Джош уселся на кровати по-турецки.

– А какие у вас способности? Такие же, как у меня?

– Нет. – Зак взял в руки стоявший на столе стакан, но ничего не почувствовал. – Иногда я могу ощутить чью-либо ауру, только очень нечетко и неопределенно, да и то если человек находится близко и излучает достаточное количество энергии. Во всяком случае, так отчетливо, как ты, ауру не вижу.

– А если рядом с вами сумасшедший?

– Сумасшедшие зачастую испускают очень хаотичную и необузданную энергию, которую я вполне способен почувствовать.

– А я… э… испускаю такую энергию? – осторожно спросил Джош.

– Нет. – Зак положил руку на основание настольной лампы. Пусто.

– Что вы ищете? – поинтересовался Джош, заметив эти манипуляции.

Зак подошел к шкафу и распахнул дверцу, приготовившись к всплеску энергии.

– Мои способности позволяют почувствовать энергию, оставленную человеком, охваченным сильными эмоциями, страхом, ужасом…

Ручка двери содержала лишь привычную статическую энергию, накопленную годами.

– Вы что-то почувствовали, когда дотронулись до шариковой ручки, верно?

– Да. Энергетику и внутреннее состояние женщины, которая писала этой ручкой записку.

– И что в этом такого необычного?

Зак, чтобы не перепугать мальчика до смерти, осторожно ответил:

– В тот момент она сильно волновалась и отчаянно хотела оставить кому-то послание.

– Это так странно.

– Не более странно, чем видеть ауры.

Джош улыбнулся – впервые за все время.

– Наверное. Что вы надеетесь здесь найти?

Не мог же Зак сказать правду: следы преступника, убившего женщину в этой самой комнате, – тогда Джош попросту не сможет спать по ночам.

– Просто интересно, какие следы здесь остались, – ответил он, стараясь не проявлять эмоций, и взялся за спинку кровати.

…И сразу же окунулся в кошмар.

Зак поспешно отдернул руку, что не осталось незамеченным.

– Нашли что-нибудь? – очарованный происходящим, воскликнул мальчик.

– Тшш… Да, нашел. А теперь мне пора, Джош.

Зак направился к двери, когда мальчик его окликнул и задумчиво произнес:

– С вашим талантом вполне можно работать частным детективом или полицейским. Но что делать тем, кто видит ауры?

– Ты, конечно, можешь мне не верить, но из таких выходят самые лучшие психиатры.

Безжалостное буханье хеви-метал сотрясало стены туалетной комнаты. Даже пол вибрировал под ногами.

Рейн вышла из раскрашенной граффити кабинки и направилась к раковине, чтобы вымыть руки. Почти два часа ночи, а Зак до сих пор не вернулся. С одной стороны, Рейн больше не испытывала приступов паники, подобных тому, что предупредил ее об опасности, грозившей Заку, но с другой – не знала, стоит ли так слепо полагаться на собственную интуицию. Ведь может статься, в следующий раз она ее не предупредит.

Рейн вновь вставила беруши, набрала полную грудь воздуха и, открыв дверь, шагнула навстречу грохоту.

Если освещение в туалете показалось Рейн довольно тусклым, то за его пределами и вовсе царил полумрак. Стены коридора, который вел в главное помещение клуба, были задрапированы черной тканью, а единственным источником света служили гирлянды зловещих голубых фонариков, тянувшиеся по обеим сторонам стеклянной дорожки. Чтобы не оступиться, приходилось внимательно смотреть под ноги.

Мимо кто-то прошел и скрылся за дверью мужского туалета, но в полумраке Рейн не смогла ничего разобрать, кроме затянутой в черную кожу ноги и тяжелого черного ботинка.

Вдруг воздух наполнился запахом дыма с примесью чего-то резкого, наподобие травы. Наверное, в туалете подожгли бумагу или закурили. Скорее всего последнее. Рейн сморщила нос, стараясь не вдыхать слишком глубоко, однако запах все усиливался. Краем глаза Рейн уловила какое-то движение слева – тяжелая черная драпировка там колыхнулась, словно на нее вдруг пахнуло ветром, только не снаружи, а изнутри. Кто-то явно прятался между шторой и стеной.

Внезапно в голове Рейн загомонили голоса: это были крики ярости, боли и восторга сродни агонии.

«…Нужно поплавать в этой крови… Искупаться в ней… Умри, умри, умри. Я хочу почувствовать, когда она наконец перестанет дышать. Мне необходимо это. Необходимо знать, что в моей власти забрать ее жизнь…»

Это были голоса из давнего нераскрытого дела, над которым она работала вместе с Бредли. И каким-то причудливым образом они переплелись с неясной энергией, витающей в коридоре.

«…Нужно ударить еще раз. Сейчас, сейчас, немедленно. Плевать на то, что я должен сделать. Нужно ударить. И больше ничего не важно. Ничего…

…Глупая сука. Она заслужила эти страдания. Пусть заплатит за все…

…На этот раз убью его…»

В груди Рейн поднялась паника, и она почувствовала, что еще немного – и потеряется в море призрачных голосов. Зак ошибался, когда уверял, что она не сойдет с ума, как тетя Велла. Это уже случилось. Она теряет над собой контроль. С таким трудом выстроенная стена психической самозащиты начала рушиться. Все, что таилось глубоко внутри, теперь всплывало на поверхность.

Внезапно среди хаоса голосов зазвучал еще один. Это был голос Зака, повторявший то, что было известно каждому члену Тайного общества. «Экстрасенс, решивший поэкспериментировать с противозаконными препаратами, обрекает себя на мучительные ночные кошмары…»

Ладно. Возможно, она не сходит с ума – возможно, все дело в наркотическом дыме, который каким-то образом подействовал на ее паранормальные чувства. Надо убираться отсюда, и поскорее.

Рейн попыталась сдвинуться с места, но почувствовала, что едва держится на ногах, а опустив глаза, увидела, что ее ноги вместе с туфлями на высоких каблуках растворились в мерцающем голубом свете под стеклянным полом. Рейн больше не могла понять, куда наступает: одурманивающий дым обратил все ее чувства – обычные и паранормальные – в хаос.

Каблук невидимой туфли заскользил по стеклу и подвернулся, Рейн споткнулась и в падении инстинктивно схватилась за черную штору, пытаясь удержаться на ногах, однако ткань не выдержала и сорвалась с крючков, удерживавших ее на стене.

Рейн больно ударилась о твердый, подсвеченный огоньками пол, а ярды тяжелой ткани каскадом рухнули на нее, угрожая задушить под своей массой. В тот же миг она ощутила мощный прилив адреналина. Господи, как все нелепо! Неужели ей суждено умереть на полу рядом с туалетом в пристанище готов? Прикладывая все силы к тому, чтобы заставить замолчать взбунтовавшиеся голоса, Рейн уперлась ладонями в подсвеченный пол и умудрилась встать на четвереньки.

Теперь, немного приподнявшись, она смогла дышать, но удушливый запах дыма еще чувствовался, хотя был уже не таким густым. Рейн вдруг вспомнила, что дым всегда поднимается вверх, поэтому здесь, внизу, воздух оказался гораздо чище. Стоило подумать об этом, как Рейн громко чихнула: это от пыли, что скопилась под шторой.

Вновь послышались голоса, но, к счастью, на этот раз не в голове.

– Слушай, брат, тебе не кажется, что пол какой-то странный?

– Я ж тебе говорил, что от этой новой «дури» напрочь башку сносит.

– Не, брат, эта занавеска только что висела на стене. Какого черта она делает на полу? Огней теперь не видно.

Рейн осторожно набрала в грудь воздуха:

– Помогите!

– Кажись, под ней кто-то есть.

– Уверен, что это не «дурь» ударила тебе в голову?

– Не похоже.

Внезапно кто-то сдернул занавеску, и Рейн, поднявшись на колени, увидела двух воззрившихся на нее парней. Разглядеть их лица в полумраке коридора она не могла, но лампочки в полу осветили две пары тяжелых кожаных ботинок.

– Спасибо, – пробормотала Рейн, непрестанно чихая.

Один из парней с беспокойством присел на корточки: в тусклом свете блеснули колечки у него в носу, на веках и нижней губе, и спросил:

– Вы в порядке?

– Да, спасибо. – Рейн осторожно вдохнула: тошнотворный запах почти не ощущался. – Не могли бы вы подать мне руку? Я, кажется, сломала каблук.