На шкуре выступила испарина. Останки последней жертвы обрели во мне последнее пристанище.

У входа в курган — заполненный темнотой провал между вертикальными валунами песчаника — двое мужчин были всецело поглощены каким-то предметом, который я не мог рассмотреть. Третий вглядывался в дорогу за деревьями.

— Терри, мне нужен фонарь, — прошипел он. — Тут темно, как у негра в заднице.

Расстановка сил была очевидна. Терри — тридцатилетний лоб, по меньшей мере лет на десять старше остальных — был главным. В руке он держал фонарь. Луч качнулся, на мгновение осветив того, который стоял на стреме, — по-мальчишески смазливое лицо с маленькими глазами, светлые волосы, ладонь инстинктивно вскинута к глазам. Затем фонарь с обидным равнодушием скользнул назад.

— Тупица, — пробормотал второй сообщник. — Ему, поди, нравится.

— Вытащи его, — приказал Терри. — Давай, Фидо, пора на прогулку.

— Пошевеливайся, ты!

— Он… Дай руку, Дез.

Между Терри и Дезом показалась их жертва — худощавый молодой человек с длинными вьющимися волосами, высоким лбом, тонкими запястьями и лодыжками. Ему связали руки и заткнули рот кляпом. Парень был практически голым, если не считать рубашки, которая с грехом пополам держалась у него на плечах, и одного черного носка. Он лежал на спине, по-видимому, в сознании, но был избит до такой степени, что даже не пытался подтянуть колени к животу — рефлекс, работающий на защиту наиболее уязвимых органов.

— Давайте уже, — снова прошипел третий. — Гребаный рассвет скоро.

— То он жалуется, что темно, как у негра в заднице, — сказал Терри, — то рассвет ему не угодил.

— Джорджи, заткнись, а? — произнес Дез. Он отхлебнул из бутылки с «Хейгом» и передал ее Терри. Тот сделал небольшой глоток, затем совершил издевательское возлияние на голову связанному парню — и тут же впечатал кулак ему в лицо. Словно переключатель щелкнул — и Дез обрушил на жертву по меньшей мере полдюжину ударов, целя в живот и ребра. По-видимому, такова была его натура: если Терри выпивал пинту, Дез выпивал шесть, но и этого ему было мало.

Парень на земле издал странный животный звук — скорее не вопль протеста, а стон отчаяния. Дез плюнул на него. В этот момент на его лице проступила почти сердечная улыбка — но через пару секунд бесследно исчезла. Терри сунул руку в карман и вытащил нож с зазубренным лезвием сантиметров пятнадцать в длину.

— Ладно, — произнес он тоном главы семейства в конце воскресного обеда. — Мы все знаем, что ему нравится…

Возможно, это странно звучит из моих уст. Возможно, в садизме и есть своеобразная красота, но это нелепое зверство было отвратительным. Души Деза и Джорджи были, по меньшей мере, смягчены сентиментальными пустяками вроде братства голубых воротничков, Королевы, семьи, матери и этого островка, осененного скипетром. Во время Чемпионата эти два достойных джентльмена срывали бы голоса на трибуне, размахивая флагами и проливая слезы. В отличие от них, Терри представлял серьезную опасность, но ему недоставало мужества и проницательности, которые и являются перекидными мостами между человеком и ему подобными. Воображение Терри было зациклено на нем самом. На какую-то долю секунды у меня в голове пронеслось видение, как он сидит на толчке, лицо расслаблено, мысли блуждают в только ему ведомых далях… Я мотнул головой и побежал.

Скорость. Скорость, недоступная их пониманию. Джорджи отправился к праотцам прежде, чем остальные успели что-нибудь сообразить. Я вырвал ему горло — что, впрочем, было излишне, так как за секунду до этого раздался отчетливый хруст ломающейся шеи. Когда я настиг Терри и Деза, кровавые ошметки еще болтались у меня в лапе. Слова здесь ни к чему. Я просто прекратил действие очень плохого спектакля. Дез кинулся прочь. Терри медленно осел с раскрытым ртом, а потом предпринял неуклюжую попытку подняться на ватные ноги. Дезу хватило одного укуса в брюшину. Я проглотил свежее мясо. Перед глазами встала картина: булыжная мостовая, угол улицы, симпатичная блондинка со сморщенным от рыданий лицом — но я прогнал видение. Я уже был сыт. Пожирая людей, пожираешь и их жизни.

Терри оглядывался с видом человека, который не может понять, что происходит, даже после того, как все подпрыгнули и хором закричали: «Сюрприз!». Он заговорил лишь когда я подошел, оставляя за собой цепочку теплых дезовых кишок.

— Пожалуйста. Пожалуйста…

Вскоре было покончено и с ним.

Харли, их жертва, отполз на несколько футов и остановился. Я присел на корточки рядом. Он настолько отупел от ужаса, что казался спокойным. Я как можно бережнее вынул кляп и приложил к его губам свой ужасающий палец — не волчий и не человеческий. Тсс. Он то ли кивнул, то ли дернулся в конвульсиях. В любом случае, больше он не издал ни звука. Я отыскал у входа в курган брюки и принес ему. Все его лицо превратилось в сплошной синяк. Левый глаз заплыл и не открывался. Правый он скосил, пытаясь меня рассмотреть.

Пока я его развязывал, он напряженно следил за моими руками. Три сломанных пальца превратили обычный процесс надевания штанов в адский труд, но я не рискнул предложить ему помощь. Парень и так был на грани. Я отошел на пару футов и снова присел на корточки. До меня с опозданием дошло, что я не продумал план действий после освобождения моего пленника. Попытайся он сбежать, или уйти, или уползти, я бы не стал препятствовать, даже если бы это значило немедленно выдать свое местонахождение (этой ночью я работал так грязно, что не удивился бы, получив пулю прямо на пороге дома). Но парень не оправдал моих ожиданий. Он невероятным усилием поднялся на ноги, сделал три или четыре шага — и рухнул в обморок.

Судя по небу, до рассвета оставалось не более получаса. Если подумать, я не так уж сильно наследил. Я быстро подобрал тела и спрятал в «Кортину». Из веточки, обернутой рукавом Деза и смоченной в бензине, получился отличный фитиль. По счастливой случайности в кармане Терри нашлась зажигалка «Ронсон» из нержавеющей стали.

Я поднял бесчувственного Харли, взвалил на плечо, поджег рукав и побежал.

Дальнейшее, как говорится, уже история.

Я позвонил Харли из фойе «Зеттера».

— Я чист, — сказал он. — Мне только что звонил Фаррелл. Они и не знали, что ты здесь. Преследовали вообще не тебя. Тот парень был даже не из лондонского отделения. Француз. Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас я мог бы спокойно спать дома в своей постели?

Мой охотник, Поль Клоке, уже месяц был под надзором парижского ВОКСа.

— Мелкая сошка, — пояснил Харли. — Просто он слишком часто оказывался в неподходящих местах в неподходящее время. К тому же, похоже, он достал Жаклин Делон.

Жаклин Делон — наследница состояния «Делон медиа», страстная оккультистка и редкая красавица. Я видел ее вживую всего один раз десять лет назад, когда она выходила из дубайского отеля «Бурж Аль Араб». Кажется, ей тогда было за тридцать. Гладкие, тщательно уложенные рыжие волосы, плотно облегающее зеленое платье, большие солнечные очки; тонкие губы скрывают за улыбкой постоянную скуку. Я поддался фрейдистской блажи и дополнил ее образ воображаемым запахом эспрессо и легким запором. Ее отец, разбогатевший на перевозке грузов, был известным распутником и садистом. По слухам, она унаследовала от него не только состояние, но и пристрастия.

— Французскому агенту вообще не полагалось быть в Англии, — продолжал рассказывать Харли. — Он должен был позвонить, чтобы мы забрали его из Портсмута. Но ты же знаешь этих французов. Они уверены, что мы все — некомпетентные педики.

— Ты хотел сказать — педики, к тому же некомпетентные.

— Смешно. В общем, черт знает, как так получилось, но Клоке следил за тобой в Париже, а потом вышел на охоту здесь. Решил сделать себе имя на скальпах. Я так понимаю, его забраковали в ВОКСе. Французы быстро его выследили и остановили, пока, по иронии судьбы, он выслеживал тебя.

— Этого не может быть, — возразил я. — Если бы этот дубина следил за мной в Париже, я бы знал. Он никуда не годится.