– И все из-за какой-то дурацкой формулы?

– Она причиняла неприятности с того самого момента, как была извлечена из могилы Сильвестра Джонса.

– Но почему формула под запретом?

– Если не принимать во внимание то обстоятельство, что ни один здравомыслящий человек не хочет, чтобы мир наводнился обладающими сверхъестественной силой и способностями преступниками?

Рейн поморщилась:

– Да.

– Формула по сути своей нестабильна и имеет кучу побочных эффектов.

– Например?

– Рано или поздно каждый, кто принимает созданное на основе формулы лекарство, кончает жизнь самоубийством или совершенно лишается разума, но перед этим неизменно становится беспощадным убийцей.

Рейн откашлялась.

– Теперь понимаю. Это действительно можно расценивать как весьма тревожный побочный эффект.

– Мы мало знаем о длительных эффектах последней версии препарата, разработанной недавно «Ночной тенью», но одно ясно наверняка: препарат вызывает быстрое привыкание.

– В чем это выражается?

– Препарат требует ежедневного приема. Если пропустить два-три дня, человек сходит с ума, а потом кончает жизнь самоубийством. «Джи и Джи» удалось выяснить, что с помощью такой особенности «Ночная тень» контролирует своих агентов.

По телу Рейн пробежала дрожь.

– Понятно, что подобная тактика весьма эффективна, когда нужно поддерживать дисциплину.

– С уверенностью могу сказать, что перебежчиков и информаторов у них не было.

– А какие цели у «Ночной тени»?

Зак пожал плечами:

– Как и у многих: власть и деньги.

Рейн улыбнулась:

– Тотальная власть над миром?

Зак не ответил на колкость.

– Приведу небольшой пример. Представьте на мгновение, что вам удалось внедрить в различные корпорации и учреждения федерального значения экстрасенсов, обладающих способностью к гипнозу. Представляете, какие перед вами открываются возможности? Вы сможете контролировать генеральных директоров, сенаторов и даже президента.

От этих слов Рейн содрогнулась, пролив несколько капель вина, и, схватив салфетку, поспешно вытерла стол.

– Хорошо. Теперь я понимаю всю серьезность ситуации. Вы сказали, что у общества и раньше были проблемы с формулой?

– Организованных попыток воссоздать формулу, чтобы потом использовать для противозаконных действий, не было. И все же находились индивидуумы, не удержавшиеся от соблазна поэкспериментировать.

– Такие, как мой отец? – холодно спросила Рейн.

Холодный тон не возымел на Зака никакого действия, и, сложив руки на столе, он безжалостно посмотрел на Рейн.

– Джадсон Талентайр был самым известным ученым-ренегатом своего поколения. Когда он сбежал с формулой, магистр и совет поставили агентству «Джи и Джи» задачу разыскать его, а потом уничтожить лабораторию и результаты исследований. В высших эшелонах общества вздохнули с облегчением, когда Уайлдер Джонс рапортовал о выполнении миссии.

Что ж, Зак Джонс даже не попытался подсластить пилюлю.

– Наверное, мне стоит прибавить вам очков за честность, но почему-то не хочется.

– Понимаю.

Рейн сделала большой глоток вина, чтобы немного успокоиться, а потом медленно опустила бокал.

– Я не подозревала, что мой отец приобрел такую… такую дурную репутацию в обществе.

– Если это вас хоть как-то утешит, скажу, что его имя известно лишь на самом высоком уровне.

– О, какое облегчение.

Не обращая внимания на ее сарказм, Зак продолжал:

– А все по той причине, что магистр, совет и «Джи и Джи» намеренно распространили слухи, что формула основателя не более чем миф. Это было сделано с целью отбить у людей, подобных вашему отцу, охоту становиться современными алхимиками.

– Мой отец был не алхимиком, а ученым. – В душе Рейн поднялась волна слепой ярости. – Превосходным ученым.

– С этим никто не спорит. Но ведь именно поэтому, решив заняться собственными изысканиями, он стал чрезвычайно опасен. Совету не оставалось ничего иного, кроме как кардинально решить проблему.

– То есть убить моего отца. Это вы хотели сказать?

– В досье нет ни одного факта, который указывал бы на то, что Уайлдер Джонс его убил, – бесстрастно произнес Зак. – Во всех отчетах написано, что он погиб в автокатастрофе. Банальной автокатастрофе.

– Ясновидящего на мгновение покинул дар?

– Подобное случается. – Зак еле заметно вскинул брови. – И не надо так улыбаться.

Рейн заморгала, и улыбка сошла с ее лица.

– Как именно?

– Как будто хотите послать меня куда подальше. Это ужасно раздражает.

– Ух ты! Мне удалось заставить почувствовать себя неуютно самого агента «Джи и Джи». И каково же будет наказание?

– Продолжайте в том же духе и узнаете. Так что, будете продолжать играть со мной в кошки-мышки или же все-таки хотите узнать, каким образом исчезновение Лоуренса Куинна касается вашей семьи и вас лично?

– Рассказывайте. Если мне станет скучно, я в любой момент смогу послать вас снова.

– Могу пообещать, что скучно вам не станет. Вчера Фэллону Джонсу удалось наконец ухватиться за кончик ниточки, которая может привести к исчезновению доктора Куинна. Судя по всему, он неожиданно объявился в Ориане месяц назад.

Рейн нахмурилась:

– Он приезжал в мой город?

– Мы смогли лишь узнать, что он провел там сутки. А потом снова исчез. А вот теперь самое интересное. Лоуренс Куинн приехал в Ориану в тот самый день, когда умерла ваша тетя. Вы опытная ясновидящая. Вот и скажите мне, велика ли вероятность, что это всего лишь совпадение?

Позже он проводил Рейн назад в гостиницу, упиваясь ощущением ее близости. Несмотря на вспышки раздражения за ужином, а может, благодаря им, Зак остро ощущал ее женскую привлекательность. Она взывала к нему и бросала вызов, как может только взывать настоящая женщина. Заку все это ужасно нравилось, и полумрак ночи, шелест дождя и исходящая от Рейн едва различимая энергия лишь усиливали это ощущение. Ничего подобного Зак раньше не испытывал.

– Значит, это все, что у вас есть? – спросила Рейн, когда они поднялись по лестнице на второй этаж и двинулись по коридору к ее номеру. – Лишь факт, что Лоуренс Куинн появился в Ориане в тот самый день, когда умерла моя тетя?

– В настоящее время это действительно все, чем я располагаю, но вы не можете не признать, что начало интригующее.

Рейн остановилась у двери своего номера, и ее загадочное лицо вдруг посерьезнело. Не нужно было обладать сверхъестественной интуицией, чтобы догадаться: она готова раскрыть сейчас один из своих многочисленных секретов.

– Сначала я никак не могла поверить, что смерть моей тети наступила вследствие сердечного приступа: ведь ей было всего пятьдесят девять лет, да и на здоровье она не жаловалась, поэтому оплатила повторное вскрытие и независимую экспертизу, перед тем как ее кремировали.

– Этого в досье нет.

– Что ж, я рада слышать, что «Джи и Джи» не такие уж всевидящие и всезнающие.

– Вы опять так улыбаетесь, – предостерег Зак.

– Простите. Не могу сдержаться.

– И что же показало вскрытие?

– Ничего особенного. – Рейн достала из сумочки ключ. – Экспертиза подтвердила, что моя тетя действительно умерла от сердечного приступа. Так что подумайте еще раз – зачем Куинну или кому-то другому убивать ее после стольких лет забвения? Она ведь не биохимик, а художница. Она писала картины и создавала маски, которые я продаю сейчас в «Инкогнито».

– Я и не говорю, что кто-то ее убил, и вполне согласен с вами, что для этого должны были быть какие-то объективные причины. Но совпадение имело место, и это меня тревожит. Фэллону Джонсу оно тоже не дает покоя.

Рейн отперла дверь, вошла внутрь и обернулась:

– Я решила принять участие в расследовании.

– А я это оценил.

Рейн скрестила руки на груди, облокотилась о дверной косяк и обратила изучающий взгляд на Зака сквозь стекла очков в черной оправе.