Он встал и тотчас привычно одернул китель, который и так сидел на нем без единой складочки. Решетников тоже встал: этот жест Владыкина означал возвращение к официальному разговору.

— Так вот, товарищ лейтенант, — сказал Владыкин. — Вы остаетесь командиром СК 0944, и боцман Хазов остается боцманом там же. От вас зависит срок, когда он получит звание мичмана и станет помощником командира. На сорок четвертом или на другом катере — это тоже зависит от вас. Понятно?

— Понятно, товарищ капитан третьего ранга, — ответил Решетников. — Разрешите идти?

— Если действительно понятно, идите, — сказал Владыкин.

И не видя в глазах Владыкина ни улыбки, ни тепла, Решетников понял, что с ним говорилось нынче без всяких скидок на молодость и неопытность. Все в нем было растревожено и болело. Впервые в жизни он почувствовал, что с его поведением и поступками тесно связана чужая судьба, и непривычное это чувство никак не могло в нем уложиться и давило на сердце тяжелым грузом. Он как будто повзрослел за этот разговор.

— Разрешите вопрос, товарищ капитан третьего ранга? — сказал он, подняв опять глаза на Владыкина, и, увидев его кивок, взволнованно спросил: — А Хазов об этом приказе знает?

— Знает — вряд ли, — по-прежнему холодно ответил Владыкин. — А догадывается — несомненно. Все к тому шло, он не маленький.

— Так как же мне теперь с ним, ведь это… — начал Решетников и вдруг опять глупо и смешно чихнул.

Владыкин не улыбнулся, но в глазах его проскочила искорка откровенного смеха, и Решетников понял, что не все еще потеряно.

— Вы в водку обязательно перцу подсыпьте, это лучше помогает, — сказал Владыкин. — Болеть вам теперь некогда, понятно?

Но Решетников, не ответив на этот раз, что понятно, пошел к двери, понимая одно: что боцман стал для него совсем другим человеком и что надо немедленно вызвать его на душевный разговор.

Великое счастье быть воином в Отечественную войну, — нет счастья выше! Нет сейчас в нашей стране звания почетнее, чем звание воина. Нет сейчас на земле дела более нужного, чем дело воина. Нет одежды благороднее серой, солдатской шинели, нет дружбы крепче, чем фронтовое братство.

И нет и никогда еще в мире не было награды выше и достойнее, чем полученный в горячем бою орден за воинский подвиг, за солдатский труд, за верность священной присяге, — орден воина.

Скромная пятиконечная звездочка на шелковой ленточке с оранжевыми и черными полосками… Награда герою. Солдатский орден. Гордое слово на нем: слава.

Слава! Слава солдата.

Слава оружия нашего. Слава предков наших. Слава богатырей Александра Невского, бивших немцев на Чудском озере. Слава воителей Дмитрия Донского, Минина и Пожарского. Солдатская слава орлов Суворова. Матросская слава черноморцев Нахимова. Казацкая слава молодцов Платова. Красноармейская слава героев гражданской войны, чапаевцев, таманцев, сивашцев, богатырей Перекопа, — всё в этом ордене.

Словно сгустилась в нем вся многовековая слава русского оружия. Воплотилось и расцвело новым, невиданным цветом мужество нашего народа.

Потому что не было еще на земле войны трудней и ожесточенней, чем нынешняя, а стало быть, не было и славы больше.

Не было еще в мире войны благороднее и справедливее, чем та, которую мы ведем против гитлеровских захватчиков, а стало быть, не было, и славы чище, прекраснее.

Потомки наши, навсегда избавленные от ужасов коричневой чумы, восхищенно и благодарно будут взирать на воинов Отечественной войны: они отстояли великую Советскую Родину в ее горький час.

И тот воин, чья грудь будет украшена золотым или серебряным знаком солдатской славы, будет любимым героем народа.

Потому что орден Славы дается только смелому солдату. Его может заслужить лишь тот, кто лично совершил в бою славный подвиг храбрости, мужества и бесстрашия.

За боевые дела дается этот орден.

Тому дается этот орден, кто первым ворвался в расположение противника и личной храбростью содействовал успеху общего дела.

Тому дается этот орден, кто лично, с находчивостью и смелостью пробравшись к позициям противника, уничтожил его пулемет или миномет.

За бесстрашие и презрение к опасности дается этот орден.

За то, что, стремительно врезавшись на своем танке в колонну противника, ты смял ее.

За то, что в жарком воздушном бою ты уничтожил самолеты противника.

За лихую разведку. За ночную вылазку в тыл врага. За захват неприятельского знамени.

За воинское мужество дается этот орден.

Им награждается тот стойкий воин, кто и в горящем танке продолжал выполнять боевую задачу.

Им награждается тот железный солдат, кто, будучи ранен, после перевязки снова вернулся в строй.

За благородство солдатской души награждает воина Родина.

Тот достоин награды, кто, рискуя жизнью, спасает в бою командира от угрожающей ему смертельной опасности.

Тот достоин славы, кто, рискуя жизнью, под огнем неприятеля оказывает помощь раненым.

Тот достоин воинской чести, кто в минуту опасности спас Знамя своей части.

Орден Славы увенчивает всякий высокий подвиг солдата. Где бы ни был совершен он: на земле или в небе, в глубоком немецком окопе или в лесной чаще, в гранатном бою или в танковом сражении, в жестокой и короткой ночной схватке — штык в брюхо, нож — в горло, — или в многодневной битве. Командир всегда заметит и оценит подвиг солдата. Родина увенчает героя наградой.

Награда Родины! Награда народа! Какая награда может быть выше и почетнее? За это и умереть не много.

Орден Славы на груди солдата — всенародное признание его боевых заслуг перед Советской Родиной. Это — почет и уважение народа. Это — любовь народа. Это — его благодарность.

Не простое это дело — заслужить уважение такого народа, как наш великий народ. Народ работников и пахарей, народ мастеров и героев, творцов и строителей, он на протяжении всей своей многовековой истории, в самые грозные часы народной судьбы изобильно рождал богатырей. Никогда не покорялся он иноземным захватчикам, и всех, кто шел на него с мечом, мечом же и побивал. Первый в мире построил наш народ новое и прекрасное социалистическое общество, преобразил лицо родной земли, и стало оно для нас еще краше, еще любимее.

Такой народ, как наш, непобедим!

Великое счастье быть сыном такого народа.

Великое счастье быть воином за счастье и независимость такого народа.

Великая честь и слава быть героем такого парода-героя.

Будь же достоин этой чести, товарищ.

Дерись за нее, не жалея жизни.

Пусть святая любовь к Родине поведет тебя на новые и новые подвиги. Пусть украсится твоя грудь золотым знаком доблести — орденом солдатской славы.

Вот история одной любви, рассказанная нам летчиками штурмового полка майора Саломатина, история, к которой мы не прибавили ни слова выдумки.

Штурмовики уходили на задание. Мощные горбатые машины с сильными широкими плоскостями взлетали одна за другой, груженные смертью во всех ее видах: противотанковыми бомбами, боекомплектом для пулеметов и пушек. Они уходили в воздух, запевая могучими моторами на высокой протяжной ноте, и, выстраиваясь в пеленг, шли на аэродром Лужки, откуда должны были подняться истребители сопровождения.

Над истребительным аэродромом штурмовики сделали широкий круг; снизу взвилась зеленая ракета, и через мгновение в воздух свечой взвинтилась шестерка «яков».

Накануне утром прилетевшая из разведки «пешка» (так летчики фамильярно называют пикирующий бомбардировщик «Петляков-2») донесла, что у ближнего леска сосредоточилась на исходном рубеже немецкая танковая колонна, изготовившаяся для контратаки. И вот эскадрилья «илов», ведомая капитаном Гончаренко, получила задание уничтожить колонну.