— Это ваше последнее слово?

— Конечно. Разрешите откланяться?

— До свидания. Вас проводят. Поторопитесь добраться засветло, тропическая ночь наступает мгновенно.

Информация

«КОРИЧНЕВЫЙ АГАСФЕР»

…В майскую ночь 1945 года в пылающем Берлине родилась тайна этого человека. Из-под многометровой толщи бетона, прикрывавшей бункер фюрера, выползло несколько разношерстно одетых людей. И в их числе грузный с бычьей шеей мужчина в форме генерала войск СС. Он приказал своим фолъксштурмистам держаться до последнего человека, а сам улизнул.

Беглецы скользнули в станцию метро, и подземный туннель вывел их к вокзалу Фридрихштрассе.

Здесь находилось несколько танков с черными крестами, которые пробивались к окраине Берлина. Прячась за один из них, группа продолжала путь. Внезапно раздался взрыв: снаряд угодил прямо в танк. Эсэсовского генерала и его спутников разнесло на куски. Остался в живых лишь один Аксман, руководитель «Гитлерюгенд», чтобы поведать об этом эпизоде на Нюрнбергском процессе. Но потом оказалось, что остались в живых еще двое.

А эсэсовский генерал? Может быть, он и по сей день ходит в мнимых покойниках? Уже около сорока лет этим занимаются историки, органы возмездия, тайная полиция многих стран и журналисты, взявшие на себя роль добровольных детективов.^Миллионы людей в разных концах света хотят знать истину. У них есть свои счеты с этим заправилой «третьего рейха».

Постепенно кое-что стало проясняться. Обергруппенфюрер СС, рейхслейтер нацистской партии, кандидат на нюрнбергскую виселицу, удрал, будто бы на подводной лодке под крылышко испанского диктатора Франко. Запутанный след его обнаруживался то в Мексике, то в Аргентине, то в Бразилии, среди скрывающихся там нацистов. Наконец могила его была найдена в Парагвае. Ее вскрыли и нашли останки давно умершего индейца. По крайней мере три человека заявляли в печати, что лично застрелили бывшего эсэсовского генерала. Бойкие репортеры в поисках экс-покойника пытались, с риском самим оказаться покойниками, проникнуть в нацистские колонии, процветавшие под крылышком мелких южноамериканских сатрапов. Наконец франкфуртская прокуратура объявила «коричневого Агасфера» мертвым. Но это вовсе не означало, что дело его закрыто.

С момента, когда гидровертолет был поднят на борт «Академика», среди научных сотрудников и экипажа царило настроение, которое можно было охарактеризовать как. внутреннее напряжение. Все понимали, что случилось происшествие криминальное и загадочное, что экспедиция лишилась руководителя и судьба Кудоярова и его спутников — неизвестна и все это ставит проведение «генерального эксперимента» под угрозу срыва. Однако нельзя было заметить и тени паники или растерянности. Утром 7 августа гидрографы и метеорологи, геохимики, аэрологи, телеметристы и прочая ученая братия, заняли, как обычно, свои рабочие места у приборов.

В каюте капитана Леха, обставленной по-спартански неприхотливо, сидят секретарь партбюро Колосов и заместитель Кудоярова по научно-исследовательской работе Зеленцов. Капитан Лех, в белоснежной рубашке с короткими рукавами, будто только сошедшей с гладильной доски, положил мускулистые, узловатые, как корни, рукн на. карту.

— Давайте, товарищи, восстановим факты ЧП в их последовательности, — говорит он, как всегда, негромко. — Вчера, 6 августа, в 12 часов 35 минут наш гидровертолет, находившийся в свободном поиске с Кудояровым и еще пятью человеками на борту, был обстрелян самолетом неизвестной национальности. Стрельба велась из крупнокалиберного пулемета. Были пробиты баки с горючим, вертолет сел на воду. Руководитель экспедиции и члены экипажа исчезли. Никаких следов борьбы, например, крови в кабине не обнаружено. Только рация оказалась разбитой. Но еще до аварии Кудояров успел дать радиограмму, в которой указал пункт, где это произошло. Он сообщил, что к вертолету направляется моторная яхта под тринидадским флагом. Таковы факты, которыми мы располагаем.

— Маловато, — заметил Колесов, крупный, полный блондин, лет за сорок, очень добродушный, но скупой на слово.

— Но эти данные позволяют сделать кое-какие определенные выводы, — продолжал капитан Лех. — Как вы полагаете, Марк Сергеевич? — обратился он к Зеленцову, худощавому брюнету в очках с толстыми стеклами, большому знатоку тихоокеанского бассейна и находящихся в нем островов.

— Ясно, что мы имеем дело с заранее спланированным и подготовленным похищением, — сказал Зеленцов.

— Цель которого, — добавил Колесов, — выяснить: находится ли профессор Румянцев на «Академике» и захватить несколько человек из экипажа, чтобы установить маршрут «Академикам.

— Это, — резюмировал капитал. Лех, — уже кончик нити, которая может привести к тем, кто задумал и направлял это злодеяние… Вы знаете, что вчера во второй половине дня и сегодня с восходом солнца «ОКО», наша орбитальная управляемая станция в космосе, с помощью всех своих оптических и локационных средств обшаривает океан. Однако товарищ Донец до сих пор ничего утешительного нам сообщить не смог.

Вчера же мы связались по радиотелефону с руководством института, а оно в свою очередь вошло в правительство с информацией о случившимся.

— Разрешите закурить, Лех Казимирович, — спросил Колесов, — вытаскивая пачку сигарет.

— Пожалуйста, Фотий Степанович, — сказал капитан Лех. Нам пока и остается только что закуривать…

Сам капитан Лех, к всеобщему удивлению, не пил и не курил. Надо полагать, что в Лаберленде, этой сказочной заоблачной стране морских саг, этой Валгалле старых морских волков, где очень много рома и табаку — курительного и жевательного, ему было бы скучновато…

— Вчера же вечером, — хмурясь продолжал капитан Лех, — мы получили приказ: «Следуйте своим курсом, ждите дальнейших указаний». Буквально вслед наша рация получила очень странную радиограмму: «Борт дизель-электрохода «Академик Хмелевский». Капитану Леху, замполиту Полундра. Терпим бедствие пустынном берегу южноамериканского материка на границе эквадорских джунглей 2 градуса южной, широты 79 градусов западной долготы. Находимся краю гибели. Срочно ждем помощи. Кудояров. Обратите внимание на детали. Евгений Максимович никогда не обратился бы ко мне по имени. Такую радиограмму, а это по существу «СОС», он адресовал бы «капитану Ковальскому». Второе: «Находимся краю гибели». Вы, Фотий Степанович, и вы, Марк Сергеевич, да и я, слишком хорошо знаем Кудоярова, чтобы допустить возможность такой панической фразы с его стороны. Он ведь не из тех, кто поднимает лапки кверху, это человек, созданный для борьбы. Следовательно, — эта фраза поставлена нарочито, не без умысла. Что касается Скобелева, Найдича, Фомина, Лепета и Апухтина, то это люди надежные, проверенные, не способные на какое-либо предательство. И, наконец, — заключил капитан Лех, — обратите внимание на вымышленную фамилию «Полундра». Вам хорошо известен смысл этого морского выражения: «берегись». Но он, по-видимому, был неизвестен тем, кто вынудил Кудоярова составить эту радиограмму. Таким образом, мы можем сделать вывод, что радиограмма — явно провокационный ход со стороны не Кудоярова, а похитителей, с целью заманить «Академика» в глухую, ненаселенную местность. Мы тотчас поставили в известность Ленинград.

Капитан Лех откинулся на спинку жесткого кресла и, взяв стоявшую на карте чашку «веджвуда», старинного английского фарфора, отпил глоток крепчайшего чая.

В каюту постучали. Вошел радист и подал капитану Леху шифрованную радиограмму: «Следуйте остров Равенуи, в восточной части Тихого океана, где находится французская станция наблюдения и слежения за тайфунами. Французы предуведомлены и готовы вас принять. Ожидайте прихода французского научно-исследовательского судна «Фламмарион», на котором прибудут зарубежные ученые, участники генерального эксперимента. Уполномоченный чрезвычайной правительственной комиссии Кучеренко».