— Ты хочешь меня, да — а? — в волнении произнес он, когда Лад нагнулся к нему.

— Да! — прорычал Лад, злобно оттолкнув от себя Везавия. — Я хочу тебя!!!

Крики Везавия не доходили до Лада. Теперь он видел перед собой не полуживого драда, а пишу. Пищу для опустевшего желудка.

— Хо-ро-шо, — дрожа в некотором экстазе, прошептал драд. — Я тебя понимаю. Но почему не сделать этого на смешении? Ведь будет намного приятнее… Мать начнет смешение с минуты на минуту. Зов уже почти прекратился. Все собрались…

Лад оцепенел.

— Смешение, — прошептал он. — Совокупление…

— Да, да, — глаза драда раскрылись еще шире.

— Везавий!!! — заорал вдруг Лад. — К пещере, быстрее!!! Не понимая, что произошло, Везавий вихрем понесся за Ладом. Одно было ясно — появилась какая-то надежда на возвращение, а может быть, и… Везавий встряхнул головой. Было очень страшно. Страшно, что надежда окажется пустой.

Лишь у самой пещеры Везавий смог догнать Лада и задать волновавший его вопрос:

— Что произошло?

— Мы идиоты! — ответил Лад. — Я идиот!!! Нас никто не преследовал. Драды лишь собирались на смешение — на совокупление с матерью. А мы просто находились у них на пути.

— Откуда ты знаешь?

— Этот драд… Он был так возбужден, что его мысли фонтаном вылетали из головы.

— Ты узнал его мысли? — удивился Везавий. — Но как?!

— Не знаю… Да и какая разница.

Лад поднял лапу, призывая Везавия к тишине. Они уже вплотную приблизились к пещере, и теперь, чтобы выжить, требовалось максимум собранности. До их ушей доносился рев драдов, и Лад, посмотрев на Везавия, сказал:

— Их там около сотни. Это те, кто выжил в отборе. Остальных поглотила мать. Единственное, чего я не понял, — это как происходит смешение.

— А турнир? — спросил Везавий.

— Я же сказал, отбор уже окончен. Он предшествует смешению и происходит везде, где повстречаются два драда. Выживают сильнейшие. А после совокупления все драды возрождаются и отправляются… Угадай, куда? Везавий пожал массивными плечами.

— В другие миры.

— К нам? — в ужасе произнес Везавий.

— Похоже, не только. Помнишь те многочисленные появления драдов в бирюзовом сиянии? Каждый раз они приходили из других миров.

Неожиданно рев драдов многократно усилился. Он стал более свирепым и яростным, таким, как это бывает в ожесточенной драке.

— Кажется, началось, — сказал Лад. — Ты за мной не ходи. Жди меня здесь. Если вход откроется там, я тебя позову.

Лад двинулся к пещере, но Везавий остановил его лапой.

— Не глупи. Один в поле не воин — это каждый знает. Если я и подвел тебя в прошлый раз, то сейчас совсем другая ситуация, и нельзя предвидеть, что произойдет.

Лад размышлял недолго.

— Хорошо, — сказал он, — возможно, ты и прав. Пошли.

То, что творилось в пещере, не под силу было описать даже самому извращенному безумцу. Лишь увидев все воочию, Везавий понял, что хотел сказать Эгей, когда говорил: «чужое…» Происходящее действительно не вписывалось в рамки человеческого понятия. Драды дрались между собой, разрывая друг друга в клочья, а под ними бешеными волнами гуляла живая плоть пещеры — мать. И она проглатывала раненых… Нет, не проглатывала. Раненые драды как бы растворялись в ней — соединялись в одно целое, а на поверхности волн оставались лишь их ревущие пасти, которые кусали и рвали в клочья других драдов. Самые ловкие и сильные прорывались к большому розовому бутону плоти матери в самом центре пещеры и в экстазе вгрызались в него. Но больше одного раза никому откусить не удавалось, так как подбирались следующие драды и рвали предшественников на куски. Общий экстаз увеличивался с каждым мгновением. Это чувствовалось во все возрастающем реве, в судорожных движениях матери и во всей эмоциональной атмосфере пещеры. Уцелевших драдов оставалось все меньше, а обезумевших голов на теле матери все больше.

— Вот оно, совокупление, — ошеломленно произнес Везавий, с трудом преодолев чудовищное искушение броситься к бутону розовой плоти. Общая эмоциональная атмосфера вокруг опьяняла его, увлекая в неведомый, ужасный и одновременно манянщй чужой мир. Какой-то голос в голове сладострастно нашептывал:

— Утоли голод, драд, из моей плоти. Вкуси наслаждения и познай свое новое рождение. Рождение через смерть… Убей того, кто рядом с тобой и кто мешает тебе, и сам умри, отведав меня. Умри, чтобы возродиться. Познай смерть через вожделение.

Везавий встряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли, но они липли к нему, словно мухи к падали.

— Лад, мне тяжело, Лад.

Везавию было все труднее и труднее сдерживать себя. Он просил помощи у Лада, но тот не слышал его. Лишь взглянув в глаза друга, Везавий понял, что произошло. Вероятно, им двоим — как человеческим личностям — оставалось жить считанные минуты.

— Утоли голод, драд, — манил сладострастный голос. — Познай смерть через вожделение… Познай истинное наслаждение смертью… Убей и умри сам, чтобы возродиться…

— …Ты должен дать возможность сказать ей, как она будет тебя ждать…

Память Везавия все еще упорно продолжала сопротивляться. Где-то в уголке порабощенного сознания жил образ Мауры и ее последние слова:

— …Я буду ждать, Везавий. Сколько бы ни потребовалось, я буду ждать!

— Я вернусь, — как когда-то Мауре прошептал Везавий, и ему вдруг сразу стало легче. — Вернусь! — взревел он и рванулся к Ладу, который, разрывая на клочки драдов, подбирался уже к розовой плоти матери.

— Не-ет!!! — закричал Везавий, но его крик утонул во всеобщем реве. — Остановись, Лад! Ты же человек!

В одном прыжке Везавий нагнал Лада и повис на его мощной шее.

— Остановись!!! Борись, не поддавайся!!!

В бешенстве развернувшись, Лад когтями схватил Везавия за горло и поднял вверх.

— Прочь!!! — рыкнул он. Разорвав Везавию живот, Лад отшвырнул друга в сторону, а сам вновь рванулся к бутону розовой плоти.

— Лаад, — простонал Везавий.

Последние жизненные силы потоком крови уходили от него. Но страшнее этого была мать. Ее плоть нахлынула на Везавия, и он с ужасом ощутил, как растворяется в ней. Тело пронзила приятная истома, а в голове опять закружился вихрь манящих голосов:

— Смерть… Смерть и возрождение… Возжелай смерти, драд. Лишь в смерти полнота жизни. Подари матери свою смерть, и она подарит тебе вечную жизнь.

Везавий собрал воедино всю свою волю.

— Нет, — прошептал он, пьянея от чего-то неимоверно приятного. — Не хочу! Я человек! ЧЕ-ЛО-ВЕК!!!

И вдруг Везавий почувствовал, как плоть матери отторгнула его, словно отрыгнув что-то чужое и неприемлемое.

— Я человек! — вновь упрямо повторил Везавий.

И сущность драда не выдержала — отступила. И Везавий ощутил себя человеком во всех измерениях. Он поднял кверху свои прекрасные руки, не наделенные больше бурой шерстью, и, почувствовав всю полноту своей победы, в неистовстве прокричал:

— Я человек!!!

И мать в страхе дрогнула. Рев драдов мгновенно прекратился. Стены пещеры блеснули бирюзовым сиянием, и на месте розового бутона плоти — еще до полного смешения — открылся вход.

— Здравствуй, Лад — старший сын Линоров и бывший Лидер Внутренних и Внешних Сил Безопасности. Узнаешь меня?

— Да! — в бешенстве прокричал Эд. Он усиленно пытался установить обратную связь, но у него ничего не получалось.

— Это только запись, — произнес Хаус-Нари, словно предугадав действия Эди-Стаута. — Запись, оставленная на корабле. Не пытайся наладить связь с Конусом. Ее нет и никогда не будет. Много же тебе потребовалось времени, чтобы выйти из камеры. Ты слишком пассивен, Лад. Отчасти это объясняет ваш провал. Да, вам удалось многое, но не больше того, что было предусмотрено мной. Твое выступление по внутреннему вещанию Конуса вдохновило меня. Ты рассказал всем о Земле и о нашем общем предназначении. Миротворцы — вот кто мы такие! — Хаус-Нари громко расхохотался, и Эди-Стаут в бессильной ярости сжал зубы. — Ты ратовал за экспедицию к Земле, и ты ее получил. — Хаус-Нари опять громко расхохотался. Неестественно, фальшиво, лишь только для того, чтобы еще больше разозлить Эди-Стаута. — Ведь Конус провожал тебя как героя в эту экспедицию. Мы получаем ежедневно твои отчеты. Но, должен тебя предупредить, как только ты высадишься на Землю — ты погибнешь.