— Идите ко мне! — приглушая мотор, крикнул Ко-Этл гостье, хлопая по сидению позади себя. — Скоро начнется! Там, кажется, у них уже что-то нашлось!

Казалось, если бы не все эти люди вокруг, он носил бы ее на руках.

— Паучок, паучок, ближе, ближе, дурачок! — смеясь, тихонько пробормотала Ормона и перебралась к нему.

— А? — не расслышал он и чуть отодвинул капюшон от уха.

— У нашего тримагестра и его ассистента в лаборатории живут пауки. Такие забавные тварюшки…

Он ухватил ее руки и положил себе на пояс, не то для того, чтобы убедиться в ее безопасности, не то чтобы лишний раз к ней прикоснуться, пусть хоть через несколько немыслимо толстых слоев материи и меха.

— У нас они тоже водятся, — отталкиваясь от земли ногами и прибавляя скорость, крикнул через плечо северянин. — Летом их в лесах полно.

Он наслаждался минутами внезапно выдавшейся свободы и присутствием рядом женщины, к которой, как ему казалось, у него вечные и возвышенные чувства.

— А вы знаете их природу, Ко-Этл?

— Нет. А какая у них природа?

— Их самцы погибают после встречи с самкой.

— Вот как? А что с ними происходит?

Северяне совсем отвернулись от природы… Ормона вздохнула:

— Ими закусывают на десерт самки. Такие нравы.

— Я не люблю пауков, — беззаботно откликнулся Ко-Этл, скользя по снежным наносам, похожим на застывшие волны посреди белой пустыни. — Я люблю мамонтов! Вот они — удивительные творения Природы. И я люблю вас, Ормона! Я! Люблю! Ва-а-ас!

— Да не кричите вы так!

— Нас никто не услышит. Но я хотел бы, чтобы об этом знал весь мир!

— Вы с ума сошли. Что на вас нашло?..

— Не хочу ни о чем таком думать, и вы перестаньте! Я никогда не думал, что в этом мире столько солнца и такое бездонное небо! Я не знал, что зимой бывает лето!

— Всё, потерян для общества… Ко-Этл, прежде чем вы окончательно свихнетесь и попадете в лечебницу, дайте мне твердый ответ, ждать ли вас и Эт-Алмизара с ответным визитом в Кула-Ори?

— Конечно, другого не может и быть! Я не смогу долго вас не видеть, — честно признался бедняга-тепманориец.

Ормона удовлетворенно улыбнулась и прикрыла рот шарфом, чтобы лишний раз не вдыхать бьющий в лицо ледяной ветер.

И тут на горизонте зашевелились непонятные темные предметы.

— Вон они! — крикнул, полуобернувшись к своей пассажирке, Ко-Этл и указал рукою в толстенной перчатке на многочисленное стадо мамонтов. — Эх, не нашел Эт-Алмизар одиночку, а жаль. Самцы у них похожи на горы!

Ормона приложила к глазам подзорную трубу и увидела этих невероятных зверей почти рядом.

Мохнатые слоны неторопливо, враскачку, шли откуда-то с северо-запада. Впереди и по бокам двигались самые крупные взрослые самки с белыми, лихо загнутыми дугами бивней, а вела их матриарх, и ее бивни были в треть ее роста. Внутри кольца виднелись слоники поменьше, молодняк. Время от времени слаженная команда останавливалась и начинала шарить хоботами по снегу.

— Что они там ищут? — не отвлекаясь от созерцания, спросила Ормона.

— Какую-нибудь растительность в прогалинах. Они всегда голодны, вы себе не представляете, сколько им надо есть, чтобы поддерживать этакую тушу!

Женщина с насмешкой покосилась на спутника и поддразнила:

— Надеюсь, такая мишень не окажется для вас слишком маленькой и шустрой?

Ко-Этл покраснел и смутился:

— Да будет вам уже!

Тут затаившиеся охотники оживились. Увидев знак ближайшего соседа, Ко-Этл снова завел мотор снегоката.

— Удачи нам с вами! — сказал он Ормоне, срывая машину с места.

Она едва сдержала восторженный клич, каким не раз оглашала окрестности Кула-Ори. Тут вам не джунгли, здесь вам не южане…

Мамонтихи услыхали странный стрекот и насторожились. Опыт предыдущих лет подсказал им, что этот крошечный ничтожный враг, едва ли обогнавший в росте новорожденного слоненка и такой хрупкий, что его можно легко переломить хоботом пополам, может быть смертельно опасен. Матриарх издала трубный рев, поворачивая всех обратно, в сторону заходящего солнца. Но оттуда на них уже ехала группа Эт-Алмизара.

Чуть наклонившись, Ко-Этл извлек из пазухи под сидением снегоката громадный атмоэрто необычной конструкции.

— Вы не переживайте за мамонтов, госпожа Ормона, — извиняющимся голосом сказал он — наверное, вспомнил ее заявление о бесчеловечности охоты и прочие глупости, которые она ему вчера высказала в роще. — Эт-Алмизар отвез им туда, к заливу, целую машину корма. Мы загладим перед ними вину. Вы подали очень хорошую мысль, в прошлые годы нам это даже не приходило в голову.

— Хм… Это все хорошо, только я предпочла бы охоту на тех, кто сам привык охотиться на чужую плоть… Это как-то… справедливо, что ли: если ты отбираешь жизнь, будь готов, что и твою заберут у тебя. Это игра! Это как в реальности! Это заводит! И тогда нет места жалости.

— Я вас понимаю.

Ормона смотрела и не могла взять в толк, почему эти гиганты сломя голову бегут прочь вместо того, чтобы развернуться и дружно растоптать назойливую двуногую мелочь. И той не помогли бы тогда ни атмоэрто, ни быстрые снегокаты. Но, увы, стадо есть стадо. Она на месте их самцов тоже наведывалась бы в стадо только в брачный период…

От бега мохнатых черных исполинов тряслась земля, от их рева в ужасе метались в небе и разлетались во все стороны птицы. А северяне на легких снегокатах почти незаметно выкруживали так, чтобы отрезать матриарха от основного стада: то уступали дорогу части мамонтих, бегущих слева от вожака, то прижимали их всех к краю обрывов, чтобы ради самосохранения те перестроились из кучи в цепочку.

И вот наконец матриарх оказалась чуть в стороне. Первым выстрелил Ко-Этл, пользуясь своим правом лидера, а уж за ним в порядке иерархии начали палить остальные охотники.

Самка замотала головой и взревела. Остановившееся было в ожидании нее стадо тут же помчалось дальше.

— Молодец! — прошептала ей Ормона, разглядывая животное в подзорную трубу.

— Спасибо! — отозвался Ко-Этл, решив, что эта похвала относится к нему и что теперь он реабилитирован в глазах возлюбленной за вчерашний промах.

Но та даже не заметила его ответа:

— Ты была настоящим вожаком!

На громадном, поросшем шоколадного цвета шерстью теле вспыхивало все больше ран, разевавших кровавые пасти и истекавших потоками жизни зверя. Мамонтиха все еще боролась, пытаясь дотянуться до кого-нибудь из убийц. Вокруг нее в морозном воздухе клубился пар, бока то вздымались в тяжком вздохе, то опадали, и было видно, как исхудало животное за эту мучительную зиму.

Стадо скрылось вдали, а она все еще жила. То одна, то другая нога ее подгибалась, вставая на колено в окровавленный талый снег. Охотники все стреляли и стреляли.

— Есть возможность прекратить это разом? — спросила Ормона.

— Разом никак, даже эта модель, — Ко-Этл качнул своим атмоэрто, — не может прикончить ее с одного выстрела. Приходится просто пускать кровь и ждать…

Он вздохнул и подъехал к Зейтори, который со стороны угрюмо наблюдал за действиями тепманорийцев. Орэ-мастер, знала Ормона, терпеть не мог охоту, тем более такую.

— Как настроение, господин орэ-мастер? — спросил лидер переселенцев-северян.

Зейтори натянуто улыбнулся. Его атмоэрто так и оставался лежать в кожухе под сидением.

Тут в последнем рывке мамонт размахнулся хоботом и сшиб чей-то снегокат, с которого вверх тормашками, болтая ногами, полетел сначала в воздух, а потом на землю кто-то из загонщиков Эт-Алмизара (а может, с надеждой подумалось Ормоне, даже он сам). Она из интереса приложила к глазам трубу и разочарованно прищелкнула языком. Нет, не он сам, другой. А снегокат разлетелся на кусочки. Жаль только северянин уцелел, запрыгал в сторону…

Между тем раненое животное как стояло, так и осело на истоптанный снег, упершись бивнями в землю и с последним вздохом закрывая маленькие по сравнению с такой тушей и невероятно умные глаза.