Реквием Не архангелы и не мессии, И уж точно не божия мать - Чёрт нас дёрнул родиться в России, Что ж на бога теперь уповать? Задушевная песня острога, Да под водочку сельдь "иваси", Только вены опального бога, Словно совесть пропащей Руси. В крепкий узел судьба наша свита, В царство то ли рабов, то ль господ И земля густо кровью полита - Это наш генетический код. И пророка мы ждём у порога, И твердим: "сохрани и спаси", И идея распятия бога, Словно крестик нательный Руси. Ах, Россия, быстра ты не шибко, Добавь прыти, ямщик, хоть на треть, Здесь родиться - то ль крест, то ль ошибка, Где, чем выжить, честней умереть. Птица-тройка, лихая дорога. Куда мчится - попробуй, спроси. Ночь глуха, голос сорванный бога Кличет душу заблудшей Руси. Забавное приключение Всю ночь, от боли чуть дыша, Душа скулила виновато, Под утро боль ушла куда-то, А вместе с нею и душа. Себя истратив до гроша, В постели холодело тело, Быть может, время подоспело, А может, вызрела душа. Такой момент! Ну хоть бы кто Из детской сказки появился, Над изголовием склонился - Хоть ангел, хоть Пегас в пальто. Вот, круг прощальный соверша, Под люстрой бабочкой порхала, На свет рванула и пропала Моя пропащая душа. Кто был ничем, тот станет всем, А я избалован был небом, Не обделён судьбой и хлебом, Кем только не был - стал никем. Отныне больше не греша, Уж не лгала и не блудила, И не кляла, и не любила Моя заблудшая душа. И в надвигавшемся Ничто Никто не встретил, не поздравил - Ни Бог, ни черт, ни Пётр, ни Павел, Ни некто, вообще никто. "Готова ль к Вечности душа?" - Слова, звучащие как трубы, И прошептали мои губы Довольно внятно: "Ни шиша!" И врач сказал: "Коллеги,ша!" И зарядил разрядом тело, И в путь обратный полетела Моя ожившая душа. Боль возвращалась не спеша, А, может, смерть не торопилась, А, может, за меня молилась Одна родная мне душа. Застольная песня одинокого мужчины  Почему бы мне не выпить с собой, Почему бы мне не выпить с судьбой, Я один, она ведь тоже одна, Отчего же нам не выпить до дна? Ты не будь со мной суровой такой, Видишь, звёздочка зажглась над рекой, В оковитой золотится луна - Пей, сестрица, aqua vitae до дна! Приглашу-ка я к столу тень мою, Она выпьет, я ей снова налью. Тень моя, лишь ты одна мне верна, Нам за верность грех не выпить до дна. Пьем за тех, чей жребий выпал уйти, За сидящих и за тех, кто в пути, Будешь, тень, сегодня в стельку пьяна: Боль разлуки надо выпить до дна. Раз уж вечер развесёлый такой, Отчего бы мне не выпить с тоской? Да не прячься, ты и так всем видна, За веселье грех не выпить до дна. Мы со временем трезвеем, а жаль: Что нам трезвость, от которой печаль? Терпкой истиной в бокале вина Утолим свои печали до дна. Отчего бы мне не выпить за жизнь? Нелегка ты, но не падай, держись, Твоя сменщица мне век не нужна, Чтоб ей пусто было, выпьем до дна! Лейся песня, вейся пейс, голос пой, Легче пейся, сложный спирт и простой, Под восьмерочкой блатной рвись, струна, Ввысь лети припев шальной: "пей до дна!" Лишь я и надежда Меж деревьями бродит весна И листва шелестит, как одежда, И в квартире лишь я и надежда, И бессонная ночь так нежна. В эту ночь и на эту луну Соловьи за окном расстарались. Как вы вовремя, Надя, остались - Мне сегодня невмочь одному. И на чистом листе потолка Акварелью дымок сигареты, Мне надежда рисует сюжеты, И на струны ложится строка. И картина прозрачно ясна, И Надежда рисует прекрасно, Только Наденьке верить опасно, Так как склонна к обману она. Мне всё видится старый наш дом, Я по памяти лица рисую, И в весну окунаюсь иную, Где мы счастливы были вдвоём. И луна серебрит водоём, И в сюжете нет места разлуке, И мы, взявшись, как дети, за руки, Вдоль воды, как по небу, идём. Свет надежды — в ночи огонёк, Звук шагов наших тих и неслышен. Ах, Надежда, как слог ваш возвышен, Как от жизни прекрасно далёк! И я жду, как раскат грозовой, Твой звонок через годы и тракты. И ты скажешь мне: "Здравствуй, ну как ты?" И воскреснув, отвечу: "Живой". |
