Лукнезе:

— Вы плохо знаете, на что способна мадам, мистер Брук. Это сам дьявол в юбке. Признаюсь, что даже я, оставаясь с нею с глазу на глаз, чувствую себя не в своей тарелке.

Брук:

— Согласен. Итак, акция, назовем ее условно «Операция «Мышеловка», поручается мистеру Смиту и синьору Лукнезе. Кто за? Принято единогласно.

Тут неожиданно вскочил генерал. Лицо его, и так апоплексически красное, приняло свекольный оттенок.

— Дайте мне это, — завопил он, потрясая сжатыми кулаками, — дайте мне это (он подразумевал под «этим» открытие профессора Румянцева), и я в три дня покончу с Советским Союзом и странами социализма. Я буду убивать, убивать и убивать! Я смету с лица земли Москву, Прагу, Софию и Белград! Мир этот враг номер один, будет разбит по всем позициям.

Тогда, скрипнув протезом, вскочил мистер Меллер, большой любитель поспорить.

— Уважаемый мистер Баттон несколько смещает акценты, заявил он. — «Враг № 1 — не мир, а коммунизм…

Баттон и Меллер вперили друг в друга горящие взоры, что предвещало начало ожесточенной дискуссии. Но мистер Брук одной репликой погасил готовый разгореться спор.

— Джентльмены, джентльмены! — он постучал о бокал маленьким молоточком из орехового дерева. — Следует понять, что мир и коммунизм — понятия, между которыми можно поставить знак равенства. Коммунизм означает полное и всеобщее разоружение и вечный мир. И в своей однозначности это и есть враг номер один.

После столь исчерпывающего объяснения генералулюдоеду и «ракетному апостолу» только и оставалось, что опуститься на свои места.

— Третий вопрос, джентльмены: пришла пора пустить шапку по кругу. Я говорю об очередных взносах. Дела благотворительные не ждут.

Мистер Брук извлек откуда-то из-под столешницы коричневую кожаную папку.

Из карманов «добрых самаритян» появились чековые книжки. Каждый выписывал чек и перебрасывал его по столу председательствующему. Цифры стояли разные, но все круглые, по большей части с четырьмя нулями. Процедура не заняла много времени, только Смит, Лукнезе и фон Штайнер не пошевелились, хотя чековые книжки, разумеется, имелись и у них. Да замешкался мистер Гант, которцй долго кряхтел, почесывая кончиком авторучки в своей сногсшибательной шевелюре. Он последним подписал свой чек.

Мистер Брук посмотрел чеки и записал на листе суммы взносов (размер их был строго добровольным). Он уже хотел подвести общий итог, но, взглянув на чек мистера Ганта, поднял брови и поморщился: там стояла единица с тремя нулями.

— Достопочтенный брат, видимо, ошибся. Или забыл как велика советская угроза. Разрешите вернуть ему чек для исправления. Здесь не торгуются.

Мистер Гант снова достал ручку и со скорбным выражением выписал новый чек, прибавив к сумме справа еще один ноль.

Мистер Брук снова поморщился, но только досадливо вздохнул и стал подытоживать. Получилась внушительная цифра, уже с шестью нулями.

— Один чек на 100 тысяч долларов мы вручаем брату Смиту, другой на столько же — брату Лукнезе как аванс на проведение операции «Мышеловка». Прошу их не стесняться в расходах. Все остальное я предлагаю герру фон Штайнеру. Возражений нет? Прошу поднять руки. Нет, нет, по одной руке, я не собираюсь отбирать ваши бумажники (мистер Брук был не лишен чувства юмора и повторял эту шутку всякий раз, когда ему приходилось проводить голосование). Единогласно.

Он сложил чеки стопкой и попросил передать их фон Штайнеру.

— Уважаемый брат, просим принять этот дар на нужды сельскохозяйственной колонии «Нибелунги».

— Искренне благодарен членам «Лиги» за этот акт милосердия, — заявил немец, вставая и кланяясь.

Некоторое время все сидели молча, исполняясь приятным сознанием выполненного долга.

Стол-светильник излучал мертвенное голубоватое сияние и подсвечивал снизу физиономии «братьев», кладя на лица их глубокие тени, придавая им нечто фантастическое, неживое, превращая их в какие-то гротескные персонажи адского театра теней.

Документы

НСДАП

Секретная штаб-квартира.

Директива 84-Ц

Совершенно секретно

Господину доктору Альбериху.

О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ С «ЗОЛОТОЙ ЛИГОЙ»

Само собой разумеется, что «Золотая лига» никогда и ни при каких обстоятельствах не должна быть посвящена в доктрину «Талассократия» и планы нибелунгов.

После договора с «Лигой» руководители ее считают, что мы работаем на «Лигу», являемся, так сказать, ее сателлитами, наравне с Ку-клукс-кланом, сионистами и др. Оставим «Лигу» в этом приятном заблуждении. Наша задача в данном случае в том, чтобы использовать «Лигу» и весь ее аппарат в наших целях; через нее лежит путь к оснащению подводных станций ядерным оружием, а также к открытию профессора Румянцева, на основе которого мы создадим оружие возмездия, о котором мечтал незабвенной памяти фюрер.

«Лига» полагает, что мы нуждаемся в средствах. Не разочаровывайте ее в этом заблуждении и принимайте предлагаемые суммы.

Хохайтстрегер,

бригадефюрер СС

Зигфрид Цванцигер.

Отпечатано в трех экз.

Данный экземпляр тотчас по прочтении сжечь.

Один за другим Кудояров и его товарищи поднялись по трапу, и конвоиры провели их по тиковой, гладкой как зеркало палубе, в носовую часть судна, в роскошно отделанный салон. Пол покрывал настоящий персидский ковер, стены были обиты изумительной индийской парчой «Мазхар» — «Серебряная зыбь», а над столом полированного розового дерева медленно вращались крылья огромного опахала. На столе стояли бутылки с раззолоченными этикетками, тут же были бокалы и меж них разбросаны карты, кости и деревянные рогульки для какой-то азиатской игры.

Но самым примечательным в салоне были находившиеся здесь лица, судя по всему, хозяева яхты. Около стола стояла женщина в полуазиатском костюме: синяя шелковая кофта со стоячим воротником и широкими рукавами, затканная золотыми драконами и застегнутая на бриллиантовые пуговки, гладкая темная максиюбка, из-под которой выглядывали парижские туфли на непомерно высоких каблуках. Высокую прическу украшали резные гребни. Она была довольно стройна, хотя уже далеко не молода. Точно определить возраст было трудно, так как лицо ее скрывала маска. Бросались в глаза необычайно длинные ногти на руках, покрытые жемчужным маникюром, и — предмет особого шика — с золотыми футлярчиками на Мизинцах. В левой руке она держала полуметровый бамбуковый мундштук, в котором дымилась сигарета, распространявшая приторный сладковатый запах. Этим запахом, казалось, был пропитан весь салон, вплоть до шторок на иллюминаторах.

Рядом с ней в глубоком и низком кресле, обитом той же парчей, сидел смазливый юнец с лимонной кожей и каким-то странным отсутствующим взглядом, одетый в тропический костюм из кремового шелка — то ли муж, то ли любовник, то ли сын.

С минуту женщина в маске с любопытством рассматривала пленников. В Кудоярове она сразу признала руководителя и обратилась к нему.

— Вы говорите по-английски?

Голос был хриплый.

Кудояров сделал отрицательный знак.

Скобелев недоуменно покосился на него: уж он-то знал, что начальник экспедиции прекрасно владеет английским. Но у того были, видимо, свои соображения на этот счет, и члены экипажа приняли это к сведению и тоже промолчали.

— А по-французски?

— Да.

— Вы русские, господа?

— Русские, но не господа.

— Вы — профессор Румянцев?

— Нет, вы ошибаетесь.

Мадам отшатнулась, на лице ее выразилось явное разочарование.

— Как не профессор Румянцев?

— Да нет же, повторяю. Я — Кудояров, доктор географических наук.