мускулистой груди ее бывшего мужа.
Она зажала рот ладонью, не в силах слышать надрывные крики Роджерса на экране.
«Прости меня, Кэти! — вопил он. — Прости!»
Камера продолжила движение вниз по животу Стива, показав широкий кожаный ремень, который удерживал его на стальном столе. Хильди показалось, что голова у нее вот-вот взорвется. Она словно уже мысленно увидела то, что должно было появиться дальше, понимая в глубине души, что не сможет вынести это зрелище. Спрыгнув с дивана, Кэти выскочила в коридор, где ее вырвало, а Стив Маркхэм завороженно, в ужасе смотрел на то, как на экране появляются окровавленные швы на том месте, где должен был быть член Стива Роджерса.
Крики на мгновение оборвались. Еще один монтаж. Затем последняя сцена повторилась, снятая уже стационарной камерой. Крики бывшего мужа Кэти снова разорвали ее квартиру в Ист-Сайде. На глазах у Сэма Маркхэма душа Стива Роджерса отлетела в тот самый момент, когда Хильди провалилась в черную бездну.
Глава 31
Билл Беррелл мчался по шоссе номер 95 со скоростью больше девяноста миль в час. Пестрые огни плотного транспортного потока пятничного вечера расступались перед эскортом полицейских машин подобно упаковке рождественского подарка, взрезанной острыми ножницами. Рейчел Салливан опередила своего босса где-то на полчаса. Она будет ждать его в палате доктора Хильдебрант в центральной больнице Род-Айленда, после того как ее группа предварительно обсудит дело с полицией Кранстона.
«Твою мать, — размышлял Беррелл. — Теперь от местной полиции уже никак не избавишься».
Все произошло очень быстро. Так уж получилось, что о последней сенсации ему сообщила жена, узнавшая эту новость по телевизору всего за считаные минуты до того, как позвонил Маркхэм. Все было очень странно. Да, именно так долбаные средства массовой информации уже окрестили данное событие: «Странный поворот в деле Микеланджело-убийцы». Причем эти гребаные журналисты еще не знали про видеодиск и про то, что Стива Роджерса уже не было в живых. Нет, стервятникам оказалось достаточно уже одного того, что в Род-Айленде исчез еще один человек — бывший муж доктора Хильдебрант, той самой приятной дамы, профессора Браунского университета и специалиста по творчеству Микеланджело, которая с самого начала была связана с делом.
