Все произошло в считанные секунды, никто из присутствующих в рубке не успел среагировать.

      - Браво! - захлопал в ладоши полковник, поставив контейнер с Барсиком на панель управления. - Умница, девочка, будешь у меня офицером! А вы, придурки, сдайте ей оружие и приготовьтесь принять моих людей.

       В ошалевших глазах девицы появились проблески разума. Пистолет больше не трясся. Не сводя с офицеров прицела, она подошла и со всей злости пнула бренные останки Олрокса.

       Тело Лартиса Гобиана почти скрылось под поедавшими его слизнями. В центре этой отвратительной кучи копошился клукс раза в два превосходивший остальных размерами.

      - Кушай, Барсик, кушай мой хороший, - ласково повторял полковник Ту-Лак, не сводя маслянистых глаз с завораживающего зрелища пиршества клуксов.

       Не отрываясь, один за другим он отправлял в рот сочащиеся маслом румяные пончики, щедро посыпанные сахарной пудрой. Он пребывал в чудесном расположении духа. После такой блестяще проведенной операции, что может быть чудесней, чем славная казнь врага? Он сожалел лишь об одном, что казнь пришлось проводить в одном из ангаров, и без должного оснащения. Все, что было оборудовано для казни старого Гобиана, разобрали, а обустроить новую площадку перед кабинетом не успели. Вот и пришлось приспосабливать один из ремонтных ангаров. Но удовольствие все равно было ни с чем не сравнимое.

      - Ваша Светлость!

       Полковник едва не подавился пончиком, когда настырный капитан опять возник за спинной в самый неподходящий момент. Клуксы как раз прогрызли несколько дыр в животе Гобиана и по очереди заныривали туда, поближе к мягким и сочным внутренним тканям.

      - Ну что еще?! Не видишь, у нас обед! - Ту-Лак, засунул в рот очередной пончик и вытер жирные пальцы о мундир капитана.

      - Вас вызывает госпожа Торея.

      - Так что ж ты сразу не сказал! Прекратите представление, - скомандовал полковник и, всучив капитану миску с пончиками, направился к выходу.

      - Хотя нет, не надо, - внезапно обернувшись, он жестом остановил нескольких человек, бросившихся вытаскивать клуксов из контейнера с телом Гобиана, который, на свое счастье, уже умер. - Пусть хоть Барсик спокойно поест, - он со вздохом отправил в рот очередной пончик. - Идемте, капитан, идемте!

       Капитан следовал за ним по пятам, держа наготове миску с пончиками. С размаху плюхнувшись в кресло, полковник повернулся к монитору:

      - Торея, доченька, ну как дела на Зельфее?

      - Папа, а что это ты сегодня без Барсика? Надеюсь, с ним все в порядке?

      - Тьфу, тьфу, ну что ты такое говоришь?! Барсик кушает. Они с друзьями как раз доедают Лартиса Гобиана.

      - А.. Ну тогда приятного им аппетита. А что со вторым?

      - Его уже съели. Вот только, - тут лицо полковника стало обиженным, - Барсику не понравилось, он гарью вонял. И, вообще, мало что от него осталось. Он...

      - Расскажешь потом, - оборвала его Торея. - Что с крейсерами?

      - Один целый, а второй...

      Тут полковник зацепил очередной пончик из миски, которую капитан поставил на стол. Сам капитан отошел в дальний конец комнаты, поскольку полковник не дал никаких указаний.

       - Второй... - он внимательно рассматривал пончик, - ... второй... этот дурак его чуть не угробил!

       С этими словами полковник швырнул пончик в капитана. Пролетев через всю комнату, пончик попал тому прямо в глаз. Капитан оторопело моргал, вытирая с носа сахарную пудру и размазывая по лицу жир.

      "Что он при этом чувствовал? Что думал? Зачем ему все это?" - как много раз Торея задавала себе эти вопросы, глядя на мумию распятого десятилетия назад святого. В страданиях, навеки застывших на его лице, ей мерещилось тайное знание. То самое, что позволит ей идти по жизни, не оглядываясь, не сомневаясь. Знание, перед которым отступит то мучительное чувство одиночества и пустоты, что отравляло ее явь и превращало сны в кошмары.

       Она вглядывалась в высохшее лицо, навеки искаженное болью, но в оскале обнажившихся зубов, ей виделась улыбка, слегка насмешливая, но бесконечно мудрая. Словно уйдя за последнюю черту, святой познал ту самую истину. Теперь он наблюдает за ней и слегка подтрунивает, дразнит и не спешит поделиться тайной.

      - Что скажешь? - Торея частенько к нему обращалась.

       А у кого еще она могла спросить? Кому она могла доверить все, до последнего, без утайки или стеснения? Порой она доверяла ему то, что боялась сказать самой себе и лишь после долгих бесед, этот давным-давно умерший человек заставлял ее признать, что и она уязвима. Но никто кроме него не должен был этого знать... никто.

      - Ну, что молчишь? - Торея подняла бокал вина, словно чокаясь с мумией.

       Вопрос, который она ему задавала, уже давно не имел значения. Бутылка вина, что стояла на столике перед ней почти опустела. Она пыталась вспомнить, что же так занимало ее, но голова кружилась. Порой чудилось, что святой шевелится. Стоило отвести взгляд, начинало казаться, что он пытается махнуть рукой. Словно хочет сказать что-то на языке жестов, ведь язык ему вырвали, когда мумифицировали.

      "А не за тем ли отняли язык, чтоб он никому ничего не рассказал? - Торея вылила остатки вина в бокал. - Да какая разница! Что он может знать о делах Гуннилиана?" - она пыталась убедить себя, что думает только о том, как идут дела по захвату Зельфеи.

       Дела шли прекрасно. Ей удалось стравить двух самых влиятельных членов парламента, предложив каждому поддержку, за приличное вознаграждение и намекнув, что у лорда Гуннилиана скоро будут большие проблемы. Ну кто же откажется захапать власть, стоит только генералу-протектору немного упустить ситуацию? Вот эти два дурака и вцепились друг другу в глотки, уже чувствуя себя безраздельными властителями родной планеты.

       А лорду-протектору в этот момент было не до Зельфеи. После исчезновения корабля-добытчика, он послал туда второй, собрав для охраны почти все свои силы. Он не без основания полагал, что настали тяжелые времена, и кто-то покусился на его вотчину и основной источник дохода.

       Флоту Гуннилиана по силе не было равных в этой части вселенной. Но Торея и не собиралась с ним сталкиваться, время для этого еще не настало. Она просто раскидала по островам с жилами бета-рутиллитов несколько сотен бомб. На это ушла огромная сумма, зато, без всякого риска, таким образом, она уничтожила второй и последний добытчик лорда.

      - Представляешь себе его рожу, когда он узнал, что его добытчик развалился на куски! - Торея прыснула от смеха и залпом осушила бокал.

       Она смеялась, стараясь заглушить другие воспоминания. Смеялась долго, выдавливая из себя смех, словно боялась, что стоит смолкнуть и польются слезы. Святой смотрел с немым укором. Он не верил ее веселью.

      - Да ну тебя! - Торея в сердцах бросила в мумию пустой бокал. - Что? Что ты такое знаешь обо мне?!

      Осколки бокала упали под ноги святого, а он все так же равнодушно смотрел, куда-то вдаль, словно видел там счастье.

       Она сидела в кресле, обняв себя за колени и поджав ноги. Смеяться больше не было сил. Голова кружилась все сильнее, а тело словно онемело. Она не чувствовала рук и ног, не чувствовала, как медленно скатывается по щеке слезинка. Торея закрыла глаза, надеясь, что головокружение отступит, она провалится в сон, а потом заботы отгонят боль.

       Все шло по плану. Все было просто замечательно. У Барсика скоро будет новая мисочка. А что будет у нее?