«Наконец-то! — мысленно воскликнул дракон-морф. — Мэр Тобин, если вы не против моего вопроса... то почему вы все это делаете для Цитадели? Я еще могу понять Торговый Договор, но что вам дает право убежища для защитников Цитадели? Насколько я понял — ничего! Ведь вы не знали никого из нас, кроме Электры и лорда Хассана, зачем вам это?» — Сарош задал наконец вопрос, который давно не давал ему покоя.

Мэр улыбнулся:

— Пожалуйста, зови меня просто Брайан. И можно на «ты». Теперь, когда дело сделано, нам нет причины разговаривать столь формально. А почему я делаю все это? Хм... Все это сводится к истории, истории моей семьи в частности...

Мэр поднялся и прошел вдоль длинной стены кабинета, указав на висевшие там портреты.

— Взгляните, это портреты моих предшественников. Взгляните внимательно.

Приглядевшись, Сарош увидел явное фамильное сходство изображенных людей.

— Остров Магдалейн известен многие столетья. Он присутствовал на картах и лоциях, но мелководье не давало кораблям подойти к берегу, кроме периодов высокого прилива. А потому никто всерьез не озаботился его исследованием и колонизацией, до тех пор, пока примерно 150 лет назад, группа людей под предводительством моего прапрадеда, Джона Тобина, не основала Джонстаун. Большинством жителей новой колонии были рыболовы, а также немного крестьян и торговцев, собранных Джоном в деревнях на материке, но сам первый мэр был... Дело в том, что сам Джон был метаморцем!

— Мой прапрадед был рожден в деревне Мерит, в семье рыбаков. К сожалению, а может быть и к счастью, он не имел рыбацкой сметки его отца, во всяком случае, вначале. Не имел он и желания заниматься рыболовством. Что естественно привело к семейному скандалу. Избегая конфликта с родителями, он уехал в Цитадель Метамор и присоединился к хранителям. Долгие годы он жил в Цитадели, убивая лутинов, гигантов, магических тварей и отражая регулярные попытки, бравшихся как будто из ниоткуда армий, прорваться к югу. Все точно так же, как вы делаете сейчас.

— После одного особенно кровавого вторжения, он понял, что слишком устал от постоянных войн, непрерывных сражений и смертей... К тому же, ему начало сниться море... И он вдруг понял, что его место — там, в открытом море. Он был очень горд, и не желал возвращаться в Мерит, вместо этого, он потратил год, изучая библиотеку Цитадели, ища место для деревни или города, место для нового поселения. И прочитав про остров Магдалейн, он понял, что его будущее там.

— Он покинул Цитадель, но не один — с несколькими друзьями, которые так же желали изменить свою жизнь — и путешествовал на юг, набирая по пути добровольцев. Они купили небольшое судно и направились к морю вдоль маршрута, в котором было столько же мифов, сколько и фактов. После долгого путешествия, они увидели остров, и нашли путь к берегу. Они основали Джонстаун и Джон стал первым мэром. Было много трудностей, были беды и проблемы... но под руководством Джона колония поднялась на ноги и стала процветающей. Он создал здесь семью, вырастил двоих детей и был мэром города, до глубокой старости. И умер он так, как и положено умереть мореходу — в море, во время шторма.

— После смерти первого мэра, его старший сын, Джон Второй стал мэром Джонстауна и был он столь же хорошим лидером, как его отец. И с тех пор пост мэра передается из поколения в поколение, вместе с историями и уважением к Цитадели Метамор.

Мэр, улыбнулся и присел на край своего стола:

— Мой дед рассказывал мне истории о том, как первый Джон жил в Цитадели Метамор, стены и коридоры которой который постоянно изменялись, как он сражался с лутинами и охранял проход на юг. Когда мы узнали о большом войске, пришедшем с севера и о проклятье Насожа, я хотел вам как-то помочь... но мы находимся слишком далеко. Время шло, положение в Цитадели улучшилось, но начали распространяться странные слухи. Вас называли демонами, говорили, будто вы похищаете людей и едите их... Странно, но иногда мне кажется, что эти слухи распространяются намеренно! Регулярно появляются люди, вроде Кена Кемпбелла... Да. Это было очень печально, но я ничего не мог сделать, чтобы доказать, что это ложь. А потом Гордон случайно упомянул тебя, Электра, и рассказал о том, что с тобой произошло. Это навело меня на определенные мысли, и подсказало кое-какие идеи... И вот результат — мы с вами заключили Договор.

Гордон поднялся и хлопнул ладонями:

— А теперь, может быть, все же хватит о прошлом, займемся настоящим? К примеру, поговорим о банкете! Подготовку к которому, кстати, возглавляет моя жена! Опа... — он остановился и посмотрел на Сароша. — Я должен был спросить раньше... вам нужно что-то особое, или вы сможете есть обычную пищу?

Сарош покачал головой:

«Нет, я могу съесть практически все, что угодно. Хотя, предпочитаю мясо...»

Жена Гордона, Марла, с помощью практически всех городских женщин устроила настоящий праздник. Было много вина, много мяса, и разумеется, много рыбы — всех видов и сортов, под самыми разными соусами и без. Даже на десерт подали очень странную рыбину... оказавшуюся впрочем, просто такой формы сладким пирогом.

Слухи о случившемся с Электрой быстро распространились по острову, и потому большую часть вечера и начало ночи она провела, успокаивая старых друзей собравшихся со всего острова. Некоторые, правда, испытывали неловкость от её юного облика, но общие воспоминания быстро преодолевали сомнения.

Сарош же вдруг оказался жутко популярен среди юного населения городка, разумеется, благодаря Сиду и его друзьям. Родители нервно оглядывались, и регулярно пытались оттащить молодежь, но безуспешно...

После того, как еда была съедена, принесли пузатые бутыли с легким вином, и началось веселье. Откуда-то появились музыкальные инструменты, и музыканты объединялись в группы и расходились как-то сами собой, совершенно случайно. Сид и его друзья оказались в центре праздника. Они  станцевали уйму танцев, спели множество песен, и даже уговорили Сароша аккомпанировать одной из них. Дракон тогда неплохо повеселился, бухая в барабан  тупой стороной когтей.

Электра тоже вышла на импровизированную сцену, и заставила толпу прослезиться, спев очень мелодичную, но печальную песню, принесенную в Цитадель откуда-то из далеких южных пустынь. Но тут же вернула веселье, спев дуэтом с Сидом разухабистую и совершенно непристойную местную песенку. А потом освободила место для следующих певцов под аплодисменты и веселые вопли толпы...

Сарош и Электра провели остаток недели в городе. Заключив Договор в первый же день, они просто проводили время, помогая горожанам привыкнуть к хранителям. Сарош развлекался изо всех сил, в драконьей форме катая смельчаков вокруг острова — сначала покаталась вся молодежь, а потом решились даже кое-кто из женщин и семейных пар постарше. Неудивительно, что именно он первым увидел на горизонте возвращающийся рыболовный флот. Он сообщил новость семейной паре, сидевшей на спине, а те, после приземления разнесли новость по всему городу, заставив большую часть населения поспешить к докам, встречать мужчин.

Сарош и Электра вместе с Гордоном и целой кучей медицинских припасов, ждали мореходов немного в стороне от доков. Толпа возбужденно загудела, когда первые паруса показались в створе гавани. Вскоре суда подошли ближе и люди услышали, что с переднего корабля что-то кричат. Сарош был далеко от берега и не расслышал, но толпа подхватила и разнесла слова моряка: «Еще один! Еще один!!»

Гордон поднял лекарскую сумку и прошел к своему месту — чтобы осмотреть раненых или больных моряков, а Сарош, с его ростом, даже оставшись позади толпы, рассмотрел на палубе приближающегося флагмана рыболовной флотилии чудовищный горб — тушу кракена, укрытую парусиной. Он поднял Электру себе на плечо, чтобы она тоже могла взглянуть.