Полковник Могайский три раза перечитал рапорт подчиненного. Затем с улыбкой вложил его в папку и запер в сейф. В тот же день в Швецию была послана шифровка, в которой капитана Выгановича благодарили за полученные сведения, но предупреждали, что его миссия еще, собственно, и не начиналась. Капитану напоминали о необходимости постоянно проявлять заботу о безопасности профессора и его портфеля и успокоили в отношении расходов на представительство. Капитану вменялось в обязанность продолжать переговоры со стокгольмскими ювелирами, понемногу снижая первоначальную цену изумрудов, чтобы их не отпугнула непреклонность бразильца и чтобы в их сердцах постепенно крепла уверенность, что в конце концов когда-нибудь им удастся сломить упрямство бразильского коллеги.

Почти в это же самое время полученный из Стокгольма рапорт читал в Пуллахе пожилой краснолицый полковник с коротко остриженными седыми волосами. Агент докладывал, что благополучно прибыл в Стокгольм и поселился в отеле «Минерва-палас». Номер, правда, с трудом, удалось получить на том же этаже, где проживает польский профессор.

«Первое, что я сделал, — сообщал агент разведслужбы ФРГ, — это разделил поляков. Чрезвычайно трудно было бы выполнить стоящую передо мной задачу, если бы оба польских ученых проживали вместе, как это было первоначально задумано. К счастью, с помощью людей, на которых я вышел благодаря полученным от вас указаниям, герр полковник, удалось провернуть операцию, завершившуюся полным успехом. Наш агент, столь успешно сыгравший роль сотрудника „Шведского атома“, достоин поощрения, если мне разрешено будет посоветовать. Правда, пришлось немного потратиться.»

Далее следовало скрупулезное перечисление дополнительных расходов на подкуп сотрудников отеля «Минерва-палас». Полковник скривился, но завизировал. И читал дальше:

«Профессор не расстается со своим портфелем, который браслетом защелкивается на руке, так что вырвать портфель из рук практически невозможно. Следовательно, этот способ похищения портфеля следует исключить, равно как и кражу портфеля во время подстроенной автокатастрофы. Остается одно — выкрасть портфель из номера профессора во время отсутствия последнего. Дело в том, что с портфелем профессор не расстается лишь тогда, когда отправляется на работу в „Шведский атом“. В ресторан же он ходит без него, и когда изредка выходит в город, то тоже оставляет портфель в номере.

Номера в отеле запираются на сложные защелкивающиеся замки. Прошу прислать специальные электромагнитные отмычки, отпирающие такие замки. Сообщаю название фирмы-производителя замков и модификацию, принятую в „Минерве-паласе“, это поможет в подборке отмычек.

В гостинице много приезжих, и пока трудно сказать о них что-либо определенное. Но убежден, среди них и сотрудники шведской политической полиции, и агенты польской контрразведки, и наверняка кое-кто из конкурирующих фирм. Много красивых женщин, и некоторые из них явно проявляют интерес к полякам. Старый профессор не поддается на заигрывания дамочек, чего не скажешь о его молодом помощнике. Мы подсунули ему одну из наших сотрудниц. Она доложила, что поляк охотно занимается амурами, а в его номере полно журналов и открыток вполне определенного содержания, но нет интересующих нас бумаг. Этот поляк жаловался нашей агентке, что старый профессор не доверяет ему, все старается делать сам, не допускает его ни к каким секретам и ни на миг не передает ему свой портфель, как будто это его личная собственность. Похоже, правду сказал, ибо даже внешнее наблюдение подтверждает, что отношения между двумя польскими ядерщиками весьма прохладные.

В связи с вышеизложенным высказываю предположение: молодой поляк никакой не ученый, а просто агент соответствующих спецслужб, направленный для охраны профессора и его портфеля, причем агент, которому профессор не доверяет.

И еще одно наблюдение: похоже, молодой человек впервые оказался в одной из стран Запада и сильно ошарашен всем увиденным. Не исключено, это обстоятельство может быть нами использовано. Надо все как следует продумать, сейчас ограничусь просто констатацией факта. Жду инструкций на сей счет. Пока же помощника профессора мы решили не разрабатывать, поскольку лицо это интереса для нас не представляет и вряд ли будет препятствием в работе.

Из гостей отеля „Минерва-палас“ наибольшее подозрение вызывает некий шведский журналист. Он постоянно вертится вокруг поляков и проявляет нездоровый интерес ко всем проживающим на пятом этаже. Должен заметить, что подозрительным мне кажется и немец, проживающий на том же этаже. Правда, у него паспорт ФРГ, но прошу проверить, не является ли он часом из „братского“ ведомства ГДР? Проверьте также двух граждан Израиля, которые выдают себя за дипломатов. Если мои подозрения подтвердятся, прошу инструкции относительно того, как с ними поступить. Если придется ликвидировать — сделаю, хотя это будет нелегко.

Увы, подтверждается ваше предположение, герр оберст, о том, что проникнуть в „Шведский атом“ невозможно. Его сотрудники проходят долгий и тщательным отбор, и за короткое время завербовать кого-либо из них или просто получить сведения о проданной полякам лицензии представляется практически невозможным.

По получении отмычек, упомянутых мною в начале рапорта, я попробую установить в апартаментах профессора микрофоны для подслушивания — один в салоне, один в спальне, однако не думаю, что от них будет много пользы, ибо ни ассистент профессора, ни сотрудники „Шведского атома“ ни разу не были в этом номере. На основании информации, полученной от горничной пятого этажа, в номере профессора много разных книг по специальности, а сам профессор занимается тем, что либо читает, либо делает выписки из книг или что-то записывает в свои блокноты. Та же горничная рассказала, что интересующий нас портфель профессор забирает с собой только в первой половине дня, все же остальное время профессор оставляет его в спальне, защелкнув браслет на ножке массивного кресла. Остальная информация, полученная от этой горничной, касается других лиц, проживающих на одном этаже с профессором, и не представляет для нас особого интереса. Зато ценные сведения удалось получить нашей сотруднице, установившей контакт с помощником профессора. Она узнала от него, что пока шведы знакомят профессора с второстепенными особенностями их метода производства урана, а о катализаторе еще не было и речи. Во всяком случае, так сказал профессор своему ассистенту. Считаю, что наша сотрудница за свой самоотверженный и тяжкий труд достойна получить особое вознаграждение, о чем и осмеливаюсь упомянуть. И еще раз напоминаю об электромагнитных отмычках, поскольку без них не отпереть замков в гостинице.

Я имел возможность вблизи рассмотреть портфель профессора, войдя вместе с ним в лифт. Кроме застегивающегося на руке браслете и, возможно, внутреннего защитного покрытия, портфель производит впечатление самого обычного, из тех, что продаются в каждом магазине. Замки, например, самые простейшие, что запираются поворотом ключика. Думаю, открыть их не составит труда.»

Внимательно изучив рапорт, господин полковник остался очень довольным. Нет, не ошибся он в выборе агента. Рапорт доказывает, что на этого добросовестного и предприимчивого человека можно положиться. Первую часть задания он выполнил хорошо, есть все основания надеяться, что справится и со второй, — добудет секрет химического состава катализатора и способ его производства. Это будет нечто большее, чем просто удача разведки, это будет прямой путь к производству в ФРГ дешевой атомной бомбы, и, что за этим следует, производству его, полковника, в генералы, разумеется, с перечислением кругленькой суммы на его счет. Конечно, майор тоже не будет забыт, он получит соответствующее вознаграждение, но все лавры по праву достанутся главному организатору славной операции.

Вдохновленный столь приятными перспективами, герр оберст дал несколько распоряжений. Его стокгольмский агент мог быть довольным: в самое ближайшее время требуемые отмычки будут высланы.