— Я знаю, что вы заботитесь о моих же интересах, мистер Уэйт, но как вы будете себя чувствовать, если я окажусь права?

— Ужасно. — Эммит вздохнул. — Но и вполовину не так ужасно, если прав окажусь я. Если ты окажешься права, то мне, по крайней мере, останется утешаться тем, что мои благие намерения вынудили меня отказать тебе в предоставлении твоих последних денежных средств. А вот если окажусь прав я, то такого утешения у меня уже не будет.

— Папа согласился бы со мной, — ровным голосом заявила Мэри, не сводя глаз с поверенного. — Он всегда предвидел подобную опасность. Папа сыграл бы по-крупному. И еще я должна сказать вам, дорогой друг, что если «Банк Бостона» купит эту землю и мои самые худшие опасения оправдаются, мне будет очень нелегко простить вас.

Эммит обиженно поджал губы. Задумчивое выражение его лица внушило девушке надежду на то, что она выбрала верный тон и нашла нужные слова.

Прошло несколько секунд, и поверенный печально улыбнулся.

— Знаешь, а ведь ты очень похожа на отца, Мэри Толивер. Иногда, несмотря на несомненные признаки твоего пола, мне кажется, что я разговариваю с ним. Да, твой отец сыграл бы по-крупному. И, как и в случае с тобой, я попытался бы отговорить его.

— И добились бы успеха?

— Нет. — Приняв решение, поверенный подался вперед, навалившись грудью на стол. — Ты должна вновь увидеться с Джервисом в конце недели, верно? Давай еще раз все хорошенько обдумаем. В пятницу я сообщу тебе о своем решении и ты свяжешься с мистером Ледбеттером. — Эммит посмотрел на нее долгим взглядом поверх очков. — И еще я должен сказать тебе, Мэри Толивер, что если я отвечу «да», а мои страхи оправдаются, то мнебудет очень нелегко простить тебя.

Вернувшись домой, Мэри направилась было в кабинет отца, чтобы еще раз проверить цифры, но тут из гостиной послышался голос матери.

— Мэри, это ты? Подойди ко мне, пожалуйста.

Не веря своим ушам, девушка подошла к дверям комнаты и заглянула внутрь. Мать сидела в своем любимом кресле-качалке у французского окна, полностью одетая, а на кушетке пристроилась Сасси. Испуганный взгляд, который метнула на нее экономка, напомнил Мэри, что время приближалось к четырем часам пополудни и она давно должна была подменить служанку, чтобы та успела сходить на рынок. Для Сасси эта обязанность была единственным предлогом вырваться из дома.

— Сасси пришлось несколько раз разогревать обед, — с упреком проговорила мать, и тон ее голоса и слова живо напомнили Мэри те времена, когда она была еще ребенком. Тогда она обижалась на мать, но сейчас восприняла ее укор как свидетельство того, что Дарла возрождается к нормальной жизни. Мать критическим взором окинула блузку и юбку для верховой езды, которые Мэри надела для визита в «Находку». — Надеюсь, это не твоя рабочая одежда. Где, ради всего святого, ты была?

—Я... мне пришлось наведаться в город, чтобы решить кое-какие вопросы. Прошу прощения за опоздание. Мама, как приятно видеть тебя здесь, внизу.

— Ты можешь идти, Сасси, — сказала Дарла, сопроводив свои слова небрежным взмахом руки. — И смотри, чтобы у тебя не подгорел кукурузный хлеб.

— Да, мэм, — покорно ответила экономка и, выходя из комнаты, метнула на Мэри страдальческий взгляд.

Мэри подтащила кресло поближе к качалке матери. Дарла надела очки; на коленях у нее лежал раскрытый номер «Хоубаткер газетт». Прошло более четырех лет с тех пор, как мать последний раз брала в руки газету. Лучи полуденного солнца освещали ее фигуру, и Мэри вновь поразилась тому, как трагично увяла красота матери. Она одной из первых стала пользоваться румянами, но сейчас они лишь подчеркивали впалую худобу ее щек. А волосы, некогда густые и блестящие, растеряли свой искрящийся объем и тусклыми прядями падали на плечи - такие хрупкие, что Мэри видела, как торчат из-под наброшенной шали острые косточки.

— Ты наверняка заметила, что в городе многое изменилось с тех пор, как ты в последний раз читала «Газетт», — мягко предположила Мэри.

— Знаешь, это как войти в совершенно новый, незнакомый мир! — Дарла перевернула несколько страниц, нашла нужную и продемонстрировала ее Мэри. — Ты только посмотри на эти модели, которые рекламирует Абель в своих объявлениях! Юбки до колен! И неужели в Хоубаткере появился передвижной кинотеатр?

— И в нем, как говорят, нет недостатка в зрителях, — с улыбкой ответила Мэри. — Но я там еще не была. Хочешь, как-нибудь вечером сходим туда вместе?

— Пока нет. Мне надо набраться сил. — Мать отложила газету и сняла очки. — Ты уже разговаривала с Беатрисой?

Мэри поморщилась.

— Мама, прости меня. Я совершенно забыла об этом. Но я загляну к ней сегодня же вечером.

— Не стоит. — Дарла поплотнее закуталась в шаль. — Я передумала. Мне не нужна ее помощь. Я хочу, чтобы для нее вечеринка стала таким же сюрпризом, как и для остальных. Но прежде мне нужно кое-что сделать.

Мэри насторожилась.

— Ты все еще намерена помогать Тоби в саду?

— Да, конечно. Лишняя пара рук не помешает. Сад и огород пребывают в ужасном запустении. Так что придется достать свою старую шляпку и комбинезон. Мне не хочется стать такой же коричневой от загара, как ты. Я уверена, что ты просто не желаешь беречься от солнца. Так что свой цвет лица ты заслужила, учитывая, как мало тебя волнуют подобные... — Она оборвала себя на полуслове, видя, что Мэри улыбается. — Что тут смешного?

— Ничего. — Улыбка Мэри стала шире. — Как хорошо, что ты опять бранишь меня.

— Все равно ты никогда меня не слушаешь. Не знаю, зачем я тебе это говорю.

— Наверно, потому что любишь меня.

Очевидно, мать услышала надежду в ее голосе, потому что ее лицо смягчилось и она ласково похлопала Мэри по руке.

— Да, потому что я люблю тебя, — согласилась она. — Ты никогда не должна забывать об этом. А теперь я скажу, что намерена сделать, - я хочу связать тебе подарок ко дню рождения, поэтому начинать следует немедленно. Каждая минута на счету, и ты должна отвезти меня в город, чтобы купить пряжу. У нас ведь хватит денег на несколько мотков?

— Да, мама. У тебя есть отдельный счет в банке, на который я каждый месяц перевожу причитающиеся тебе двадцать процентов.

Мэри пожалела о том, что упомянула о счете и о своих отчислениях на него в ту же секунду, как эти слова сорвались с ее губ. Она испугалась, что тем самым лишь подбросит дров в костер ненависти, которую мать питает к отцу и его завещанию. Но на лице Дарлы отразилась лишь легкая озабоченность.

— Ох, мне решительно не хочется связываться с банком. Ты не могла бы одолжить мне денег, а в следующем месяце вычесть стоимость покупки из суммы, которую ты переводишь на мой счет?

Мэри с облегчением ответила:

— Конечно, могу, но ты не обязана делать мне подарки, мама. Ты встала с постели и вновь интересуешься окружающим миром, большего мне и не надо. Для меня это - лучший подарок.

— Нет, этого недостаточно, — с улыбкой возразила Дарла и погладила дочь по щеке. — Прошло уже очень много времени с тех пор, как я своими руками делала что-нибудь для моей девочки. Поэтому я намерена связать тебе подарок, глядя на который ты будешь вспоминать меня всю жизнь.

— У меня есть ты, мама.

— Это не навсегда, родная моя. Время безжалостно. — Дарла отняла руку. — Так что я хотела бы начать как можно скорее. Ты сможешь завтра после обеда отвезти меня в город? Мне нужно кое-что купить. Но к Абелю мы не поедем. Я уверена, у него нет ничего такого, что я могла бы позволить себе приобрести. — Ее гладкий лоб прорезали морщины, когда она увидела, что Мэри нахмурилась. — В чем дело? Тебе это неудобно?

— Нет, конечно же нет. — Мэри с трудом выдавила улыбку. Она уже пообещала утро Сасси, так что если она к тому же повезет мать в город после обеда, то потеряет целый день. А как раз завтра она должна была присутствовать при чистке дренажных канав. Но ее людям придется начинать без нее. Гораздо важнее, что мать выберется наконец из дома. — Нам будет хорошо вдвоем. Мы проведем замечательный день вместе. А когда вернемся, согреемся чашкой горячего шоколада, как бывало раньше, когда мы возвращались после похода по магазинам.