— Не было ли на этой страничке каких-нибудь указаний, ссылок на то, что речь идет именно о «Пьете» работы Гамбарделли?

— Я ничего такого не помню.

— Теперь о самой фотографии. Статуя была снята крупным планом или издалека?

— Наверное, можно сказать, издалека. В церкви Святого Варфоломея уже много лет существует традиция после Дня благодарения перемещать пирамиду поминальных свечей в главный зал, чтобы разместить три скульптуры в человеческий рост, изображающие Рождество. Они стоят там в течение всех каникул. Кажется, именно в это время и была сделана фотография. Специальных яслей для установки этих статуй нет, поэтому работа Гамбарделли была видна у стены на заднем плане, а перед ней стояли фигуры Иисуса, Марии и Иосифа.

— Теперь семья, подарившая «Пьету», — продолжал Маркхэм. — Не назовете фамилию?

— Хоть убей, не помню, — сказал священник, откидываясь на спинку кожаного кресла. — Я уже говорил, что первая «Пьета» была подарена церкви за несколько лет до меня. На постаменте имелась табличка с памятной надписью, но, разумеется, она пропала вместе со скульптурой. Мне стыдно признаться, агент Маркхэм, но, несмотря на то, сколько времени я провожу в церкви, я не уверен, что вообще когда-либо знал фамилию. Странно, вы не находите? Как можно ежедневно проходить мимо чего-то и не видеть это?

— А табличка так и не была восстановлена?

— Нет. Семья, подарившая скульптуру, много лет назад переехала из наших мест. Если память мне не изменяет, их не было здесь лет за десять до моего появления. Они перебрались в более престижный район, а подарок «Пьеты» стал сентиментальным жестом со стороны главы семейства. Однако дьякон, служивший в церкви на момент кражи, взял на себя задачу разыскать эту семью. Он кого-то нашел, кажется, дочь, но та уже не хотела связываться ни с какой табличкой, поскольку семья больше не желала иметь никаких дел с нашей церковью.

Маркхэм и Кэти переглянулись.

— Вам известно, как дьякону удалось установить фамилию той семьи? В ваших архивах есть записи о подарках и пожертвованиях?

— Полагаю, именно там он все и нашел или же расспросил прихожан.

— А эти архивы?.. Они у вас сохранились?

— Думаю, да. Но, если честно, агент Маркхэм, я даже не знаю, где их искать. Все документы, которым больше пяти лет, мы перемещаем в подвал, где они складываются стопками вместе со всеми архивами, перемещенными из прежней церкви после реконструкции, осуществленной в шестидесятых, так что всего бумаг накопилось больше чем за сто лет. По иронии судьбы, именно поиски того семейства, предпринятые дьяконом, и явились толчком к тому, что мы стали наводить там порядок. Однако если вы даже и не найдете саму запись о подарке, агент Маркхэм, то все равно сможете разыскать оставшихся в живых членов семейства, как это сделал три года назад наш человек. Если хотите, я выясню, где в настоящий момент служит тот дьякон, и спрошу у него, помнит ли он фамилию и место жительства этой семьи. К следующей неделе вы будете все знать.

— В обычной ситуации нас это устроило бы, святой отец. Но после убийства бывшего мужа Кэти, обнаружения две недели назад «Пьеты» в Эксетере у нас есть все основания полагать, что Скульптор снова собирается убивать, причем в самое ближайшее время. Поэтому нам нужно как можно быстрее проверить любые зацепки.

— Да, — согласился священник. — Я читал об этом в газетах. Полиция и средства массовой информации уверены в том, что следующим экспонатом станет статуя «Давид». Знаете, доктор Хильдебрант, я готов поспорить, что продажи вашей книги взлетели до небес. Масса сыщиков-любителей занимается сейчас этим делом, спеша найти преступника раньше ФБР.

Кэти промолчала, а Маркхэм сказал:

— Вероятно, вы правы, отец Бонетти. Так что вы понимаете, почему крайне важно как можно скорее узнать фамилию этой семьи.

— Если не возражаете, агент Маркхэм, я хотел бы понять, почему ФБР интересуется семьей, которая больше тридцати лет назад подарила церкви какую-то скульптуру. Какое отношение все это имеет к Микеланджело-убийце, если не считать того, что он украл нашу «Пьету»?

— Я знаю, отец Бонетти, что он ее похитил. Буду с вами откровенен. Мне точно неизвестно, что может дать эта линия расследования, если вообще удастся связаться с этим семейством. Но чтобы быть откровенным до конца, признаюсь, что украденная статуя на данный момент является единственной серьезной зацепкой, которая у меня имеется. Церковь Святого Варфоломея — единственное место, где точно побывал Микеланджело-убийца, если не считать те, где он совершал убийства и выставлял свои скульптуры. Однако я убежден, святой отец, что кража не была случайной. Говорят, что убийца нашел вашу «Пьету» в Интернете. Нет, полагаю, Микеланджело-убийца знал о ней с самого начала. Быть может, на протяжении долгих лет он не раз сидел в этой церкви. Возможно, скульптура заворожила его еще в детстве. В конце концов, при нашей предыдущей встрече вы сами сказали, что все взаимосвязано.

— Да, говорил, — подтвердил священник, но мысли его были где-то далеко.

— Так что, святой отец, пожалуйста, позвольте нам ознакомиться с вашими архивами.

Преподобный Бонетти улыбнулся и кивнул, выражая свое согласие. Он провел Кэти и Маркхэма в подвал к штабелям коробок, стоявших вдоль стены в три ряда и местами возвышающихся до самого потолка.

— Вам предстоит решить нелегкую задачу, — предупредил священник. — Дьякон начал разбирать бумаги, намереваясь выбросить большую их часть. К счастью для вас, как видите по надписям на новых коробках, он успел добраться только до тысяча девятьсот девяносто четвертого года, после чего его перевели на новое место. В дальних рядах коробки с документами из старой церкви, так что можете не тратить на них время. Не могу обещать вам, агент Маркхэм, что вы найдете то, что ищете, но если документ по-прежнему здесь и дьякон вернул его туда, где нашел, то я предположил бы, что он в одной из вот этих коробок спереди.

— Спасибо, святой отец, — сказал Сэм.

— Теперь вам придется меня извинить, поскольку я должен подняться в исповедальню. Через час я вернусь, чтобы узнать, как у вас дела. Если обнаружите то, что вам нужно, раньше, пожалуйста, выйдите через заднюю дверь. Я только попрошу оставить сам документ.

— Договорились.

— Тогда я заранее прощаюсь с вами на тот случай, если мы больше не увидимся. — Пожилой священник взял руку Кэти. — Доктор Хильдебрант, пусть Господь придаст вам силы и мужества в этот тяжелый час.

— Благодарю вас, святой отец.

Преподобный Бонетти улыбнулся и скрылся на лестнице.

Кэти и Маркхэм с жаром принялись за работу, не тратя время на коробки с документами, которые уже успел разобрать безымянный дьякон. Однако поиски затрудняло то, что во многих коробках были перемешаны бумаги за разные года, иногда даже десятилетия, поскольку их переносили в подвал постепенно, без какого-либо порядка. Работа оказалась нудной и утомительной. Примерно через час поисков мысли Хильди обратились к телевизионной игре, которую они с матерью смотрели, когда она еще была маленькой. «Новая охота за сокровищами». Теперь Кэти не представляла себе сюжет, лишь смутные образы женщин, перебирающих подарки в поисках денег, но в главной роли был актер Джефф Эдвардс. Это она не забыла. Хильди вспомнила, что мать называла его красивым, хотя о самой передаче Кэти не думала уже много лет. Ее так увлекло это неожиданное путешествие во времени, что она едва не пропустила документ, лежащий на коленях.

Очнувшись, Кэти поняла, что сидит на полу, рассеянно уставившись на длинный список фамилий за 1976–1977 налоговый год. На последней странице под заголовком «Различные подарки» была обведена карандашом следующая запись:

Но еще более значительными были имя и номер телефона, написанные тем же самым карандашом вверху страницы: